Три подруги и пустынная кошка (СИ) - Солнцева Анастасия

Фло возмущенно затрещала, но я остановила дельфина движением руки и промолвила высокомерно:

— Ди Аман Та, дочь Талласа, Повелителя Морей и Всех Земных Вод, — подумав, добавила: — И ваша будущая королева.

Морские демоны недоуменно переглянулись и подплыли ближе, осматривая меня с ног до головы и глубоко втягивая воду сквозь две вытянутые щели надо ртом, там, где у меня, например, располагался нос.

— Ваше Высочество? — так, будто был не уверен в том, что видел, спросил тот, что находился справа.

— А вы знаете кого-то еще с таким именем? — криво усмехнулась я.

Морские демоны переглянулись и одновременно покачали головами, отчего гребни на их головах волнообразно задвигались, мол, нет, не знаем.

— Ну, и отлично, — выдала я и двинулась вперед, ко входу в город, который представлял собой череду арочных проемов, прорубленных в монументальных каменных оградительных строениях. Проемы закрывали узкие высокие двустворчатые врата. — Расступились!

Кибиры сиюминутно подчинились, рванув в разные стороны. Один из них, освобождая мне дорогу, швырнул свой трезубец в сторону врат. Острия орудия с протяжным звоном и гудением воткнулись в створку первых врат. Несколько секунд ничего не происходило, а после створки начали медленно распахиваться.

Я приземлилась на расчищенное от камней и кораллов ровно дно, почувствовав, как перекатились под голыми ступнями мелкие ракушки, и уверенно зашагала вперед. Фло, как и её дети, рванули за мной. Морские демоны, заметив, что я ничего не сказала по поводу сопровождающих, промолчали, лишь взглядом проводив юркую детвору.

Едва только я преодолела первые врата, как распахнулись следующие и так еще четыре раза. Пять врат по количеству правителей с момента основания города. Сменяется правитель — добавляется еще одна пара врат. Традиции — странная штука, но символизм — основа веры. А в морском королевстве верили, что правители, даже ушедшие, продолжают беречь свои земли, помогая потомкам. Возможно, именно из-за этой легенды на нас никто никогда не пытался нападать.

До нынешней поры.

Преодолев последние врата, я вошла в город, который помнила с детства, который ни на каплю не изменился и который даже спустя года продолжал завораживать.

Улицы в подводном граде пролегали между домами, которые по обилию входов без дверей, окон без стекол и стен без крыш напоминали составленные друг на друга осиные гнезда, только изящнее и с большим количеством всевозможных украшений. Да, в морском королевстве любили украшать и не важно, что именно. Главное — всего и побольше, порой вообще не видя границ.

Не успела я дойти до конца улицы, как мне навстречу начали выплывать изумленные мои появлением местные обитатели, многие из которых видели меня последний раз еще совсем ребенком. Похихикав в кулачок и весело помахав народу ладошкой, я вышла к перекрестку, где высилось огромное, размером с пятиэтажный дом и такое же монументальное изваяние моего предка.

Замерев в гордой величественной позе и зажав в одной руке свой трезубец, который исчез вместе с дедулей, каменный король грозно глядел куда-то вдаль, презрительно наморщив тонкогубый рот. Наверное, высматривал предполагаемых врагов. Видел или нет — непонятно. Но на страже стоял исправно. Массивная корона, взгроможденная поверх длинных, спутанных и небрежно разбросанных по плечам волос, была отлита из настоящего золота и украшена рубинами. Лично я не понимала, зачем памятнику корона, да еще и золотая, но отец решил, что очень нужна.

Вокруг постамента росли кусты водорослей, чьи тонкие зеленые и бурые талломы извивались и тянулись вверх, будто бы желая прикоснуться к почившему монарху, но не дотягивались, закручиваясь в вихрь подводным течением. Из короны великого короля выскользнула стайка лорикарий, изящных красных рыбок, которые бодро махнув мне тонкими длинными хвостиками, умчались. Наверное, разносить весть о моем возвращении во всему королевству.

Не успела я поднять ногу, чтобы продолжить путь, как вдоль щиколотки скользнуло быстрой тенью что-то холодное, взболтав воду и подняв со дна облачко песчинок. Присмотревшись в уже исчезающие силуэты, я поняла, что это была шальная парочка электрических угрей.

