Серая зона - Хаим Соколин

Шмуэль и Макс переглянулись.

— Хорошее начало, — сказал Шмуэль. — Нам оно нравится. Я, пожалуй, начну с вопроса, который покажется вам странным. Среди арабских интеллектуалов из стран Аравийского полуострова порой встречаются люди внешне мало похожие на арабов. Но всё же некоторые черты лица, иногда трудно уловимые, говорят об их происхождении. У вас, мистер Асад, совершенно отсутствуют столь характерные черты уроженца Саудовской Аравии. Чем это можно объяснить? Если считаете вопрос некорректным или неэтичным, можете не отвечать.

— Вопрос вполне корректный и этичный. Я, например, знаю, что вы оба евреи. И полагаю, что вы имеете право знать о моём происхождении. Я мусульманин, но не араб. Мои отец и мать родились в еврейских семьях в Галиции, принадлежавшей тогда Австро-Венгрии. В двадцатых годах они приняли ислам и навсегда связали свою жизнь с мусульманским миром. Я родился в Пакистане, где отец входил в состав высшего руководства страны. Он много лет был Полномочным послом Пакистана в ООН. Затем семья переехала в Саудовскую Аравию, где у отца было много друзей, в том числе члены королевской семьи и шейх Ямани, основатель Национальной нефтяной компании, — всё это Асад рассказывал с подкупающей прямотой и откровенностью.

— Как звали вашего отца? — спросил Шмуэль.

— Мухаммед Асад.

— Мухаммед Асад? Не он ли автор книги «Принципы мусульманского государства»?

— Да, это его книга. Вы читали её?

— Читал.

— Перу отца принадлежит немало книг. Если помните, в «Принципах» он развивает тезис о глубокой связи между исламом и либеральной демократией.

— Помню. Но не разделяю его.

— Не вы один. У отца было много оппонентов. Особенно среди мусульманских теологов. И всё же я считаю, что в главном он был прав. Ислам в основе своей подлинно демократическое учение.

— Да, история необычная, — подвёл итог Макс. — Возможно, есть некий смысл в шутке американского писателя Бернарда Маламуда, сказавшего как-то, что все люди евреи, только не все знают об этом… Итак, что свело вместе троих евреев? О чём они собираются говорить?

— Простите, мистер Адлер, но я не еврей. То случайное обстоятельство, что мои отец и мать родились евреями, не делает меня евреем.

— Не хотел вас обидеть.

— Вы совершенно не обидели меня. Поверьте, я рассказал о своём происхождении не для того, чтобы добиться вашего расположения. Вы спросили, я ответил. Не считаю, что должен что-то утаивать. К тому же, эта история достаточно известна в мусульманском мире. Если у вас нет других вопросов, джентльмены, я бы хотел перейти к цели моего визита.

— Это нас весьма интересует. Итак, какова же цель? — спросил Макс.

— Мы хотим купить вашу компанию, — спокойно ответил Асад.

— Не больше и не меньше… — произнёс Шмуэль, не скрывая иронии.

— Больше нам не нужно, а меньше нас не устраивает, — Асад сделал вид, что не заметил иронического тона.

— Нам нечего продавать. У нас нет собственности, кроме здания, в котором мы сейчас находимся.

— Да, мы знаем, что ваши акции не продаются на бирже. Тейковер вам не грозит. Поэтому речь идёт о покупке метода, — невозмутимо уточнил Асад.

— Он не имеет цены, — сухо ответил Макс. — Так же как камень Кааба в Мекке.

— Наша стартовая цена два миллиарда долларов, — Асад говорил так, будто пропускал слова собеседников мимо ушей. — Но это не окончательная цифра. Вы можете предложить свою.

— Нам было очень интересно познакомиться с вами, мистер Асад, и узнать необыкновенную историю вашего отца. Но боюсь, вы совершили столь далёкое путешествие напрасно. Метод не продаётся, — твёрдо сказал Шмуэль.

— Не надо торопиться, джентльмены. Первая реакция не всегда правильная. Как я уже сказал, цена открыта для обсуждения. Я остановился в гостинице «Банф спрингс». И намерен пробыть в этих благословенных местах ещё неделю. Позвоните мне, если вам будет что сказать.

— Желаем хорошо провести время, мистер Асад. Спасибо, что посетили нас.

Когда Асад ушёл, Шмуэль взял лист бумаги и написал запрос своему другу в министерстве иностранных дел: «Срочно требуется информация о Мухаммеде Асаде, бывшем после Пакистана в ООН. Вопросы — семья, детство, учёба, карьера, социальный статус и всё остальное, относящееся к его жизни».

— Пусть секретарь отошлёт факс немедленно, — сказал он. — Саудовская нефтяная компания — одна из крупнейших в мире. Не мешает знать родословную её вице-президента более подробно.

