Путешествие в историю, Французы в Индии - А Каплан

На одном из ночных привалов в горах экспедицию застал сильный дождь, "И в нем, как соль, растворились мои носильщики, я послал за ними часть солдат, которые растворялись медленнее, чем носильщики. Оставшиеся люди, промокшие до нитки, распределили между собой багаж, кое-как тащились по дороге, скрежеща зубами от усталости. Тщетно я пытался найти какой-либо населенный пункт. Ночная гроза размыла все дороги. Однако мой мехмандар - руководитель каравана проявил качества Прометея, создающего людей из пустоты, и разыскал в густой высокой траве двадцать сбежавших носильщиков. Но солдаты-горцы, вооруженные кремневыми ружьями, кривыми саблями и щитами, вернувшие носильщиков, сами взбунтовались, требуя еды, и часть из них покинула лагерь". Жакмон попытался собрать оставшихся и двигаться дальше. Оказалось, что многие припасы потеряны, запасы воды смешаны с грязью. 22 апреля Жакмон писал отцу: "Кашмир называют "земным раем", наверное, это так, ибо попасть туда так же трудно, как в рай".

По дороге несколько раз французский путешественник попадал в грозовой ураган, напоминавший морские бури. "После такого испытания мои всадники цепенели, как змеи, закопанные в снег, а их бедные лошади превращались в деревянных". Но благодаря упорству француза маленький отряд продолжал двигаться по направлению к Кашмиру. Порой дорога была столь узкой, а заросли столь густыми, что Жакмону и его спутникам приходилось буквально прорубать себе путь. "Еще одна ночь напомнила о всемирном потопе. Наутро вновь половина отряда исчезла. Дорога размокла, конь мой хромал, а мехмандар сломал себе руку при падении (правда, оказалось, что этот великан, которому беспрекословно подчинялись все носильщики и солдаты, выпил бутылку крепкой раки и был почти недвижим от пьянства)".

Жакмон решил не обращать внимания на этот эпизод и приказал сделать привал. Путешественник предчувствовал, что ночь будет теплой и не дождливой. Ночная погода действительно оказалась благодатной, и утром отряд двинулся в путь.

"Я шел пешком вслед за своим хромым конем, которого вел под уздцы один из солдат, в довольно мрачном настроении, размышляя о коварстве природных сил, о разочаровавшем меня мехмандаре, и незаметно очутился у подножия высокой, почти вертикальной горы, вершина которой представляла ровное плато. Здесь находилась крепость Ранджит Сингха, охраняемая гарнизоном в 400 человек... Вскоре я увидел весьма оборванных солдат, вооруженных кремневыми ружьями и мечами. Их предводитель сказал, что комендант крепости ожидает меня на вершине горы".

В течение часа Жакмон поднимался по крутой дороге. Наконец он достиг вершины. "Это была веселая лужайка, азиатская крепость, люди в пестрых халатах придавали пейзажу восточный колорит, о котором так любят мечтать склонные к экзотике редакторы парижского географического журнала". Капитан крепости Heал Сингх объявил Жакмону, что он и его гарнизон не получали жалованья уже три дня и француз должен уплатить 10 тысяч рупий, иначе он останется заложником. Путешественник испугался и, придав себе вид знатного вельможи, произнес речь, состоящую из угроз, предсказаний тех кар, которые обрушит на мятежников Ранджит Сингх, если они обидят его гостя. Жакмон пообещал подарить солдатам небольшую сумму денег, и, хотя возбужденные люди по-прежнему требовали выплатить 10 тысяч рупий, Неал Сингх предложил компромиссную сумму - 2 тысячи, а затем согласился и на 500. Вскоре отряд мог двигаться дальше.

Последнее приключение могло окончиться трагичнее. Поэтому, встретив большое регулярное войско Ранджита, военачальник которого выказал все знаки внимания и вернул утраченные 500 рупий, Жакмон попытался распрощаться как можно скорее с воинами сикхского махараджи, ибо эти солдаты также давно не получали жалованья и могли взбунтоваться в любую минуту.

8 мая показался Сринагар-резиденция губернатора Кашмира, Здесь путешественника ждал торжественный прием. Его поместили во дворце, находящемся на острове, посреди озера. Губернатор был не столь знатен, чтобы новый личный друг правителя сикхов посетил его первым, и в то же время высокое положение губернатора не позволяло ему лично явиться в резиденцию француза; "свидание состоялось в Шалибаге - Трианоне прежних могольских императоров". "Этот маленький дворец ныне заброшен,-пишет Жакмон,- но по-прежнему прекрасен. Он расположен в дивном месте на противоположном от моего дома берегу озера. Губернатор потерся своей огромной бородой о мое левое плечо, а я сделал подобное же движение о его правое плечо, поскольку также обладал длинной черной бородой. После чего начался торжественный праздник в мою честь". На протяжении последующих дней Жакмон жил в своей резиденции, и специальный караул ограждал европейца от любопытных посетителей. Но некоторые из них переправлялись через озеро на лодках и подкрадывались к окнам дворца. Любопытство побеждало страх, ибо пойманного кашмирца ждала экзекуция несколько палочных ударов по пяткам.

