Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь - Терри Биссон

Глава 14

«Те, кого отсылают в дорогу, не должны пропускать назначенного часа. Они должны как можно раньше прибыть в назначенное место и не забывать о цели своего служения».

Западная дорога, что тянулась из Валаны в Новый Иерусалим, была еле заметна, и колесным экипажам передвигаться по ней было куда труднее, чем по папской дороге на восток, по которой Чернозуб с Вушином сопровождали кардинала ранней весной. У них было четыре фургона, которые тащила вереница мулов, но колеса то и дело застревали в глубоких колеях, размытых поздними летними дождями, и приходилось помогать животным. Дожди выпадали не так уж часто, но когда приходило их время, низины в пустыне заполнялись ревущими потоками воды. На восток можно было бы ехать и легче, и быстрее, если у путешественников не было причины избегать встреч с другими путниками. Причина именовалась «безопасность». Когда они пересекали очередной поток, один из прикрытых ящиков вывалился из фургона и раскрылся. Чернозуб видел, как Вушин и стражники Ри кинулись вытаскивать ружья из мелкой воды, то и дело украдкой оглядываясь, словно в можжевельнике прятались шпионы. Позже он волей-неволей выяснил, что груз содержит револьверы и боеприпасы. Когда он спросил о них, Элкин объяснил, что запас их сравнительно невелик. Выяснилось, что для секретаря и охранника Секретариата эта экспедиция была главным делом, и он намекнул Нимми, что явился из закрытого крыла здания. Группа состояла из нескольких возниц, Вушина, Аберлотта, Улада и шести воинов покойного кардинала Ри, которые отлично умели сражаться и без оружия. При свете костра они проводили схватки между собой и с Вушином, которому приходилось прилагать немалые старания, чтобы сохранять первенство среди них, хотя соперники и были моложе его лет на тридцать. Между собой они говорили на своем языке, и Вушин лишь посмеивался над ними. «Топор, напомни им, пожалуйста, — взывал Чернозуб, — что им лучше осваивать горный или церковный».

Топор ворчал на них, и они, запинаясь, пытались продолжать разговор на церковном. Нимми внезапно понял, что они говорят о нем, поскольку он был исключением из принятых тут правил, как они их понимали, — монах не хочет или не может участвовать в схватках. Хотя они были христианами и несли на себе обеты, по крайней мере у одного из них дома осталась жена. Когда Вушин все это растолковал Чернозубу, тот удивился.

На первых порах воины Ри оставались для него загадкой. Вушин старательно занимался с ними, и, похоже, они достаточно хорошо понимали друг друга, тем более если разговор сопровождался выразительной жестикуляцией. На третий день Чернозуб осмелился снова напомнить Вушину, что его задача — научить церковному желтую гвардию, как их стали называть в Валане. Вушин уставился на него и тут же не без смущения объяснил, что люди кардинала Ри пытаются обратить его в христианство.

Монах недоверчиво посмотрел на него.

Увидев выражение его лица, Топор рассмеялся.

— Сомневаюсь, что ты хотел бы услышать их аргументы на церковном. Неужто забыл, что они люди кардинала Ри?

— Я предполагал, что они христиане, и слышал, как они исполняют псалмы, но…

— Но не предполагал, что солдаты могут быть настолько религиозны?

Нимми задумался. В памяти у него всплыли и жутковатый вид воинов, о которых шла речь, и действия насильников из его детства.

— Наверно, я был предубежден, Топор. Солдаты, которых я встречал, часто были богобоязненными, но, кроме вас, я не видел никого, кто был бы столь возвышен духовно.

— Наверное, кроме меня? А я духовно возвышен, Нимми?

— Ты можешь смеяться, но я так думаю. Ведь на самом деле я знаю о тебе лишь то, что ты позволил мне узнать. Разве не так, Топор?

— Видишь ли, там, откуда они родом, все монахи, даже христианские, придерживаются традиций боя без оружия.

— Но теперь-то они не безоружны! И ты говоришь, что они монахи?

— Да, думаю, можешь считать их монахами. Что же до оружия, то Ри освободил их от этого обета, а наш хозяин расширил его разрешение. Орден, к которому они принадлежат, — азиатский, но тут это неизвестно. Когда кардинал Коричневый Пони и папа поймут, что они несут на себе религиозные обеты, то эти воины потеряют свободу, пока Церковь не решит, что с ними делать. Они не спешат возвращаться домой, но их обеты сходны с вашими. Они хотят быть свободными, создать свою общину, но боятся попросить об этом. Вот почему они хотят и стараются как можно скорее обучиться церковному. Тебе нет смысла ворчать на нас из-за языка. Я предложил кардиналу, чтобы они на какое-то время остались в аббатстве Лейбовица. Там они могут носить свои одежды и учить ваши литургии. Примут ли их?

— Я не могу говорить за аббата Джарада кардинала Кендемина, — Чернозуб подавил горечь и продолжил: — Ты читал Устав ордена святого Бенедикта, Топор. Братия из аббатства Лейбовица до сих пор чтит большинство его правил, что означает — они должны проявлять гостеприимство по отношению к любому, кто придет к ним, как если бы путник был Христом, скитающимся по пустыне. Но я не предполагал, что люди Ри воспользуются этим правилом.

— Конечно, ты не хотел бы, чтобы аббат понял, что они оказались в обители по твоему совету, хотя на самом деле ты не давал его, — мрачно сказал Вушин. — Но ты прав, считая, что им нужно учить церковный. Я нажму на них. Если они окажутся в аббатстве Лейбовица, то не по твоему совету, а в силу пожелания кардинала, которое он уже высказал.

— Хорошо. В свою очередь, я все забуду, хотя мне бы хотелось узнать об их ордене.

— Они знают, что я немного обучал тебя искусству боя, и им хотелось выяснить, разрешено ли другим монахам твоего ордена осваивать бой без оружия или же это противоречит правилам.

— Коль скоро это просто упражнения или служит целям укрепления тела, то к правилам это отношения не имеет. Порой вне стен обители мы играли в мяч, особенно те из нас, чья работа не включала в себя физические нагрузки, — Чернозуб засмеялся. — Только представить себе: аббат Джарад дает разрешение на подготовку бойцов!

— Знаю. Это очень плохо. Их орден обладает интереснейшими традициями. Если они останутся здесь, то захотят жить своей общиной или влиться в какую-нибудь другую.

Позже Вушин признался Чернозубу:

— Знаешь, Нимми, мои соотечественники на побережье несколько поколений назад бежали от азиатских христиан. В своей стране кардинал Ри — это сверх-Бенефез. Те христиане были завоевателями. Мой народ проиграл, и его швырнули в океан.

Нимми воззрился на палача так, словно видел его в первый раз.