Чужая глубина - Константин Нормаер

— Еж, скажи, разве не ты спорил со мной, пытаясь доказать противоестественность показаний глубинщиков. А ты, Жуй, ведь это именно ты с пеной у рта доказывал мне, что подводные завихрения не могут вызывать выверенные удары на подсознание…

— Показания выживших слишком противоречивы. Мы до сих пор не можем однозначно утверждать, что существует седьмой признак. И он действительно осязаем. Возможно это всего-навсего последствия галлюцинаций и страха, — попытался поспорить Жуй, но было видно, что сомнения уже берут над ним верх.

И Жири не смог не заметить этого. Он слишком хорошо знал своих братьев.

— Возможно ты прав. Но у меня есть неоспоримые доказательства, что это не исключение из правил, а истинная природа Глубины. Она живая и если её разозлить, то Семёрка покажется всем рождественской сказкой!

Его кулак резко опустился вниз. Хлопок был такой силы, что чернильница звонко подскочила вверх и с грохотом упала. Вязкая жидкость растеклась по полу неприятным мрачным пятном.

— Ты не стал бы так утверждать то, чего никогда не видел, — напрягся Жуй. Уже тогда он знал, что брат находится на пороге великого открытия и обратной дороги у них не будет.

Зал был небольшим и имел строгую форму квадрата. Но это была лишь видимая часть айсберга. На самом деле, истинную геометрию зала скрывала темнота. Расставив по углам элюмины, Еж покопался в сумке, извлёк медузный осветитель, потряс его в руке и слегка подкинул вверх. Источающие приглушенный свет морские существа обитали в Нескучном море повсеместно. Однако чаще они встречались в центральных частях глубоководья, где располагались самые страшные разломы и трещины. Всего за пару лет ловцы светляков наводнили чёрный рынок таким редким товаром, как ослепляющие медузы и огненные коньки. Неприхотливые в использовании коньки являлись настоящими поглотителями света, а когда оказывались в полной темноте, они щедро источали приятный оранжевый блеск. А вот Ослепляющие медузы не просто светились, а умели парить над землёй. Наполненные специальным газом, они оказались куда эффективнее механических изобретений Объединения инженеров. В отличие от даров моря механические фонари и ручные светяги были не такими долговечными в работе и частенько ломались под влиянием излишней сырости. Ученные называли этот эффект окисьразложением и беспомощно разводили руками, советовали пользоваться чем-то другим.

Медуза, воспарив над глубинщиками, принялась осторожно мерцать. Сначала неуверенно, а потом все ярче и ярче. Чем выше поднимался светоч, тем отчётливее вырисовывались границы гигантского зала. Стены сужались к потолку и сходились в единую точку.

— Смотри, Еж, — брат указал на пирамиду, — всё, как и говорил Жири.

— Да, верно, — согласился Жуй. — Только он один знал истинную опасность Подземья.

Нырялы, тем временем, рассредоточились по залу и, не опуская оружия, следили за двумя параллельными дверьми, ведущими в самое сердце храма.

— У меня от этого места мурашки по коже, — тихо, едва слышно произнёс Большой Ух.

Но ему так никто и не ответил. Всем присутствующим здесь было плевать на дрожь в коленях и голосе.

После того как две группы глубинщиков объединились, связной окончательно убедился в ошибочности своего предательства. Но к сожалению, что-либо изменить Гилфрид был уже не в силах. Истина заключалась в одном простом утверждении: пока он находится на стороне ренегата — он жив. А умирать ему совершенно не хотелось.

Поправив лямку стреломёта, Большой Ух осторожно погладил холодный металлический бок оружия. С ним он чувствовал себя немного увереннее. Но лишь немного. В остальном же, тревожные мысли сильно завладели разумом. Именно они подсказали хозяину единственный способ вырваться из этого кошмара. И оружие было единственной возможностью осуществить достаточно смелый или лучше сказать безумный план.

Пересчитав возможное количество противников, Большой Ух в сотый раз достал из комбинезона часы. Они наконец-таки возобновили свой ход. Правда теперь стрелки двигались не в привычном, а в обратном направлении. Но Гилфрид не видел в этом ничего плохого. Напротив, это был очень даже хороший знак, потому как теперь Большой Ух знал точное время, когда ему суждено вырваться из этого ужасного круга. И он верил, Неведомые мученики обязательно помогут ему в этом.

