Ночь страсти - Элизабет Бойл

— И это все? Вы были любовницей генерала? — Берран громко и сердечно рассмеялся, его огромный живот, затрясся. — И вы будете уверять меня, что он пошел, на такие хлопоты, чтобы привезти домой бывшую любовницу? Мадам, позвольте, это невероятно.

Джорджи выпрямилась, и Колин не мог не заметит гневного трепета ноздрей ее аристократического носик;

Он подумал, не предупредить ли Бертрана о ее хуке справа, но решил позволить кривоногому французу самому узнать о нем.

— Ему, возможно, больше не нужно мое общество, капитан, — проговорила Джорджи, и ее слова звучали так холодно и сдержанно, словно она была королевой. — Но уверяю вас, он очень заинтересован в благополучии своего сына.

Она подвинула расплакавшегося младенца прямо под нос мужчине.

— Его — кого? — пробормотал капитан Бертран. Джорджи снова прижала Хлою к груди.

— Его сына. Это дитя — законный ребенок Наполеона Бонапарта, и теперь, когда вы спасли нас, капитан, я верю, вы навеки станете объектом его признательности.

Колин уставился на Джорджи, словно она сошла с ума. Незаконнорожденный сын Бонапарта? Только дурак мог поверить этому утверждению. Не говоря уже о том, что младенец был девочкой.

Но, похоже, Джорджи разобралась в натуре этого человека. И каковы бы ни были причины, он стал орудием в ее руках.

Джорджи продолжала делать все возможное, чтобы скрыть свой ужас при виде Колина.

Боже милостивый! Похоже, его избили до полусмерти.

— Ребенок первого консула? — повторил французский капитан.

— Да, — ответила она, источая улыбку Хлое и не глядя в сторону Колина. — Прекрасный сын, о котором мужнина может только мечтать. — Она рассчитывала, что капитан Бертран не окажется человеком, которому захочется сменить пеленку младенцу, что определенно разорвало бы сложную паутину лжи, которую она плела, чтобы спасти им жизнь. — И сейчас, капитан, вы — наш добрый избавитель.

Он слегка поклонился в ответ на приятные слова похвалы.

— Мадам Сент-Антуан, не так ли?

Она кивнула.

— Что ж, мадам Сент-Антуан, для меня будет большой честью благополучно доставить вас до берегов нашей любимой страны.

— И моей, мой дорогой капитан, — сказала она ему, бросив взгляд на Колина. — Также и моей.

Глава 12

— Унесите его. Поместите вместе с его экипажем, — приказал капитан Бертран, махнув рукой на избитое тело Колина.

Помощники утащили того прочь, и Джорджи оставалось только надеяться, что среди членов команды Колина есть настоящий судовой врач, который мог бы заняться его ранами. Если же такового не окажется, она найдет способ обеспечить ему медицинскую по мощь, в которой он столь явно нуждался.

Она скептически относилась к мнимым лекарских способностям мистера Пимма, считая это полным обманом.

— Мадам Сент-Антуан, я с удовольствием пригласи; бы вас на мой корабль, но боюсь, мои лучшие каюты подверглись разрушению в результате обмена залпами с этим негодяем. — Бертран оглядел повреждения в каюте Колина и вздохнул. — Я сам перебираюсь на «Сибарис», чтобы лично наблюдать за доставкой его властям в Тулоне. ЕСЛИ вы вынесете еще несколько недель на борту этого корабля, обещаю вам, что все будут относиться к вам с должным уважением. — Он предложил ей руку, чтобы проводить из каюты.

Джорджи изобразила на лице свою самую очаровательную улыбку и положила руку на рукав капитана, позволив проводить до ее каюты. Бертран открыл для нее дверь с галантностью и учтивостью опытного придворного.

Итак, изысканные манеры не умерли с революцией, подумала она, решив, что, возможно, Колин ошибался в оценке своего противника. Но когда она взглянула на Бертрана и увидела голодные глаза, устремленные на низкий вырез лифа ее платья, она быстро переместила туда Хлою, чтобы ребенок закрыл ее от его волчьего взгляда.

Хлоя, недовольная неожиданной встряской, издала пронзительный крик.

Капитан отскочил назад, глядя на издающего душераздирающие вопли ребенка с нескрываемым неудовольствием.

— Возможно, мы могли бы… — начал он, но его слова потонули во все усиливающемся плаче Хлои.

— О Боже! — воскликнула Джорджи из-за головы Хлои. — Это может продолжаться часами. Извините меня.

Капитан поклонился и удалился, как показалось Джорджи, с большим облегчением от того, что ему не нужно больше слушать пронзительный визг ребенка — даже если это сын первого консула.

Джорджи спиной вошла в каюту и, закрыв за собой дверь, заперла ее на щеколду. Она села на свою койку, расстегнула лиф платья и дала Хлое грудь. Малышка улыбнулась и, довольная, принялась за поздний завтрак.

Кит вылезла из-за бочки, где она, выдавая себя за служанку Джорджи, сидела и штопала чулок.

— Что случилось? — спросила она, предмет ее рукоделия был тут же отброшен и забыт.

Джорджи приложила палец к губам.

— Они поверили мне, — прошептала она. Затем огляделась вокруг: — Где Рейф?

Кит буквально засветилась.

— Помнишь трюм, где капитан Тафт хранил бренди? Тот, который так никогда и не нашли таможенники?

Джорджи кивнула.

— Я спрятала его там, — сообщила Кит. — И ты не поверишь: там все еще стоят бочонки с бренди. Когда продавали груз капитана Тафта, про трюм с бренди просто забыли.

— Что ж, значит, мы сможем поднять бокалы, когда освободим «Сибарис», — сказала Джорджи.

— И как же мы сделаем это? — поинтересовалась Кит. — Я слышала, как два французских офицера говорили, что собираются разобрать корабль доска за доской, пока не найдут то, что ищут.

— Пока не знаю, — призналась Джорджи. — Но мы найдем способ. Должны найти, ради нашего спасения.

Хотя Колин считал ее безбожной предательницей и, возможно, впредь будет смотреть на нее с презрением, она не остановится ни перед чем, пока не найдет возможность освободить его и весь экипаж. Он дважды рисковал своей безопасностью, чтобы спасти ее, и, если уж быть объективной, она оставалась его должницей.

Еще теснее прижав Хлою к себе, Джорджи выглянула из иллюминатора. Итак, Тулон. До него было довольно близко; у нее оставалось мало времени, чтобы разработать план и тем более осуществить его.

В тот момент, когда «Сибарис» прибудет во французский порт, ее обман раскроется, и тогда, как ни хитри им не поможет ни одна молитва в мире, и ни у кого из них не останется ни малейшей надежды на спасение.

Вечером того же дня капитан Бертран постучал в дверь их каюты и пригласил Джорджи отобедать с ним.

Ей ничего иного не оставалось, кроме того, чтобы принять приглашение. Она не могла рассчитывать, что Хлоя будет заходиться в плаче при каждом появлении этого толстяка капитана.