Улыбнувшись им вслед, я обошла каменное напоминание о величии моего давно исчезнувшего божественного прародителя и пошла дальше.

Строения вокруг изменились. Приобрели некоторую монументальность и основательность. Теперь вместо собранных в одну кучу осиных гнезд, облепленных кораллами, жемчужными нитями, сердоликами, яшмой и другими полудрагоценными камнями, меня окружали вытянутые вверх, идеально круглые белые башни со множеством балкончиков и небольших окон, из которых на меня глядели изумленные лица и округлившиеся глаза. Чем дальше я шла, тем выше и объемнее становились башни, и тем меньше обитателей выныривало из-за их стен, чтобы бросить на меня взгляд, вроде как украдкой.

Дойдя до последней башни в ряду, я притормозила, потому что песчаное дно под моими ногами закончилось. Приблизившись к каменистому краю пропасти, я заглянула в темноту. Туда, где, казалось, воды не было вовсе, а имелась лишь черная бездна, возможно, ведущая даже к центру земли. На самом деле, бездонной эта пучина не была и край у неё очень даже имелся, просто место это было заколдовано. Так, чтобы при проникновении в город чужака с враждебными намерениями он замедлился на своем пути ко дворцу.

Задача пучины — напугать, остановить врага. Заставить его растеряться, задуматься, как преодолеть препятствие, а еще там, в бездне, обитали чудища такого вида, что кровь стыла в жилах.

Чем дольше я всматривалась в темноту перед собой, тем сильнее она меня затягивала и завораживала. В пропасти мелькнул огонек, словно кто-то зажег и тут же потушил спичку. Я проследила за движением огонька и улыбнулась. Присев на корточки у опасно крутого края, приветственно протянула руку на пропастью, подзывая к себе одного из обитателей пучины.

И едва я только приглашающе пошевелила пальцами, как моя давняя знакомая вновь зажгла огонек. Несколько долгих мгновений она выжидала, словно решая, стоит ли появляться или нет, а после медленно поплыла на поверхность. Стремительное ускорение произошло уже у самого края, и она буквально вылетела мне на встречу, прыгнув в протянутую ладонь.

Я подхватила весьма внушительную тушку, чей спинной плавник болтался перед широкой зубастой пастью, напоминая удилище, придержала другой рукой и погладила темное брюшко, отчего рыбка прикрыла глаза и заулыбалась. На самом деле, понять, точно ли она улыбалась или нет было затруднительно из-за обилия острых как иглы и опасно торчащих наружу зубов, но я точна знала, что моя подружка обожает, когда ей гладят пузик. А еще она обожала меня и все мое детство следовала за мной, как собачонка. У человеческих детей в качестве домашних питомцев были кошки и морские свинки, а у меня — удильщик с мерцающей в темноте слизью, чьи кожные наросты и выступающая нижняя челюсть могли бы показаться уродливыми, но лично я считала этих рыбок ужасно милыми.

— Скучала? — спросила я, почесывая под мордочкой.

Террария закивала, отчего её знаменитый светящийся фонарик весело закачался.

— Я тоже, — отпустив рыбку, я вновь заглянула в пропасть. — А где Мирелла?

Террария качнула удилищем, мол, откуда мне знать. И ринулась навстречу семье дельфинов, которые кружили рядом со мной, ожидая, пока я пойду дальше, чтобы сопроводить меня до самого дворца. Я уже собралась встать, как из пропасти вырвался поток холодной воды, будто кто-то там, где тьма, проснулся и махнул чем-то большим и сильным.

Я замерла, напрягла слух и услышала далекое клацанье клыков. Больших острых клыков.

— Мирелла, — позвала я. — Выходи, не бойся!

Только договорила, как из темноты показалась акулья голова консуообразной формы, оснащенная рядом зубов, каждый из которых был больше моей ладони, а следом выплыла и вся акула целиком.

Мощное тело, заостренная морда, жесткие плавники — всё в ней было идеально и предназначено для охоты. А вот окрас имелся особый, позволяющий узнать Миреллу не то, что из тысячи — из миллиарда.