"В Индии мне пришлось слышать много историй о хитрости и плутовстве кашмирцев, но мне нравятся эти люди: активные, доброжелательные, любящие поговорить". Удивили Жакмона и кашмирские брахманы, отличающиеся большой свободой поведения: они ели всякую пищу, за исключением говядины, и славились как большие любителя раки.

"Нигде я не видел таких уродливых ведьм, как в Кашмире (письмо брату Порфиру от 14 мая 1831 года), таково мое общее впечатление о женщинах, которых приходится видеть на улицах и на окрестных полях, Знатных женщин увидеть нельзя, ибо они проводят всю жизнь взаперти. Известно, что все девочки из бедных семей, обещающие быть красивыми, продаются в рабство при достижении восьми лет в Пенджаб и Индию, Их средняя цена - 50-60 франков". Родители считают, что жизнь в гареме -спасение от нищеты, но Жакмон уже немало прожил на Востоке, ему известна тяжелая судьба узниц гарема, часто становящихся безответной жертвой садизма евнухов.

Прожив десять дней во дворце, Жакмон вновь почувствовал желание странствовать. Он встретил великолепного охотника и специалиста по набивке чучел. Условия для экспедиции были благоприятны. "Я выехал из Калькутты, располагая жалкой палаткой, двумя телегами и шестью слугами, а теперь губернатор снарядил большой караван, который обслуживают сто человек". Но подготовка к экспедиции требует времени, и Жакмон продолжал знакомиться с интересными собеседниками. Вот, например, знатный сикх, прибывший после битвы при Музаффаргархе, где были разбиты войска противника Ранджит Сингха. "Этот старый человек, чья седая борода обожжена огнем многих битв, сам пришел в восторг от собственного рассказа о последнем сражении. "Я никогда не испытывал подобного счастья,- говорил он.- Мои люди всегда сражались, как тигры, враги убили триста и четыреста человек, но и мы не оставили никого в живых. Какие великие события!" - закончил свой рассказ старый воин".

Несколько месяцев жизни в Пенджабе и Кашмире заставили Жакмона понять, что государство сикхов недолговечно. Даже такой властный правитель, как Ранджит Сингх, не может контролировать свою страну, и после его смерти это государство, вероятно, станет добычей англичан. Британской короне сикхи сейчас не опасны. Единственная опасность для английских властей может заключаться в восстании "туземной армии", отмечал французский путешественник.

Жакмон не совершал длительных путешествий и ограничивался небольшими десятидневными экскурсиями в окрестные горы. Но в конце июля сильная жара стала препятствием для последующих экспедиций. "Гнетущая жара весьма редкое явление в Кашмире, она наступает тогда, когда полностью отсутствуют летние дожди, что и случилось в этом, году. Все реки пересохли еще месяц назад. Окрестные жители очень возбуждены. Народ осаждает мечети, требует от мулл большего рвения в молитвах, но последние, глядя на безоблачное небо, мало надеются на силу своих молитв и просят сикхского губернатора защитить их от гнева крестьян. Вчера грозовые тучи показались из-за горных хребтов и остановились, будто кто-либо запретил им двигаться. Мужчины из соседних деревень устремились к небольшому зданию, где, по преданию, хранится волос из бороды Мухаммеда, Их глубокая вера трогательна, но я сомневаюсь, сможет ли она спасти от гибели урожай риса". Наименее фанатичными из мусульман оказались на этот раз прорицатели-дервиши, несколько из них пришли а дом Жакмона справиться, как ведет себя барометр. "Он показывал "ясно". На рассвете небо вновь было безоблачно, тучи растворились в нем".

Француз, живший во дворце и окруженный слугами, спасался от жары, постоянно купаясь в озере или отдыхая в зале, доступном всем ветрам. Из многочисленных открытых окон были видны руины дворцов могольского императора Шах Джахана, от прошлого величия которых остались лишь гигантские платаны.

В середине августа жаркие дни сменились более прохладными, и Жакмон тотчас отправился в новую экспедицию, на этот раз длительную. В пустынных горах, отделяющих Кашмир от Тибета, он повстречал отряд оборванных и голодных горцев во главе со своим племенным вождем. "Этот бедняга, которого постоянные поборы губернатора Кашмира довели до отчаяния, решил вести партизанскую войну против Ранджит Сингха". Однако француз и сопровождавшие его лица не вызвали вражды, и Жакмон смог угостить вождя "караванным" чаем. "Я не знаю, почему этот напиток называется чаем. Он не имеет ни вкуса, ни запаха последнего. Он приготавливается с молоком, маслом, поваренной солью и другой солью, щелочной и очень горькой. В результате получается мутный красноватый бульон, в который затем добавляется манго, мука и мелко нарубленная вареная козлятина,- и это рагу и называется чаем".