Хранитель проводил их до ровного ряда остроконечных домов и попрощался. Он исчез в пустоте узких улочек, когда над городом расцветал голубоватый расцвет. Именно расцветал, а никак иначе. Пробуждение кристаллов было подобно распускающимся цветам, которые способны поразить очарованием любого, даже самого искушённого ценителя красоты. И хотя здешняя красота была не столь яркой, она не казалась менее привлекательной. Вместо разнообразия красок подземный мир использовал сочетание тысячи оттенков и ловко играл ими, то погружая в тень, то заставляя переливаться на фоне серых, малиновых и лазурных стен туннелей.

— Мои предки хотели расширить эту часть города до самого порога обители Покровительниц, — с грустью произнес Анук, оглядывая такие знакомые грани старых домов. Теперь, при свете дня, наружу, словно из панциря, стали выглядывать всяческие изъяны. Все-таки Фарт не был таким идеальными, каким хотел казаться изначально. Многочисленные трещины, пробившиеся сквозь песчаник пучки серого мха, запустение и разруха. Эти покинутые жилища существовали только благодаря последнему хранителю. А может быть, медленно умирали вместе с ним.

— Считаешь, что Баалгур прав, и внутри находится монстр? — Кимпл перевёл разговор в нужное русло.

— Я уверен, — прогнав нахлынувшие воспоминания, ответил ихтиан. — И человеки тоже там…

Он уверенно двинулся в направлении врат, когда рука глубинщика остановила его, одёрнув назад.

— Не будь столь опрометчивым.

Жизнь, она как раскрытая книга, с одной только разницей — её всегда можно перелистнуть на несколько страниц назад, но никогда не получится заглянуть вперёд и узнать счастливый или не очень конец. Но вспоминать прошлое, такой роскоши Рут Кимпл не мог себе позволить. С того самого момента, как покинул приют Святой Антоники, он поклялся, что начнёт жизнь заново, но увы, сдержать обещание оказалось куда сложнее, чем попытаться изменить себя. Он выкорчевал собственное «я», забыл жестокие правила и боль, разрывавшую сердце, но не смог сделать самого главного — так и не избавился от знаний, наполнявших мышцы. Долгие годы из него делали профессионального убийцу. Как можно оставить такую непосильную ношу?

Обмотав тонкое лезвие ножа старыми лохмотьями, бригадир попытался нанести простой разящий удар. Лезвие упёрлось в камень, скользнуло, но справилось с задачей. Однако Кимпл остался недоволен. Самодельная рукоять не выдерживала никакой критики.

— Ты, правда, собираешься их убить? — робко поинтересовался ихтиан.

Не отвлекаясь, Кимпл нанёс очередной удар, который вышел более удачным.

— А у тебя есть другие варианты?

Ихтиан напрягся, помялся на месте, отошёл в сторону, а потом вернулся и быстро выпалил:

— Я считаю, нам не стоит этого делать. Глубина сама способна защитить себя! К чему вмешиваться в дела великих сил? Зачем?

— Ты боишься, — посмотрев Ануку в глаза, заключил бригадир. — Тебе безумно страшно. Понимаю.

Ихтиан сглотнул.

— А тебе разве нет? Ты разве не боишься смерти? Нет, не так… Разве ты не боишься быть растерзанным ужасным чудовищем? Или сойти с ума от одного взгляда на лик морских богинь? Нет?! А мне безумно страшно. Страшно услышать внутри себя голос, который скажет, что я недостойный сын Подземья, что пришёл мой час, и мне пора покинуть этот мир, переродиться в крохотного планктона.

— А что если всё совсем не так?.. Об этом ты не задумывался? Мы все считаем Глубину всесильной, но знаешь, бывает, что даже боги иногда подвержены забвению. Не знаю почему это происходит, только это чистая правда.

Тревога в глазах ихтиана сменилась задумчивостью:

— То есть ты полагаешь?..

— Я полагаю, Глубина хотела, чтобы ты помог ей и привёл меня сюда. Без нас ей не справиться, какой бы могущественной она не была раньше.

Стены зала-пирамиды были украшены множеством длинных рисунков: долгие столетия рождения и развития, славные поступки и смерть подводной расы, великая история ихтианов от начала и до самого конца. Бесконечная линия взросления подводного народа. И на каждом из рисунков неизменно присутствовали три покровительницы — тощие фигуры в просторных балахонах. Их лица, так же как и у статуй, были скрыты непроницаемыми капюшонами, но это не мешало им строго следить за горстками самоотверженных сынов Подземья. Ихтианы собирали кристаллы, а справедливые богини помогали им, уберегая от диких существ. Маленький народ возделывал города под присмотром покровительниц, созидал и властвовал, принося дары свои вечным наставницам.