Посланник - Иван Владимирович Булавин

Тут я увидел, что умный зомбак, поставивший лестницу, уже просовывает голову на чердак. Впрочем, наверху снова прогремел выстрел, после чего он свалился вниз, с простреленной головой. Марина не забывала оглядываться. Умница.

А вот моё положение из нормального резко стало критическим. Зомбаков оставалось всего двое или трое, точнее сказать было нельзя, поскольку некоторые «убитые» шевелились и продолжали представлять какую-то опасность. А в дом уже лезли писаные в балахонах. Эти в отличие от безмозглого мяса, воевать умели. От смерти меня спасла хорошая реакция, я просто рухнул на пол, а в следующую секунду в стену, где я только что стоял, вонзились сразу три метательных ножа.

Подхватив штуцер, я выстрелил. Попал вскользь, в левую скулу, да только при таком калибре пули и такое ранение надёжно вывело его из строя, сорвав половину лица.

Следующие двое сектантов буквально запрыгнули в окна, посрамив олимпийских прыгунов в высоту. Стрелять было нечем, где-то тут лежит револьвер, но в нём нет патронов. Спас меня Немой. Что в этот момент ввалился в дверь и выдал длинную очередь. Одного прошил в нескольких местах, хотя тот ещё некоторое время стоял на ногах и скалил зубы. Второй же успел спрятаться за некстати вставшего на ноги зомби с оторванной рукой. То принял в себя пули, а сектант из-за его спины метнул какие-то подобия сюрикенов. Заточенные железки ударили в оба плеча парня с такой силой, что то повалился на спину, роняя автомат.

После этого расписной враг кинулся добивать Немого, но я успел подставить ногу, отчего тот споткнулся и упал вперёд. Я прыгнул ему на спину, собираясь придавить к полу. Не тут-то было, мразотный сектант немедленно поднялся, так, словно меня и не было, после чего едва заметным движением полоснул меня по руке коротким ножом, рука, и без того раненая, разжалась, я едва не упал, а он с хохотом пошёл на меня, вынимая из ножен кинжал, вроде кавказского.

Но и Немого рано было списывать со счетов, руки у него почти не действовали, зато ногой он умудрился ударить врага сзади под колено, снова его уронив. Тут уже я повторил свой прыжок, а встать он не успел, поскольку моя здоровая рука с кастетом несколько раз опустилась ему не голову, проломив кость. В этот момент в бок меня что-то кольнуло, и я потерял сознание…

— … одиннадцать, двенадцать, тринадцать, — считал кто-то неподалёку, сознание возвращалось медленно, глаза стали видеть свет, а потом появились образы людей. — Восемнадцать. Ещё двое там лежат, и троих в доме убили. Лихо мы их.

Винокур закончил подсчитывать потери противника, а я разглядел заплаканное лицо Марины, что сидела надо мной.

— Я жив? — спросил я, с трудом осознавая происходящее.

— Угу, — откуда-то сбоку ответил Башкин. — Правда, если бы промедлили ещё минут двадцать, ты был бы мёртв. А так всё прекрасно, если не считать слегка испорченной шкуры.

— Что это было?

— Яды, — объяснил он. — Они любят отравлять оружие. По крайней мере, тот кинжал, что тебе воткнули в бок, точно был отравлен. Есть антидот, но он в дефиците.

— Для меня нашли?

— И для тебя, и для меня, и для остальных. Нам всем чертовски повезло, что я прихватил с собой специальную аптечку.

Только тут я рассмотрел, что одна рука у него на перевязи. Винокур, вопреки его бодрому виду, тоже был ранен, и теперь стирал кровь с лица носовым платком. Немой лежал рядом со мной, но пока был без сознания, сквозь бинты уже пропиталась кровь.

— Я думала, ты убит, — всхлипнула Марина. — Испугалась очень.

— Перестань, — я протянул левую руку (правая не слушалась совсем) и погладил её по щеке. — Всё хорошо закончилось.

— Девочка — молодец, — сообщил Коростин, протирая тряпочкой кровь, что залила дверцу машины. — Из тех убитых больше половины — её.

— Да ты и сам хорошо поработал, — похвалил меня Винокур. — Кадавры только с виду тупые и медленные, но когда их такая толпа, справиться трудно даже с автоматом. Пули их почти не берут, а потом, когда ты будешь заряжаться, окружат и разорвут на части. Силы у них хватает.

— Ну, мой калибр всех берёт, — я попытался встать, получилось, хоть и с трудом.

— Не факт, — возразил Винокур. — Там больше десятка добивать пришлось, руки-ноги оторваны, а они продолжали вперёд ползти. К тому же, не забывай, они не сами по себе действовали, кто-то из писаных их контролировал и направлял. Скорее всего, тот, которого ты завалил.

— Ясно, дальше что делать будем?

— Поедем вперёд, попробуем отодвинуть дерево и вернёмся домой, — объяснил Коростин. — Сейчас наш учёный трупы врагов сфотографирует для отчётности, чтобы нам награду получить.

Учёный действительно вынул компактный фотоаппарат и принялся обходить кучи трупов, делая снимки, так, чтобы видны были все. Это правильно, отчётность нужна, не головы же им отрезать, а на слово не поверят. Насколько я понимаю, перебить два десятка писаных, да ещё с зомбаками — великий подвиг. Отдельного внимания заслуживали трупы сектантов, убитые из автомата. Некоторые имели по семь-десять попаданий в корпус, но при этом продолжали атаковать. Сдаётся мне, конструкторам впору автоматы делать под двенадцать и семь, правда, выдавать их придётся железным дровосекам.

Сборы заняли немного времени, тут, собственно, и собирать было нечего, разве что, гильзы от штуцера, которые пойдут Петровичу на перезарядку. Погрузив в машину так и не пришедшего в себя Немого, мы отправились обратно. Сдвинуть бревно получилось, хотя и стоило нашей инвалидной команде немалых усилий, у меня даже раны от напряжения снова начали кровоточить.

Больше мы никого не встретили, дорога показалась нам тихой и спокойной, а примерно в три часа ночи уже подъезжали к школе.

Глава двадцатая

Мало того, что приехали поздно, так ещё пришлось ждать врача в местном медпункте, который осмотрел наши раны, похвалил Башкина за оперативную помощь, а потом велел медбрату наложить свежие повязки. Всё это отняло у нас ещё около часа, в результате спать мы отправились уже под утро. Отсыпаться утром мне долго не дали, около десяти часов утра заявился некий военный в сержантских погонах, сказав, что меня вызывает капитан такой-то, для выяснения чего-то там. Ну, надо, значит, надо.

— Сейчас приду, — сказал я, с неохотой вставая с кровати.

— Мне приказано сопроводить, — заявил сержант, встав у двери.

— Ну, приказано, значит, сопроводите, — тон сержанта мне не понравился. Кстати, значки у него странные, он вообще, откуда?

Пока я надевал штаны и рубаху, в кабинет просунул