Локальная метрика (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

Тоннель пробил на загляденье — ровный, красивый, с посыпанным печной золой шершавым полом. Я его сбрызгиваю нагретой в ведре водой для твёрдости и вообще прилагаю больше усилий, чем он реально требует. Кажется, оттягиваю момент старта. Не потому, что боюсь выехать, а потому, что боюсь получить окончательные ответы там, куда приеду. Укутал трубной теплоизоляцией амортизаторы снегохода — вместе с пружинами, сделав нелепые коконы, — хотя по всем прикидкам ни черта это не поможет. Ну, может на первые несколько минут, а дальше масло всё равно замёрзнет. Сделал переходник, чтобы подключать на ходу свою электрифицированную одежду к розетке снегохода и не зависеть от батарей. Сделал подогрев и теплоизоляцию на фирменную пластиковую канистру для дополнительного топлива, которая ставится в миниатюрный багажник под сиденьем. Приспособил поверх дыхательной маски очки с подогревом и очень рассчитывал, что они не будут обмерзать на ходу. Однако настал момент, когда откладывать уже нельзя — надо либо ехать сейчас, либо бросать эту идею. Ацетон замёрз окончательно, и скоро наверху будет как на Луне. Так что, поболтав по радио с женой, я спустился вниз, накидал дров в печку, запустил газовый обогреватель, а потом завёл снегоход. Прогрел его пару минут, отсоединил шланг от выхлопа, открыл дверь, впустив морозный пар, и перёвел рукоять селектора справа в положение «R». Аккуратно прижал большим пальцем курок газа, аппарат вздрогнул, почувствовав тягу, вариатор включился, и гусеница потихоньку потащила машину через порог.

Наверх выбираюсь задом, очень боясь перегазовать, и потому медленно. Мой опыт вождения снегоходов ограничивается несколькими не вполне трезвыми покатушками между двумя пьянками, одна из которых называлась «баней», а вторая — «охотой». Но ничего особо сложного, вроде, в этом нет, тем более, на минимальной скорости, которой я собирался придерживаться из соображений безопасности. Выбрался наверх, подполз задом к волокуше и забрал её на сцепку. К моей радости, снегоход, хотя и проваливается слегка под рыхлый верхний слой снега, но ниже него всё же опирается широкой гусеницей на более плотные слои. Потихоньку ползёт. На трубе снова сидит мой «Бэд Санта». Я помахал ему, он мне. Слегка беспокоился, как он отреагирует на снегоход — шум мотора, яркий свет, вот это всё, — но ему, кажется, пофиг. Так что я перевёл рычаг селектора на пониженную передачу вперёд и аккуратно тронулся.

Снегоход ползёт на средних оборотах, то почти утопая в снегу, то выныривая из него, но, в целом, довольно уверенно. Иногда я выключаю фары и, дождавшись, пока глаза привыкнут к темноте, нахожу впереди световое пятно. Корректирую курс. При этом не останавливаюсь, поскольку боюсь, что снегоход притопнет в рыхлой снежной пыли и не тронется снова. Так и ползу на минимальной скорости. На первой передаче, предназначенной для буксировки грузов, хотя волокуша моя почти пуста. С каждым разом световое пятно становится чуть ярче, так что я, вроде бы, двигаюсь в правильном направлении. Как я и ожидал, амортизаторы сразу стали колом, снегоход идёт, как одна сплошная неподрессоренная масса. В голову пришла запоздалая мысль, что надо было, наверное, просверлить корпуса стоек и слить масло, пока оно текучее. Пусть бы лучше раскачивался на пружинах. Ну да что уж теперь, и так сойдёт. Снег мягкий, рыхлый, так что нельзя сказать, что сильно трясёт. Просто странное ощущение — как на гусеничной табуретке едешь.

