НИИ особого назначения 2 - Саша Фишер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я зло сплюнул.
Напел мне, урод, что был здесь неоднократно, дорогу знает, проведет, как к себе домой.
Я остановился. Деревня — это, конечно, громко сказано. Тут от силы десяток домов и старый финский амбар. Вот тебе и вся деревня. Домики, правда, неплохие. Сохранились отлично. Если издалека смотреть, то вообще может показаться, что место до сих пор жилое… Пластмассовая кукла валяется, задрав к серому небу ручки и ножки. В стеклянных голубых глазах — боль и тоска. Хозяйка бросила, когда уезжали. Даже живо представилось, как маленькая девчонка пытается отвоевать место в багаже для своей уродливой куклы и ноет. А хмурый отец выдергивает у нее игрушку из рук и швыряет на дорогу. «И так половина багажа твоими игрушками забито, далась тебе эта кукла!»
Что-то зазвенело, как порвавшаяся на гитаре струна. С неба посыпалась белая ледяная крошка. На поваленном столбе — телефон-автомат. Чуть дальше, по почти уже незаметной дороге — свинцовая гладь озера. Нагромождение угрюмых камней, а наверху…
Вот оно.
Кажется, я нашел, что искал!
То самое место, как на черно-белых кадрах старой кинохронике. Даже та самая каменюка, которую шаман в воздух поднимал, сохранилась. Хотя, с другой стороны, что ей будет-то? Теперь дело за малым. Надо найти этот булыжник-пирамидку. И если каменную махину вот так просто в сторону не оттащишь, то вот небольшой сравнительно ритуальный предмет — запросто.
Я обошел плоский камень вокруг. Ясное дело, он снова врос в землю, покрылся узорами мха и лишайника. Уже и не скажешь, что он в воздухе висел.
Ага… Вот где-то тут стоял шаман, если прикинуть, что камера располагалась вон с той стороны. Пирамидки, ясен пень, тут не было.
Я внимательно огляделся.
На самом деле, не сказать, чтобы этот хутор как-то особенно поменялся со времени съемки. Телефона на столбе не было. И вон той бетонной коробки, похожей на барак.
А вот минималистичные домики, амбар, низкие оградки из круглых валунов и заборы и дорожки из посеревшего дерева — все было в точности так же. Ну… Почти.
Хутор был маленький, может всего десяток домов. Но обыскивать его весь в поисках — это такое себе. Никакого времени не хватит, если пытаться обшарить каждый из этих домишек, который внутри, как водится, окажется сильно больше, чем снаружи, а потом еще по закону подлости, отыщется какой-нибудь лабиринт, который прежние обитатели этих мест выгрызли в граните.
Так, выдох-вдох.
Серьезные дела суется не терпят.
Что мы имеем? Я точно знаю, как выглядит то, что я ищу. Это булыжник в форме четырехсторонней пирамиды, на каждой стороне которого нарисовано по шаманскому петроглифу.
Еще у меня в кармане есть «неразменный полосатик», который, по легендам, является индульгенцией на вынос из «тридцать второй» одного уникального «артефакта». Если полосатик имеет прямое отношение к пирамидке, то он может как-то мне подсказать.
Я сунул руку в карман и сжал теплый бок «полосатика». Потом резко отпустил.
Стоп.
Не надо спешить.
Откуда бы «тридцать вторая» узнала, что я охочусь именно за этой пирамидкой? Может быть, она мне какой-то другой артефакт хочет подсунуть?
Я шагнул к треугольному фасаду каменного амбара. Чтобы войти в низкую арку входа, нужно пригнуться. Ступеньки вниз.
Длинный темный коридор, поделенный с каждого боку на отдельные сектора. Пахнет мокрой землей, но воздух совершенно не затхлый. Все-таки вентиляцию в таких постройках финны делали на совесть. До сих пор воздух свежий.
Я прошел несколько шагов вперед. Темно, разумеется. Серый свет от входа рассеивается уже к третьему «отсеку». Я остановился.
Что-то не то.
Можно, в принципе, напрячься и заставить включиться мое ночное зрение. Обшарить тут все. Но что-то не то. Как будто чутье мне подсказывает, что «холодно!»
Ладно, допустим.
Я вышел обратно наружу.
Тогда надо поймать ощущение «теплее» и идти в ту сторону.
Шаман должен был где-то жить… Хотя, блин. Он же, должно быть, давно умер. После съемок этого Кудасова прошло уже дохрена лет. И в доме этого шамана наверняка после него жил кто-то другой. И совсем не факт, что этот другой тоже шаман. Так что, наверное, искать дом — это так себе идея…
Тут снова что-то тренькнуло, как будто струна порвалась.
Это был знак, что «теплее», что ли?
Ох уж мне эти намеки мироздания! Ладно, обойду, пожалуй, все дома. Благо, тут их немного, особо времени не отнимет.
Дом шамана нашелся с четвертой попытки. На дверной ручке висела связка коровьих колокольчиков, на косяке — побледневшие от времени шаманские символы. Оленя, в принципе, можно узнать…
Допустим…
Я открыл дверь и сразу же отшатнулся. Под ноги мне бросился… Сначала я думал, что это крыса, потом понял, что таракан. Здоровенный, больше ладони размером. Явно родственник того таракана, который пытался из расщелины выбраться, но там и умер.
Фу, дрянь какая!
Если там таких тварей много…
Словно в ответ на мои мысли, на порог выползло еще три таракана. Натуральные такие тараканы. Рыжие. Усами шевелят. Просто здоровенные.
Вроде жвал, стрекал и прочих атакующих частей тела не видать.
Я топнул.
Тараканы моментально нырнули обратно в дом.
Ну что ж…
Я шагнул следом за ними.
Присвистнул. Вот же нифига себе! Тут прямо целый музей имени товарища шамана, по-другому не скажешь!
В пыльных стеклянных шкафах разложена всякая утварь. Покрытые вышивкой кошелечки, связки бубенцов, шаманский бубен, котелки, какие-то еще непонятные штуки из кожи, меха и ниток. В центре — бутафорский очаг. На черных углях красной краской нарисовано как бы тление. Над углями на треноге висит котел. На дне какие-то косточки и три вороньих черепа.
Пыльный стенд с фотографиями и бумажками с напечатанным на машинке текстом.
Надо же, милота какая! Увековечили, так сказать, память предка. Превратили дом в туристический аттракцион. Тут еще видно, что на веревке сушились пучки травы, но все уже осыпались, превратились в труху и теперь на полу валяются мусором.
Ну, вот тут самое место же стоять пирамидке с петроглифами!
Только вот ее не было. А вот полка шкафа под нее была. Даже след квадратный на пыльном стекле остался. Все сходится, да. Длина стороны — сантиметров пятнадцать.
Отлично.
Кто-то взял и унес.
Причем, очень похоже, что сделал он это уже после того, как появилась «тридцать вторая».
Черт.
Неужели я зря все это устроил? Правила нарушаю, Федю несчастного заставил себя сюда провести. Рискую. Насте ничего не сказал, она мне потом голову открутит. Когда узнает.
«Если узнает!» — мысленно поправился я