Ответ из Тель-Авива пришёл на следующий день. «Мухаммед Асад, имя при рождении Леопольд Вайс. Родился в 1900 году в Лемберге (сейчас Львов), Галиция, тогда часть Австро-Венгрии. Дед Якоб Вайс — ортодоксальный раввин, отец Соломон Вайс — адвокат. Вскоре после рождения Леопольда семья переехала в Вену. Изучал философию и историю искусств в Венском университете. Курс не закончил, занялся журналистикой. Стал широко известен после публикации в 1921 году статьи о подлинных масштабах голода в Поволжье, вызванного большевистским переворотом в России. Материалы для статьи передала ему Екатерина Пешкова, жена писателя Максима Горького, приехавшая в Германию собирать средства для голодающих. Статья произвела сенсацию, и Вайс получил предложения о работе сразу от нескольких крупнейших газет. Принял предложение «Франкфуртер цайтунг». Был послан её корреспондентом на Ближний Восток, где провёл три года. В Палестине разочаровался в сионизме и увлёкся исламом. Объехал все арабские страны, завязав тесные связи с их руководителями и духовными лидерами, особенно с саудовским королём Абдулом Азизом ибн Саудом. В 1926 году Вайс и его жена Эльза перешли в ислам. Изучал арабский язык в Каирском университете Аль-Азхар. С этого времени Вайс под именем Мухаммед Асад начинает играть заметную роль в мусульманском мире. Был убеждён, что будущее западной цивилизации связано с исламом. В конце сороковых годов возглавил борьбу за отделение мусульманских районов от Индии и разработал правовые основы создания независимого Пакистана. В 1947 году вошёл в состав правящей верхушки страны, а затем стал послом Пакистана в ООН. Был инициатором нескольких антиизраильских резолюций. Ушёл с поста после военного переворота в 1955 году, возглавленного Айюб-ханом, и переехал в Саудовскую Аравию, где занимался нефтяным бизнесом и литературной деятельностью. Его перу принадлежат перевод Корана на английский и ряд философско-религиозных трудов, среди которых наиболее известны «Принципы мусульманского государства», «Дорога в Мекку», «Ранние годы ислама» и автобиография «Возвращение сердца». Умер в 1992 году. Единственный сын Салман занимает руководящий пост в Национальной нефтяной компании Саудовской Аравии. Родители Вайса-Асада, сестра Клара и брат Якоб погибли в лагере смерти Маутхаузен, Австрия».

Шмуэль передал текст Максу.

— Удивительная история, Макс. И тоже начинается в Вене, как и ваша. Что вы думаете обо всём этом?

Макс прочитал сообщение с нескрываемым интересом. Последние слова произнёс вслух: «Погибли в лагере смерти Маутхаузен».

— Моя семья тоже погибла в Маутхаузене, — сказал он. — Знаете, Шмуэль, а ведь этот Салман Асад и я в некотором роде даже родственники. Его тётя Клара была женой моего дяди Теодора Ландау. Согласно генеалогическому древу, о котором я вам рассказывал, она дочь адвоката Соломона Вайса из Галиции. А Мухаммед Асад его сын. Впрочем, Салман Асад вряд ли знает об этом… Да, какой невероятный культурный, религиозный и идеологический кульбит всего за три поколения — от ортодоксального галицийского раввина до представителя Пакистана в ООН. Признаться, когда вчера я слушал нашего визитёра, то слабо верил в его рассказ. Оказывается, всё правда, всё так и было. Нужно ли придумывать закрученные литературные сюжеты и киносценарии, если самые невероятные истории можно брать из жизни…

— Да, поразительная история. Такие кульбиты обычно заканчиваются выморочными идеями. Только воспалённому воображению прозелита мог померещиться в исламе дух либеральной демократии. Еврейский лжепророк, заблудившийся в мусульманском религиозном болоте. А сколько их заблудилось до и после него в политических дебрях Европы и России… Интересно, что за три года до рождения этого Леопольда-Мухаммеда другой венский журналист, Теодор Герцль, основал политический сионизм и проложил путь к созданию еврейского государства. А его земляк Вайс стоял у колыбели возникшего одновременно с Израилем мусульманского государства — одного из самых сильных и фанатичных. Такие кульбиты свойственны определённой разновидности евреев, обуреваемых патологической страстью лезть в чужие дела. Они несут в себе особый ген-мутант, заставляющий их делать это. А расплачивается весь народ… Сегодня Пакистан — центр исламского фундаментализма и единственная мусульманская страна, обладающая атомной бомбой. Непримиримый враг Израиля. Внук галицийского раввина был его повивальной бабкой. Теперь правнук раввина хочет купить для Саудовской Аравии, другого центра фундаментализма, прямой метод. В нефтяном мире это почти то же, что атомная бомба в мире глобальной политики. Мессианские метания отца и сына на тупиковых мусульманских дорогах сделали ещё один твист и столкнулись с «Дабл Эй». Вместо наивного соединения ислама с чуждой и эфемерной либеральной демократией Салман Асад решил оснастить его реальным инструментом для экономической и политической экспансии. Итак, что вы думаете, Макс, об этом предложении?