Иногда связывался с женой — она дежурит у рации, кажется, круглосуточно, там и засыпая в ожидании очередного вызова. Связь оказалась неплохая, довольно уверенная — «на пять-девять», как говорят радисты. Расстояние-то, объективно говоря, плёвое, даже сейчас я отдалился от дома всего на пару километров. Да и помехи создавать некому. Рассказать мне было особо нечего: «Еду, всё нормально. Ни черта, кроме снега».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Подогрев одежды работает от генератора, так что мне даже, наверное, и не холодно — точнее, местами тепло, местами не понять. Разные места, в общем, по-разному. Руки, например, в районе локтей и предплечий немеют. Носоглотка сохнет и побаливает, жопа каменеет, но, усредняя, жить можно. Даже странно понимать, что вокруг почти космический мороз, который мне теперь, после замерзания ацетона, даже и определить нечем. Во всяком случае, до тех пор, пока не настанет минус двести-с-чем-то и не пойдёт кислородный дождь с азотным снегом. Мотор тянет ровно и уверенно, но о его состоянии я сужу только по звуку — электронная приборная панель погасла почти сразу. Вот вам и современные технологии… Так что я не знаю ни скорости, ни времени, ни пройденного расстояния, ориентируюсь только на свет, который, если выключить фары, уже совсем рядом. С фарами тоже что-то вижу, но пока не могу понять, что именно. Так, колышется что-то непонятное на фоне чего-то странного…

Подъехав поближе, увидел, что колышущееся — это подсвеченный поток горячего воздуха над белым куполом, в свете фар превращающийся в нечто вроде вертикального светового полотнища. Как будто фрагмент северного сияния. Торчащая за ним конструкция оказалась верхней частью ценового табло заправки, выглядящего в этом ракурсе довольно странно и непривычно. Вот она, цель моего похода. Остановил снегоход, глушить, естественно, не стал — пара минут, и я его больше не заведу никогда, так и останется стоять памятником моей неаккуратности. Осторожно отцепил от куртки «противоубегательный» шнур электронного ключа, отсоединил подогрев одежды от бортовых розеток, защёлкнул «собачку» стояночного тормоза и пошёл в сторону этого странного образования — снежного купола, над которым колышется тепловой мираж.

Вот оно что! Где-то внизу горит открытый огонь. Такая ледяная полупрозрачная выпуклость, подсвеченная снизу живым пламенем. Глядя отстранённо — очень красиво. С практической точки зрения — не залезть и не пролезть. Купол скользкий, отверстие маленькое. Внутрь явно попадают как-то иначе…

Я бы не нашёл этот вход, если бы кто-то не позаботился воткнуть рядом с ним в снег длинный шест, обмотанный светоотражающей полосатой лентой. Люк в крыше здания заправки, переходящей в навес над колонками, замело давно и прочно, шест почти повалился, и увидел я его только по отблеску в снегу. Пришлось прокопать примерно метр, а потом отбивать лопатой лёд с металлического люка. Он оказался не заперт, просто примёрз. Металлическая лестница спускается в подсобку — вероятно, через люк вылезали на крышу сотрудники, чтобы чистить навес от зимнего снега и наледей. На это намекают стоящие в углу лопаты и ломик. Сейчас бы им потребовался для этого бульдозер. Внутри темно, тихо и холодно. Если температура и выше уличной, то это никак незаметно. Я открыл дверь в коридор и сказал громко: «Эй, есть тут кто-нибудь?». Никто не отозвался. Направо — двери туалетов, они открыты, там никого нет. Налево — проход в торговый зал мини-маркета. Он слабо освещён отсветами горящего на улице огня и пуст. Пройдясь, я вижу открытые холодильники с замерзшей газировкой, стеллажи с раздутыми канистрами автомобильной химии, ледяные пятилитровые бруски питьевой воды, омывайки и дистиллировки, стойки с журналами и солнцезащитными очками, полки с автомобильной мелочёвкой… Всё это лежит в полной сохранности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Автоматические двери к заправочному терминалу стоят полуоткрытыми, на заиндевевшем стекле — блики огня. Первое, что я увидел, выйдя к колонкам, — стоящую поперёк терминала фуру-рефрижератор с логотипом продуктового ритейлера. Задняя часть прицепа с воротами утонула в снежной стене за пределами козырька заправки, но кто-то очень хотел добраться до его содержимого и прорубил топором неаккуратную дыру в стенке. Красный пожарный топор так и валяется рядом. В дырку видны распотрошённые картонные упаковки с едой: какие-то банки, коробки, яркие пакеты… Бутылки. Много бутылок. На всем этом отпечаток бессмысленной суеты и распиздяйства — коробки разрывались и просто выворачивались на пол, брошенные пакеты раздавлены ногами. Никаких попыток рассортировать продукты и навести порядок. Довольно странное поведение при ограниченных ресурсах.