Алкоголик - Андрей Воронин

— Ну что там у вас? — раздраженно бросил подполковник, не дав Чижу вымолвить слово.

— У кого? — невинным тоном осведомился Чиж. — Вы куда, собственно, звоните?

— А-к… — сказал Лаптев. — А-ссс. А куда я, собственно, попал?

«Хорошая реакция, — подумал Чиж. — Быстро он очухался, надо отдать ему должное.»

— Резиденция маршала Чижа, — любезно сообщил он. — Маршал Чиж у аппарата. Слушаю вас, товарищ подполковник.

— Опять дурака валяешь, — ворчливо заметил Лапоть. — Наклюкался и шутки шутишь… Даже завидно. Чего вы там возитесь? Мой человек у тебя?

— Ушел, — сказал Чиж. — Уже минут сорок как ушел. Забрал документы и все совал мне какую-то расписку. Я ему говорю: не надо, а он уперся: дескать, товарищ подполковник приказал… Насилу вытолкал, честное слово.

Лапоть издал странный звук, словно его мучила отрыжка. Для Чижа этот звук прозвучал победными фанфарами: товарищ подполковник пребывал в мучительном затруднении. «Да, — подумал Чиж, — ему не позавидуешь. Ведь теперь придется решать, верить мне или не верить, а для этого нужно, чтобы котелок хоть чуточку варил. Если бы мой герр обер-майор был чуть-чуть умнее, он бы сразу смикитил, что я пытаюсь, как говорится, обвести его вокруг пальца. Но главная прелесть дураков, особенно начальствующих, как раз и заключается в том, что они считают себя умнее всех. Он уверен, что я его ни в чем не заподозрил, а раз так, то в том, что я до сих пор жив, моей вины нет. Теперь он непременно решит, что в папке было нечто, представляющее для него непосредственную угрозу, и что его сообщники решили действовать через его голову. Это должно его напугать, а напуганный дурак становится дураком в квадрате. Итак, мы имеем дурака в квадрате, который выбился в начальство и на этом основании продолжает считать себя умнее всех.»

— Что с вами, товарищ подполковник? — участливо спросил Чиж. — Что-то не так? Он что, еще не приехал?

— Если бы он приехал, то какого черта я стал бы спрашивать, у тебя он или нет? — с начальственным раздражением в голосе ответил Лапоть.

— Ну, это не страшно, — успокоил его Чиж. — Может, он в пробку попал или пивка решил выпить Хотя, конечно, я бы на его месте не стал рисковать. В этой папочке встречаются такие документы, что ой-ей-ей… Но вы не беспокойтесь. Он произвел на меня самое благоприятное впечатление.

— Да я и не беспокоюсь, — соврал Лаптев. — Куда он денется? Просто надоело тут торчать.

— А вы плюньте на все и махните в отпуск. Как я, — не удержавшись, подпустил шпильку Чиж.

Впрочем, его шпилька прошла незамеченной: у Лаптя была слишком толстая шкура.

— Не могу позволить себе такой роскоши, — совершенно серьезно заявил этот кретин. — Кому-то ведь надо работать. Слишком велика ответственность, знаешь ли, чтобы можно было по твоему совету взять все и бросить.

— Да, — сказал Чиж с притворным вздохом. — Как тяжело быть генералом… Иван Иваныч, а можно вопрос? Это, наверное, не вовремя, вы заняты, наверное… Но вы сами предложили насчет санатория. Я тут подумал и решил, что было бы неплохо отдохнуть по-человечески. Сейчас этот разговор, конечно, некстати, но отпуск-то у меня не резиновый. Так как насчет путевки?

В разговоре наступила короткая пауза. Чиж словно наяву видел перед собой перекошенную гримасой гладкую физиономию Лаптева. Это зрелище Чижа вполне устраивало, поскольку именно такого выражения лица своего начальника он и добивался.

— Путевку? — глубокомысленно переспросил Лапоть.

— Наверное, это можно как-то организовать… Я тут уточню. Боюсь, что это будет сложно, но я постараюсь что-нибудь придумать. Перезвони мне завтра, ладно?

— Заметано, — сказал Чиж. — В смысле, есть. Будет сделано. Спасибо, товарищ подполковник.

Он положил трубку, сунул под мышку пистолет и отправился на кухню варить кофе. Бродить по собственному дому с пистолетом под мышкой было как-то неловко, но Чиж всегда придерживался мнения, что лучше быть смешным, чем мертвым. Лаптев пообещал что-нибудь придумать, и Чиж не сомневался, что подполковник постарается сдержать свое обещание. Для Чижа оставалось загадкой упорное стремление Лаптева переодеть своего строптивого подчиненного в белые тапочки, но, судя по последним событиям, Лапоть всерьез вознамерился присоединить голову майора к своей коллекции охотничьих трофеев. Короче говоря, в том, что Лапоть постарается что-нибудь придумать, можно не сомневаться.

