Лилиан - Нана Блик

И что же я заметила, путешествуя вместе с Галла по бренной земле, так это то, как мы, демоны, стремимся изо всех сил жить уютно и комфортно. Как пребывание в столь неприятных местах вызывает в нас непомерную любовь к богатству, власти, искусству и красоте. И вы даже не представляете, как мы будем изощряться и выворачиваться, чтобы достичь всего этого. Помните об этом люди! Всегда!

Я всё ещё в глубине души смела надеяться на то, что ещё чуть-чуть и наступит завершающая фаза нашего зеркального плавания. Хотя, несмотря на всю столь раздражающую меня картину, стоит выделить и трудно скрываемый положительный аспект нашего мытарства по планете – предоставленная возможность без особых затрат посмотреть мир и научиться видеть его открытыми и здравомыслящими глазами.

Путешествие по России сквозь дебри её многовековой истории по веткам многонационального братства оставило в моей памяти странное ощущение: вроде и работа сделана, а что-то всё равно не хватает. Возможно, такое чувство возникло на фоне до боли непонятных мне людей: слишком терпеливых, слишком открытых, слишком зависимых и слишком свободных. Противоречие за противоречием, но такими, в сущности, они и являлись – сами себе непонятны, но очень особенны, что ещё раз подтверждает тот факт, что не всё уникальное подлежит объяснению.

Последнее, что я увидела, покидая Россию, так это огромный канареечно-жёлтый блин моей подруги луны, отражённый в хрустальных водах Байкала. Нечто постоянное абсолютно независящее от времени отразилось в блёстках прекрасного, ненавязчиво напоминая о более высоких истинах, о которых мы зачастую вовсе и забываем.

Философски оценивая пребывание в обители голубого тоннеля, я безболезненно перенесла вновь повторившийся затяжной скачок по континентам. Видимо посещение стран по порядку было не в планах коварного компаса, а, может, такой хаотичный выбор продиктован его изначальным незнанием: известно грядущая ступень, но не виден конец.

На этот раз, очутившись на территории незначительного по размерам, но особенного по духовному восприятию государства Белиз, на юге окаймлённого как оборка на платье невысокими горами Майя, я насладилась низменными заболоченными равнинами с множеством озёр и лагун. Посещая уникальные пещеры Сибун, значащиеся в моём списке как один из многочисленных входов в потусторонний мир, я удивилась тому, какое неправильное представление складывается о нас у людей. Конечно, отчасти где-то и проскальзывает нотка истины, но всё же полагать, что двери царства мёртвых скрывают тёмные пещеры и река, воды которой пропитаны кровью и населены скорпионами, это уже чересчур – только кровью, нам ни к чему помощь животных. Хотя иногда мы и не брезгуем пользоваться их слишком доступными и, как ни странно, многообещающими на разных поприщах услугами.

Эта ночь всё больше и больше казалась мне нескончаемой. Когда вроде бы думаешь, что мест, где бы нам стоило появиться, видимо больше нет, как зеркальный компас делает ещё одну остановку, словно играя нами как куклами. Подразумевавшееся как ночное развлечение путешествие затянулось слишком надолго, обрывая любую ниточку связи с действительностью. Особая неудовлетворённость, возникшая от незнания того, как Сэм и мальчики переживают моё отсутствие, ещё больше нагнетала обстановку, делая её напряжённой. Я и не знала раньше, что могу быть такой раздражительной, будто горящая цистерна с бензином, ожидающая взрывного освобождения от металлических рамок и стен.

Компас, слишком долго удерживающий нас в своём бархатистом плену, наконец-то рискнул выпустить соискателей да не просто абы где-нибудь, а сделал это чуть ли не в самой интересной стране мира, осознание имени которой доносится до нас сквозь запах бурито и такос под убойную дозу текилы, причём выпитой не с солью и лаймом, как привыкли многие, а под томатный сок, приправленный перчиком чили, как делают это настоящие представители мужской половины человечества. И названо это вовсе не пижонистое место гордым именем Мексика.

Именно отсюда пустила свои корни, взращивая культуру Нового Света, первозданная колыбель цивилизации, пропитанная бьющей ключом жизнью таких гениальных племён, как майя и ацтеки. Великие деятели, подарившие миру иероглифическое письмо, уникальную архитектуру и декоративное искусство, восхищали меня, вызывая определённую радость. Хотя бы на этой земле люди занимались именно тем, что и следовало, жаль что недолго, но даже столь недолгая занятость принесла внушительные по размерам и значимости плоды. Многие силы были потрачены на создание такой могущественной империи, а ещё большие были направлены на воссоздание системы коммуникаций между городами, абсолютно несвойственной для того времени, повторение которой и в наши дни вызывает у человечества определённую сложность.

