Нестрашные сны - Наталья Колесова

- А знаешь, на кого он похож? На Пегаса!

- На кого?

- Ну такой… конь. Поэтический. С крыльями.

- Сама ты лошадь! – оскорбился за своего питомца Данил.

Агата засмеялась. Да уж, такой драконий Пегас если и принесет кому вдохновение на своих черных крыльях, то точно какое-нибудь пост-апокалиптическое. Кобуцевское. Да и сам Грач на трепетную Музу – или даже на Муза - ну никак не тянул. Со своим вечно хмурым лицом, военной формой и автоматом наперевес.

- А ты на нем летаешь?

- Ну.

- Высоко?

- Ну… выше деревьев, - Грач добавил, как бы извиняясь: - Ему пока тяжело высоко летать. Он же еще не совсем взрослый.

Рип возмущенно заклекотал. Да, согласилась с ним Агата, а кто из нас троих совсем взрослый?

- Если... – Даниил как-то замялся. – Ну потом, когда все закончится, захочешь, я тебя на нем покатаю. Да и вообще Кобуци покажу. Тут же не везде такая жопа, есть и прикольные местечки!

Спасибо, но приколов ей уже достаточно. Хотя... почему бы и нет?

- Договорились, - деловито сказала Агата, – я потом обязательно приеду. А сейчас, - она задрала голову и поглядела вверх, на сдвигающиеся над головой стены купола, – я знаю, как отсюда можно выбраться.

***

Грач обхватил шею Рипа длинными ногами, протянул ей руку:

- Давай садись! Ты куда – сзади или спереди?

Агата попятилась, даже на всякий случай спрятала руки за спину.

- Я не полечу!

- А че, боишься, что ли? Да не бойся, Рип нас и двоих выдержит, правда, Рип? – Грач похлопал своего щенка-дракона по голове. Рип прижмурился. Он-то был готов попробовать, но вот только новый друг Агата пробовать не собиралась.

Поняв это, Данил поскучнел лицом. Огляделся.

- Не, я не понял! Ты чего, нас отсылаешь, а сама здесь остаешься? Ты дура, что ли? В героиню типа решила поиграть? Ты же здесь вообще ничего не знаешь! Да Кобуци тебя прихлопнет, как мошку, или вон… упыри придут, кишки тебе на кусты намотают… Весело нам будет потом твои куски собирать! Если вообще что останется.

Агата заморгала. Образ у Данила получился… убедительным. Очень зримым. До тошноты.

- Ты не понимаешь, - выдавила она.

Грач кивнул острым подбородком.

- Неа. Не понимаю. И никто не поймет, почему я кинул девчонку здесь, а сам взял и улетел!

Ей нельзя удаляться от НИЦЭМа. От точки входа, как называл это Ке… как это называется. Неизвестно, почему, но Агата была твердо в этом уверена. Иначе она вообще никогда не сможет вернуться. То есть проснуться. Даже если рассказать, что она сейчас спит и видит сон про него и про Кобуци, Грач все равно не поверит. Агата представила, как тает-исчезает в руках Данила после взлета. И как он это объяснит - прежде всего самому себе? Что не сумел удержать девчонку, и та свалилась с дракона?

Но этих двоих нужно отправлять отсюда – и немедленно.

Это она тоже знала.

- Еще не факт, что вообще что-то получится! - сказала Агата.

Грач вслед за ней вскинул голову, разглядывая тускнеющее небо – то ли «купол» уже захлопнулся и теперь опускался на них, то ли наконец-то наступал вечер.

- Ну вот и попробуем, получится или нет, - сказал пограничник просто, опять протягивая ей большую ладонь.

Агата вновь отступила и Данил, выругавшись сквозь зубы, собрался спрыгнуть на землю, чтобы… Чтобы что? Поймать ее и силком погрузить на дракона? Она с ним не справится, ведь вон он какой… пограничник.

- А ты уверен, что нас сверху не прихлопнет? – быстро спросила она.

Грач, уже перекинувший ногу через спину Рипа, помедлил. Снова задрал голову, и Агата поспешила закрепить успех:

- Еще неизвестно, где опаснее: здесь или наверху. Ты же сам говорил, что вокруг нас какая-то хер… ну то есть неизвестная, неизученная флуктуация. Вот возьмет и прихлопнет нас сверху! Как тут не бояться?

- Боишься, значит? – процедил Грач, взыскательно оглядывая небо.

Агата спросила со старательной наивностью, чтобы парень ни в коем случае не уловил подначку:

- А ты разве сам не боишься? – и с облегчением увидела, что пограничник вновь раздраженно усаживается на своего дракона. – Вот вы сначала слетаете, разведаете там всё хорошенько, а потом быстренько за мной вернетесь. Да?

Грач глянул на нее сверху снисходительно, Рип – с грустью: ему не нравилось, что новый друг остается в этом опасном месте. Но раз хозяин приказал…

- Ну ладно, - покровительственно сообщил Данил, - мы быстро.

И правда, надо быстро, очень быстро: «купол» темнел, становился непрозрачным и просто физически ощутимо-давящим. Лишь в самом центре еще оставалось светлое пятно размером чуть больше тусклой монеты солнца. Стремительно уменьшавшееся пятно…

- Улетай! – пронзительно крикнула Агата, хлопнув Рипа по боку. Отбила ладонь. Еще и мысленно скомандовала: Вверх! Быстрей! Улетай! Дракончик прянул, распахнул крылья, резко взлетая; едва не свалившийся Данил обхватил Рипа за шею. Агата зажмурилась и пригнулась, спасаясь от поднятой пыли и доносящейся сверху брани.

Рип поднимался вверх по стремительно сужавшейся спирали: черная хищная птица с всадником на спине. Вот птица в последний раз взмахнула крыльями, сложила их и нырнула в уменьшавшееся отверстие…

И купол схлопнулся.

Глава 11

Шкатулка Пандоры

Она стояла над котлованом – тем, что когда-то было главным корпусом НИЦЭМа. Стояла и смотрела, как вниз, в бездонную воронку, ссыпается земля, песок. Время. Зрелище просто завораживало: так ужасает и одновременно притягивает надвигающееся цунами или извергающийся вулкан. Агата даже не знала, сколько стоит здесь – может быть, всего час, а может, всю жизнь.

Она не слышала ни шороха, ни звука – ничего – и все же спросила, не оборачиваясь:

- Вы хотите меня убить?

- Да, - ответила Анжелика.

Агата оглянулась. Женщина стояла рядом и в точности как она сама, смотрела на зловещее варево.

- А почему? – спросила Агата с легким любопытством.

Почему, спросила девочка.

Потому что мне этого хочется. Самый простой… и не самый верный ответ.

Она стояла совсем рядом. Слушала, как бьется сердце девочки – лишь чуть чаще обычного! Ощущала живой жар человеческого тела. Видела, как под тонкой белой кожей пульсируют алые артерии, ветвятся голубые вены, сплетаются крохотные красные сосуды. Она будет очень осторожной и нежной, когда прокусит шелковую девичью кожу, Агата даже не почувствует боли. И потом – лишь легкое головокружение, как от шампанского, тихий звон в ушах, приятная слабость-истома, от которой захочется прилечь… Поцелуй смерти и поцелуй настоящей страсти – они так похожи!