Лицей 2022. Шестой выпуск - Михаил Турбин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она не изменилась. Появился угрюмый шкаф, но я не сразу его заметил. Полка с книгами, но не моими. Стул, тахта, на которой, быть не может, я писал первые стихи, а потом рассказы под Андреева. Иногда плакал, часто читал, а когда-то, совсем давно, лежал поперёк неё и боялся темноты. Из зала доносились крики террористов, готовых ворваться в наш дом через телевизор.
Яша обернулся и глянул слепыми глазами.
— Привет.
Его рука повисла в воздухе, я поймал её и потряс.
— Сколько тебе лет?
— Пятнадцать, а тебе?
— Не «тебе», а «вам», — поправила сына Лера.
— Да бросьте. Яша, нормально всё. Мне тоже пятнадцать, только с хвостиком.
Выражение его лица, напоминающее луну, не изменилось. Не моргая, он поднялся и обошёл меня. Лера отвернулась. Игорь сразу заговорил о том, как во время ремонта они нашли наши вещи, и незаметно привёл меня к столу. Они боялись, что их слепой сын напугает меня.
Яша родился слепым. Нелепый сбой в природе обеспечил ребёнку жизнь во тьме. Игорь и Лера сделали всё, чтобы сын не ощущал себя неполноценным. Сменяя друг друга, они читали ему книги, поясняли значение слов, а он жадно хватался за всё, пытаясь не только догнать сверстников, но и преодолеть самого себя, своё несчастье.
— Очень всё было вкусно, — объявил я, поднимая бокал домашнего вина. — Я не хотел бы вас стеснять, поэтому…
— Ну что ты, — спокойно прервал меня Игорь. — Мы уже решили, что ты переночуешь. Завтра выходной. Не обижай нас.
— Утка маринуется с утра, — добавила Лера, внимательно выбирая из салата помидоры.
— Оставайся, пожалуйста. Мы рады гостям. Честно, — строго сказал Яша, а после поднялся, подошёл к мойке и опустил осторожно в её зоб тарелку.
Всё у него получалось запросто. Хорошо хоть посуду мыть не стал.
После Яша позвал меня прогуляться, и теперь я вспоминаю эту прогулку как пьяный сон.
— Кто ты?
— Ты спрашиваешь о профессии?
— Ответь так, как думаешь на самом деле.
Мне понравилось, как Яша говорит.
— Я писатель, — признался я. — Ещё не очень хороший.
— Я так и подумал. Ты книги в моей комнате внимательно рассматривал.
Яша осторожно присел, так, будто голова перевешивала тело, нащупал червячки шнурков и замотал их в бантик.
— Откуда ты знаешь? — спросил я, зачем-то оглядываясь.
— Ты долго дышал возле них.
— Может, я смотрел в окно? Шкаф с книгами у окна.
Он улыбнулся:
— На окне жалюзи, и они всегда зашторены. Идём.
В каком аду он живёт! Я задумался об этом и почувствовал, что теряю самообладание. Будто читая мысли, Яша спросил:
— Ты, наверное, думаешь о том, что я бедненький мальчик, который никогда не видел людей?
Я кивнул, а потом, опомнившись, произнёс вслух:
— Да. Я пытаюсь понять, как это. Закрываю глаза и пугаюсь.
— Закрывать глаза не надо. Я не потерял зрение. Я его никогда не имел, это совсем другое. У вас один мир, а у меня другой. Не нужно задумываться о том, чей мир богаче. Родители прочли мне тысячи книг, я дотрагивался до таких предметов, которые никогда бы не заинтересовали зрячего, а ещё у меня есть музыка и кое-что я в ней понимаю. Знаешь, а устрой мне экскурсию. Расскажи, что видишь. Мы так с папой делали, но не здесь, не в Ракитном. В других местах.
Он сделал знак, и я взял его руку. Видимо, двигаться дальше без моей помощи он не мог. Мы вышли на широкую улицу, заканчивающуюся трансформаторной будкой. Яша поднял руку и сломал веточку. Поднёс её к лицу, вдохнул и наугад передал мне. Я тоже понюхал — это сирень, её запах перенёс меня в детство. Не зная, как быть с веточкой, я бросил её под ноги и наступил.
Яша знакóм с большинством проявлений жизни сугубо теоретически. С ужасом соображая, что в его мире нет палитры цветов, а уродство, видимо, отличается от красоты избытком согласных, я начал что-то лепетать о деревьях. Мне предстоял сложный писательский экзамен — с помощью слов воссоздать мир в режиме реального времени, без возможности редактуры.
— Здрасьте, — медленно проговорила баба Нина, совершенно не изменившаяся за эти годы. Согнувшись, как сваленное грозой дерево, она набирала воду из чудом уцелевшей под натиском цивилизации колонки.
— Здравствуйте, — улыбнулся Яша, повернув голову в правильную сторону.
«Как хорошо он это делает! Может, он притворяется. Водит всех за нос», — подумал я и кивнул в знак приветствия.
— Баба Нина какая? — спросил Яша, когда мы отошли.
«Слова, слова, где вы? Какие вы бестолковые!»
— Толстая. Вот твоя мама — как половина бабы Нины.
— Это понятно, — перебил Яша. — Какая она ещё?
Я хотел сказать, что она вечно одета в красный шерстяной платок, но осёкся. Я начал выбрасывать прилагательные, сводя всё к служебным глаголам и существительным, которые можно потрогать или понюхать.
— Баба Нина неприятно пахнет, потому что возится с козами. В детстве она угощала меня помидорами с собственного огорода, и те отдавали козлиным духом.
— Я так и думал. А что вокруг?
— Так… Мы идём по узкой асфальтированной дорожке. На ней могли бы поместиться ещё двое таких, как мы. Не больше. Справа от нас лес. Он… Вот волосы ты трогал на голове? Лес какой-то такой. Его много. Не обнимешь. Слева от нас домики. Они все… одинаковые, хотя и разноцветные. Из-за них тесно.
— Не переживай. Можешь называть цвета. Все боятся при мне называть, а зря. У меня чёрный — это как хлеб, белый — холодная вода, красный — язык, а синий — порез.
— Интересно… Слушай, а к чему у тебя ноутбук в комнате?
— Музыку слушаю. Я нажимаю одни и те же кнопки. Мне папа настроил. Ещё там фильмы есть. Я их слушаю.
— И какие ты фильмы любишь?
Яша засмеялся:
— Чёрно-белые.
Такой трогательной была эта шутка. Я улыбнулся; в душе моей рождалось нечто женственное, такое, что можно превратить в стихи.
— С титрами, — добавил Яша. — Говорят, это буквы внизу экрана, а буквы — это знаки на бумаге, а бумага — это то, чем жопу вытирают. Титры — это как бумага для жопы? Да?
Он смеялся, прекрасно понимая, насколько всё, что он говорит, необычно и удивительно.
Мы подходили к стадиону, и Яша напомнил:
— Не забывай об экскурсии. Говори.
— Да, извини… Мы подходим к стадиону. Вот представь, что ты можешь бежать где-то минуту и ни на что не напороться. А под ногами трава, и воздуха много. Всё это дело круглое, как бублики. Ты бублики ел?
Яша