Как же интересно было бродить по удивительным местам и закоулкам этой страны, искренне восхищаясь увиденным. Прекрасная и духовно наполненная страна с массой культурных и природных диковинок безупречно подошла бы для туристического путешествия, неомрачённого столь неприятной мне миссией, но даже сквозь такую завесу ей невозможно было не восхищаться.

Наполненная буквально до краёв во всём и в направлении демонов Мексика также преуспела, поэтому нашему компасу и в этот раз было из чего выбрать.

Первой затяжной остановкой, заслуживающей нашего пристального внимания, оказался древнейший город племени майя под благозвучным названием Чичен-Ица, которое, как ни странно, переводится как «Рот колодца колдунов воды». И, уже исходя из столь специфического названия, сразу становится ясно, что отнюдь не его историческая ценность завлекла зеркальный проводник в своём направлении, а особенный по своей внутренней силе водоём с вгоняющим в страх названием, звучащим как Колодец смерти. Находящийся в самом центре города природный водоём был окружён со всех сторон такими архитектурными памятниками, как три храма, посвящённые Кукулькану, отважным воинам и стремительным ягуарам, нисколько не уступающим по духовной наполненности совсем несвойственной тому времени обсерватории «Караколь», семи стадионам для странной и жестокой игры в мяч и руинам четырёх образующих внушительный по размерам прямоугольник колоннад. Тем не менее, Колодец уже благодаря своей визуальной составляющей являлся неотъемлемой частью городского ансамбля, выступая вместе с остальными как единое целое, не говоря уже о своей определённой известной местным обитателям миссии. Воронкообразный водоём всегда спасал жителей полуострова Юкатан от засухи только вовсе не своим естественным образом. Никто и никогда не пил и не умывался водой из этого озера. Сотни неупокоенных душ то и дело выскакивали из воды в жалкой мольбе о пристанище и упокоении. Женщины, мужчины, дети, животные пытались покинуть мутные воды, но золотые оковы и чья-то чужая воля делали их старания тщетными. Страшная опасность таилась в водах коварного озера! Огромную котловину майя использовали как жертвенный сосуд, прося у Богов благосклонности и процветания, и Боги всегда отвечали им взаимностью. И зеваки-туристы, следуя этой легенде спустя не одну тысячу лет, тоже кидают монетки в чудный Колодец, прося исполнения желаний, которые, как ни странно, всё же исполняются. Но почти сразу за этим их настигает ужасная смерть, после которой душа возвращается в Колодец как жертва племени майя в дар своим бессмертным Богам. Майя по-прежнему платят Богам, но только теперь они делают это, расплачиваясь чужой ничем непричастной ко всему этому кровью. Но всё, что мы и могли бы здесь сделать, так это только освободить уже порабощённые души, мечтая о том, что когда-нибудь люди перестанут искать слишком лёгких путей, но я думаю, что это вряд ли исполнится.

Дав полную свободу демонам Галла, я бродила по городу, изучая столь уникальные человеческие изваяния. Замерев у основания девяти ступенчатой пирамиды высотой более двадцати метров, я заметила некое свечение на её вершине. Внезапно сквозь кромешную темноту свет, прокатившийся по западной балюстраде главной лестницы пирамиды от её вершины к основанию, используя необъяснимую игру теневых пятен, воссоздал образ ползущей змеи. Храм, возведённый в честь самого верховного божества племени майя, будто снова ожил. Тысячи факелов освещали его как снаружи, так и изнутри. Не сдержавши своё любопытство, я вошла в храм Великого Кукулькана.

С десяток лысых и богато одетых мужчин, завидя меня, мгновенно упали на колени, склонив свои головы к полу. Оцепенев от подобной реакции, я лишь молча рассматривала фрески на стенах. Кукулькан на одних каменистых картинах изображён в образе пернатого змея с человеческой головой, а на других – в виде орла, ягуара, озера крови или флейты, сделанной из костей. Но при всём многообразии образов было что-то такое, что внутренне объединяло меня с ним, намекая на некое родство. Когда же, наконец, я додумалась до истины, моему удивлению просто не было предела. Кукулькан у племени майя был богом ветра и воды, огня и воздуха, представителем царской династии и очередным моим проявлением. Я закрыла глаза, понимая, как же всё-таки я мало знаю о себе любимой! Зато люди как-то смогли прознать про меня, причём очень давно, что, конечно, радовало и умиляло. Неожиданно один из мужчин, на голове которого красовалась татуировка в виде безликой фурии, произнёс: «О, Великий Кукулькан или Кетцалькоатль, умоляю тебя, посети свой дом, дабы защитить нас от бедствий и катаклизмов!». В одно мгновение, когда последнее слово вырвалось из его рта, мы очутились на пороге заброшенного города Теотиуакан неподалёку от Мехико.