Нибиру. Пробуждение - Игорь Михалков

Все же погибли, и только он…

— Ничего, паря. Мы большое дело сделали. Теперь доставят нашу пленницу в какую закрытую клинику, да хорошенько разберутся, чем зомбя от обычных людей отличаются. И как с этими гадами лучше бороться. Они же маскироваться могут — не отличишь.

— Разберутся. — Роман сам понимал — доставленная информация настолько серьезна, что за нее не жалко отдать жизнь. Но жизни отданы чужие, а он-то тут. Сидит, ждет невесть чего. Военнослужащий без собственной части. Погибла родная группа. В полном составе. И Молодой, и Рыжий, и Батя…

Куда-нибудь да пошлют. Без дела не оставят. Если перед тем душу не вытрясут: как, чего и не превратился ли в зомби он сам?

В отличие от старшего лейтенанта, Сохану не сиделось на месте. Он встал, прошел к окну, долго смотрел на городской пейзаж, а затем покачал головой.

— Вот тревогу что-то не объявляют. Пока тут народ эвакуируешь… Хотя от нынешней власти всего можно ждать.

— Шила в мешке не утаишь, — машинально пробормотал Ветров. — А организованно они все равно ничего делать не умеют.

В его представлении, как и в представлении большинства, власть существовала отдельно от народа. Лучшее, что она могла делать, — это не мешать. А уж совершить нечто полезное для государства — не в сказке же живем!

— Почему же? А разрушать? — не согласился дед. Но вслед за тем его мысли повернули в сторону личного. — Тебе-то полегче. Мне еще решить надо, куда теперь? Дома больше нет, возвращаться некуда…

У Ветрова дома тоже не было. По другой причине. По малости чина не получил, обитая в офицерском общежитии. Туда вернуться он мог, а вот когда… Человек подневольный, не ведающий, что решит начальство. Да в нынешних условиях. Как бросят обратно, и детей потом иметь не сможешь.

Дверь открылась, пропуская вернувшегося фээсбэшника. Вид у работника Конторы был весьма задумчивый. Странновато для человека, по работе и должности своей обязанного скрывать эмоции. Такой не задумываться обязан, а одним волевым усилием видеть врага насквозь и сразу же принимать контрмеры. Без пауз, по наитию.

Кстати, вернулся-то зачем? Судьбой Романа обязан заниматься какой-нибудь кадровик, дед по возрасту своему вообще давно никому не нужен. Времена почета для стариков миновали вместе с прошлой властью.

Въевшаяся в плоть привычка заставила Романа встать. Старший по званию все-таки, пусть и не в форме, и вообще принадлежит другому ведомству.

«Чин» вел себя несколько странно. Словно был обескуражен полученными новостями. То пристально смотрел на Романа, словно пытался оценить, то, напротив, отводил взгляд. Неожиданно, вопреки всем нынешним запретам на курение в штабах, извлек сигарету, задымил, стряхнул пепел прямо на пол.

— Слушай сюда, старлей. — Фээсбэшник явно принял какое-то решение. — Сейчас вы с дедом выйдете отсюда, пока бардак, сделать это не трудно, — и уберетесь на все четыре стороны. Словно вас никогда здесь не было. Мобилу выкини. Можешь оставить здесь. И нигде, слышишь — нигде не светись. Заляжешь на дно, будто тебя вообще на свете не было. И во всяком случае — ты нигде никогда не служил. Уезжай отсюда, чем дальше, тем лучше. Спрятаться есть где?

Родители Романа проживали в Калининградской области. Перед тем как уйти из армии, отец служил в Советске. Там и остался, пока не удалось перебраться в сам Калининград. Обычная армейская судьба — дома-то никто не ждет, и податься просто некуда. Если же вспомнить про некоторую удаленность анклава, и что при следовании туда на поезде как минимум необходима транзитная виза…

— Разрешите доложить! — До Ветрова только сейчас стал доходить смысл прозвучавшего предложения. — Я нахожусь на службе и дезертировать с нее в такой момент не имею права.

— Какое дезертирство, старлей? — «Чин» поискал, куда деть окурок, не нашел, и затушил его в стоявшем у выключенного компа горшке с кактусом. — Тебе что, жить надоело? Короче, вот тебе вводная. На самом верху не все ладно. Подробностей пока не знаю, а тебе они вовсе ни к чему, но там явно кое-кто связан с нынешним делом. Даже не с делом — с этими вашими ген-измененными. И этот кто-то очень заинтересован, чтобы информация не всплыла. Короче, поступил приказ — соответствующие страницы из дела удалить, а вашу троицу как ненужных свидетелей убрать.

— Как?!

— Способ на мое усмотрение, — хмыкнул «чин». Только взгляд у него по-прежнему оставался пристальным. — Думаешь, после всех этих взрывов и трупов кто-то вспомнит о каком-то старшем лейтенанте? Погиб вместе с отрядом на станции — и точка. В общем, это все, что я могу для вас сделать. Надеюсь, они сами про все забудут и поисков не объявят.