Чиж всегда варил очень крепкий кофе, считая манеру добавлять туда сахар и сливки просто извращением и пустым переводом ценного продукта, но сегодня он превзошел самого себя. Получившаяся у него жидкость цветом напоминала сырую нефть, а ее вкус мог бы, наверное, поднять на ноги мумию Рамзеса II. Чиж пригубил это зелье и удовлетворенно кивнул: сейчас ему требовалось что-то именно в этом роде. Во дворе как-то незаметно сгустились сумерки, в доме напротив одно за другим загорались окна, и в темных углах квартиры опять поселилась привычная вечерняя тревога — смутное ощущение неуюта, а может быть, и неведомой опасности, не имеющей ничего общего с дневными тревогами и страхами.

Стоя в темноте у окна и прихлебывая горький, как хина, черный кофе, Чиж подумал, что этот неосознанный страх перед темнотой наверняка достался нам в наследство от далеких волосатых предков, которые жались к своим кострам, прислушиваясь к грозному рыку саблезубых тигров и пещерных медведей. Самодовольные горожане отгораживаются от тьмы за окнами шторами, электрическими лампами и мерцающими экранами телевизоров. Они знают, что саблезубые тигры вымерли все до единого, но страх остался, и они глушат его бормотанием телевизоров и собственной болтовней. Некоторые топят его в стакане со спиртным, но каждый вечер древний страх перед темнотой возвращается, принимая все новые обличья.

Совсем недавно Чиж поступал точно так же, но теперь ему было не до мистических страхов. Саблезубые тигры и пещерные медведи и не думали вымирать. Они просто приспособились к новым условиям существования: освоили прямохождение и человеческую речь, научились пользоваться ножом и вилкой, повязывать галстук, водить автомобиль и расплачиваться наличными. Они подпилили клыки, чтобы те не торчали из пасти, и незаметно смешались с толпой, чтобы без помех выбирать себе жертвы, утаскивать их в свои логова и там жадно жрать, давясь и чавкая. Чиж довольно успешно охотился на этих реликтовых тварей в течение многих лет, и вот теперь звери решили взять реванш и пообедать охотником.

Эти размышления были неожиданно прерваны до боли знакомым звуком: в прихожей сухо затрещал паркет. Чиж стремительно и бесшумно присел, чтобы его силуэт не выделялся на фоне окна, как грудная мишень на стенке тира.

— Есть кто живой? — донесся из прихожей смутно знакомый голос.

Чиж осторожно поставил на пол кружку с кофе, засунул пистолет под мышку, чтобы заглушить щелчок, и взвел курок большим пальцем. Сидеть на корточках при его комплекции было неудобно, но он не решался сменить позицию, боясь выдать себя.

В прихожей что-то громыхнуло, послышалось сдавленное ругательство. Похоже, незваный гость в потемках налетел на табуретку, которой Чиж пользовался, когда обувался. Пока он шипел сквозь зубы и с треском топтался по рассохшемуся паркету, Чиж бесшумно переместился к выходу из кухни. Со своей новой позиции он мог видеть часть прихожей, освещенную падавшим с лестничной площадки желтушным светом слабой электрической лампочки.

Гость стоял спиной к нему в пятне света и потирал ушибленную голень. Если при нем и было оружие, то он не собирался пускать его в ход: его руки были пусты. Чиж аккуратно навел пистолет на широкую спину гостя и негромко сказал:

— Будешь дергаться — продырявлю. Повернись.

При звуке его голоса гость вздрогнул, поспешно развел в стороны пустые ладони и медленно обернулся. Это был Сапсан, про которого Чиж как-то совсем забыл.

— Закрой дверь и включи свет, — скомандовал Чиж. — Тебя мама не учила, что надо сначала позвонить в дверь, а уже потом входить? С такими манерами ты до пенсии не доживешь.

— Нашему брату пенсию не платят, — сказал Сапсан, закрывая дверь и щелкая выключателем.

— Просто некому платить, — возразил Чиж. — Такие, как ты, действительно редко доживают до пенсионного возраста.

Он опустил пистолет и вышел на свет.

— Ого, — сказал Сапсан, — вот это мортира! Похоже, я не вовремя.

— Да, — сказал Чиж, — похоже на то. Я вообще не понимаю, какого черта ты сюда притащился. Соскучился?

— Очень ты мне нужен, — скривился Сапсан. — По мне, так чем от вас, мусоров, дальше, тем лучше. Меня Папа прислал. В смысле, Кондрашов.

— Мог бы и не уточнять, — сказал Чиж. — И без этого ясно, кто тебя прислал. Не пойму: ты что, в шестерки к нему записался?

— Я ему должен, — ответил Сапсан. — Он меня выручил, а теперь я пытаюсь выручить его. Надо, чтобы ты достал Абзаца, майор. Очень надо. И не только Папе, но и тебе тоже.