Призрак - Наиль Эдуардович Выборнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я схватился за ручку, повернул ее, потянул на себя, вошел в номер. Скромно, кровать одноместная, маленький телевизор, люстра под потолком зато отдельная дверь в санузел. Насколько я знал, в таких отелях, несмотря на номинальные три звезды, бывают целые этажи с четырехместными номерами и туалетами в конце коридора. Общежитие настоящее, разве что без кухни.
— Входи, Молодой, — сказал голос.
— Что, уже позвонили, сказали, что я иду? — поинтересовался я, проходя внутрь.
Поискал куда сесть, и примостился на единственный предмет мебели помимо кровати — стул.
Егор оказался очень красивым мужчиной: высоким, но при этом не худощавым, а достаточно мускулистым, с андеркатом, зачесанным назад. И одет он был точно так же, как и я: в кожаную куртку, джинсы и армейские ботинки. При этом, по тому, как естественно это на нем сидело, было понятно, что он так не специально для встречи со мной вырядился. Похоже, что он большую часть жизни так проходил.
— Нет, зачем? — удивился Егор. — Если бы приехали безопасники «ИнвестТеха», я бы и так узнал. А так…
— А чего без охраны-то? — не понял я. — Почему один? И пушку у меня отобрать некому, а она вот, — я похлопал себя по кобуре на бедре.
— Все просто, — ответил бывший пиджак. — Я тебе доверяю. Нет, ты сейчас можешь без проблем меня заломать и отвезти к Глебу, но раз приехал то, наверное, хочешь выслушать?
— Я еще не решил, — ответил я.
— Ты уже сделал свой выбор, — выдохнул он, и я вдруг понял, что вижу перед собой очень уставшего человека. Я бы даже сказал, заебавшегося.
— Ну? — спросил он. — Есть у тебя вопросы? Или мне просто рассказать всю историю с самого начала?
Вопросы у меня имелись, конечно. Но не лучше ли позволить ему самому на них ответить? А если не расскажет, тогда и спросим.
— Говори, — сказал я.
— Ответь сперва ты, — пожал он плечами. — Ты понял, почему я похитил Елену и пытался убить Разумовского?
— Хотел, чтобы Глеба сместили, — ответил я. — Занять его место. Потому что тебе, как и всем пиджакам, не хватает власти и денег.
Он вдруг улыбнулся. Честно и искренне. Так улыбаются словам ребёнка, который несет какую-то чушь.
— Ты прав, я хотел занять место Глеба. Но не из-за власти или денег. На самом деле все гораздо сложнее. Ты вообще в курсе, чем занимается «ИнвестТех»?
— Геологические разработки, насколько я знаю.
— Не только, это одно из направлений, причем, не главное. Основное, что мы делаем — это инвестиции. Это и из названия понятно. Помимо этого у нас огромный маркетинговый отдел. Примерно половина рекламы, которую ты видишь в Новой Москве, принадлежит одной из наших дочек.
— Погоди, — остановил его я. — Почему ты говоришь «наша»? Ты ведь пошел против корпы, пытался убить ее директора. Ты — изгой, Егор.
— Привычка, — он снова устало улыбнулся. — Но это не так важно. Сейчас Разумовский решил, что у нас достаточно возможностей, чтобы выйти на рынок железа. Мы купили пару фабрик, а отстроили еще три. А потом получили большой госзаказ. И знаешь, в чем он заключается?
— В чем? — спросил я.
— Кибердеки, — ответил Егор. — Несколько моделей кибердек для разных линеек. От самых простых, которые ставят еще в школе, до элитных, для тех, кто не хочет отставать от моды и меняет железо каждый год по мере устаревания.
Я по-прежнему не понимал, к чему он ведёт. Ну кибердеки — это прибыльно. Особенно если занять широкую нишу на рынке.
— Благодаря нашим рекламным площадям, наши деки станут очень востребованным продуктом. Но, что самое главное, они будут бесплатно устанавливаться сиротам, инвалидам, пенсионерам. Социальное железо для всех, понимаешь? Очень скоро с этой линейкой дек будет ходить большая доля населения Новой Москвы. А в перспективе и всей России.
— И к чему плохому это приведет? — спросил я. — Вон, у нас больше половины народа в стране с оптикой от «Кибертроники» ходит. Если ты о том, что отсутствие конкуренции убивает качество…
— Качество тут не причем, оно будет на высшем уровне, — прервал меня Егор. — Бабки с госзаказа легко покроют любые убытки. А проблема в одном из чипов. Он устанавливается прямо в гиппокампус и может влиять на эмоции, понимаешь? На настроение. Ты смотришь на рекламу, чувствуешь душевный подъем, и покупаешь продукт, потому что думаешь, что он сделает тебя счастливым. А счастливым тебя делает чип в твоем мозгу.
— Так, — озадаченно протянул я. — Но ведь так можно на что угодно влиять… Не только на рекламу, хрен с ней. Можно же и победу на выборах подделать без всяких махинаций с электронным голосованием.
— Именно для этого оно и делается, — кивнул бывший безопасник. — Представь, человек смотрит на предвыборную агитацию одного из кандидатов, и чувствует покой и радость. А когда смотрит на неугодных власти, ощущает ярость. Естественно, что он пойдет голосовать за первого.
— А если Россия начнет войну, то в комиссариаты побежит куча добровольцев. Потому что будут ощущать гордость за страну и ярость к врагу. Так?
— Именно, — кивнул Егор. — Теперь ты понимаешь, почему я так упрямо пытался убрать Разумовского. — Ты подумай, на чью сторону ты вообще встал? На сторону тех, кто собирается лишить людей той немногой оставшейся свободы.
— Но ведь тогда государственные СМИ можно будет закрывать, — сказал я. — Какой смысл в расходах на пропаганду, когда людей можно контролировать напрямую?
— Эти чипы будут работать только вместе с пропагандой. Вот представь, выходит фильм про войну сороковых годов. Наши показаны в нем праведными воинами, американцы — убийцами и насильниками. И никто не делает на них критических обзоров, никто вообще ничего не говорит, все спокойны и довольны. А на бывших лидеров мнений можно будет натравить толпу. Какому-нибудь соевому либералу плеснут кислотой в лицо или попросту пристрелят около дома. И никто не будет против, никто не обвинит государство, люди будут смотреть на кадры с места преступления, и испытывать удовольствие.
Я потер лицо ладонью и снова посмотрел на Егора. Не было похоже, что он врет. Так что это, пиджаки вместе