— Но… — сказанное просто не вмещалось в голове.

— Времени мало. Я постараюсь разобраться кто и что, только на это требуется время. И понятия не имею, хватит ли сил? С системой порою бороться бессмысленно. Мы не в голливудском кино. В общем, беги, старлей. Будем надеяться, настанут лучшие времена. Чем дальше убежишь, тем лучше для всех. Если потребуется, я постараюсь тебя найти. А пока… Но запомни: я тебе ничего не говорил. Понятно?

— Так точно, — понятным пока ничего не было, более того, все напоминало театр абсурда, однако не похоже, чтобы фээсбэшник шутил.

Не та организация, чтобы высокопоставленные сотрудники занимались розыгрышами.

Только наверху — это как?

— А раз понятно — действуй, мать твою! Если пожить еще хочешь. Считай, твоя служба отныне — сберечь себя и объявиться, только когда потребуешься. Это — приказ. И девицу с собой захвати.

— Слушаюсь! — все так же оторопело отозвался Ветров.

Зато явно не удивился Сохан. Словно подсознательно ждал какого-то подвоха. Потому шагнул к старшему лейтенанту, положил руку тому на плечо. Сказал Ветрову, почему-то повернув голову и глядя на фээсбэшника:

— Пошли, сынок.

Автомат, валявшийся на стуле, дед тоже не забыл прихватить. Будто имел полное право разгуливать с оружием в руках.

— Поторопитесь. Пока город не перекрыли, — бросил на прощание «чин». — И — удачи! Давайте.

— Спасибо, — машинально отозвался Роман.

Случившееся не помещалось в голове, однако он уже начал действовать. Приказ для военного человека свят.

Самое странное — им действительно удалось выбраться из штаба без затруднений. Охранники, та самая пара амбалов, лишь вздрогнули, увидев Ветрова, и сделали вид, будто ничего не замечают. Им явно не хотелось связываться с нервным спецназовцем еще раз.

«Опель» так и стоял чуть в сторонке, где был оставлен. Да и кого заинтересует машина? Мало ли кто и когда подъехал? Имеет право. Наверное.

— Дела… — пробормотал Сохан, привычно усаживаясь на заднее сиденье рядом с безучастной журналисткой.

Ожившая было Батурина после общения с психиатрами словно наглоталась наркотиков и теперь снова не реагировала на окружающее.

— Надо деньги в банкомате снять. — Роман действовал во многом на автопилоте, но голова потихоньку начинала работать, намечая ход ближайших действий.

Он еще поблагодарил судьбу, что на счету имелись кое-какие сбережения. Трат в последнее время особых не было, образовалась небольшая сумма, которой должно было при удаче хватить месяца на два. А если экономить — на три, а то и четыре.

Но это уже будет видно.

Город все еще был сравнительно пустынным. Уже заработали дворники, появились автобусы и машины, но до часа «пик» оставалось не меньше часа.

Еще бы решить, куда ехать! Что из города — понятно, а потом? И видок у всех троих еще тот! Перемазанные, журналистка вообще в форменной куртке с чужого плеча…

В общагу бы заскочить. Взять кое-какую одежду в дальнюю дорогу.

И вновь тот же вопрос — куда?

Улицы проплывали мимо, и только ответа все не было.

— Есть у меня одно местечко, — словно понял сомнения Ветрова Сохан. — Помнишь, я о дружке-летчике рассказывал? Вот к нему и надо отправиться. Он в Белоруссии живет, там нас вовек не найдут. Только я и Юрик туда дорогу знаем. Кругом лес, глухомань… Только б добраться…

Знать бы, где упасть…

Но город остался за спиной, никто не задерживал и не останавливал одинокую машину, и только не исчезал вопрос: «Да что вообще происходит? Конец света, что ли? По крайней мере, очень похоже».

8 июля 2012

Так близко к Бункеру Мари еще никогда не подходила. Издалека он выглядел нескладной бетонной коробкой с несколькими узкими окошками, где редко зажигали свет. Вблизи же оказалось, что стены здания на самом деле возведены из массивных каменных блоков, каждый размерами со средний грузовик. Архитектура чем-то напоминала Медумскую пирамиду в Египте, где Мари нередко бывала по делам. Такой же покатый фасад, сужающийся кверху на торцах и переходящий в более узкую секцию. Причем видела девушка только левую сторону одной из стен Бункера и даже не могла себе представить истинных его размеров. «Окошки» оказались прямоугольными нишами в стенах без намека на стекло. Да и зачем оно так глубоко под землей? Верхушка строения, сужаясь, терялась где-то в угрюмой вышине. Мари почему-то представила, что крыши у Бункера на самом деле нет, что он поднимается на километры вверх и вздымается где-то над поверхностью в виде полуразрушенной ветрами настоящей пирамиды.