Юнга - Иван Валерьевич Оченков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все купюры и монеты оказались на месте, чего нельзя было сказать об «арисаке» Кима.
– А где моя винтовка? – упавшим голосом поинтересовался Витька.
– Вот квитанция, – равнодушно пояснил тюремщик. – Вырастешь – приходи, вернем. А нынче нечего малолетним по улицам с оружием шляться! Война как-никак. Кстати, и вы бы, господин Вахрамеев, свой маузер спрятали от греха.
– Непременно, – отозвался Март, засовывая подарок крестного в вещмешок, и потащил расстроенного приятеля наружу.
– Жалко, – шмыгнул носом тот. – Я уже почти придумал, как на нее оптический прицел поставить. Надо только рукоять на затворе отогнуть…
– Пошли, малахольный, – тянул его за руку друг. – Дай срок, у тебя таких десять будет.
– Тебе легко говорить, у тебя ничего не забрали…
– Хочешь, я тебе браунинг отдам?
– Честно? – с загоревшимися глазами спросил Витька. – Хочу!
– Тогда держи! – сунул оружие в его руку Вахрамеев.
На улице друзей, помимо уличной прохлады и свободы, встретили улыбающийся во все зубы Степан Дугин и еще один техник из экипажа «Аргуни».
– Ну, где вы застряли? – облегченно вздохнули они. – Совсем заждались!
– Вас тоже выпустили?
– А за что нас держать? Мы теперь герои. Из лап коварного врага вырвались, груз уничтожили. Короче, кругом молодцы!
– А остальные где?
– Известно где – в госпитале!
– Черт, совсем забыл про ранения. Как там они?
– Нормально. Чего им сделается, особенно Никодимычу Этот старый черт нас всех переживет!
– Кланяйтесь ему при встрече.
– Это уж как водится, – заржал второй техник, – Дугину теперь всю оставшуюся жизнь придется «деду» кланяться!
– Да ладно тебе, – беспечно улыбнулся Степан, – главное, что кончилось все хорошо. Вы куда теперь?
– Есть варианты… – уклончиво ответил Март.
– Понятно. Темните чего-то опять. Бог вам в помощь. Если что, в Итевоне отыщите «Одессу». Это трактир, где все наши собираются. В смысле «частники». Чем сможем – поможем, мы теперь ваши должники!
– Обязательно, – начал отвечать Март, но тут их снова отвлекли.
К КПП стремительно подлетел роскошный алый кабриолет, из которого выпорхнула молодая дама.
– Прошу прощения, джентльмены, – с легким акцентом спросила их столь эффектно появившаяся иностранка, обволакивая всех тонким ароматом парфюма, – это вы уцелевшие члены экипажа «Аргуни»?
Уверенная в себе, необычайно красивая и, можно даже сказать, восхитительная. Элегантный и строгий английский костюм из светлой чесучи, который отлично подчеркивал достоинства ее фигуры. Изящные туфли на высоком каблуке словно продолжали идеальную линию стройных ног, перчатки обтягивали тонкие чувственные пальцы и запястья. Венчала все белая косынка из тончайшего шелкового газа, очень подходящая для быстрой езды в открытом автомобиле, которую девушка на ходу сняла, легким движением распустив узел и тряхнув затем освобожденной гривой светлых пышных волос.
Она буквально излучала мощный, почти физически ощутимый флер эротизма и харизмы, которые, словно магнит, притягивали к ней людей. Английский выговор придавал ее и без того приятному голосу ни с чем не сравнимый шарм. Стоит ли удивляться, что суровые летчики не сумели устоять перед этой бездной обаяния, а юного Кима им просто придавило.
«Девяносто-шестьдесят-девяносто и внешность суперзвезды кино прошлого века, когда актрисы были женственны и загадочны, а актеры сильны и мужественны. Да плюс ко всему глаза зеленые, как у кошки. Секс-бомба и мужская погибель…» – пронеслось в голове Марта.
– Да, – приосанился первым пришедший в себя Степан. – А почему мадам этим интересуется?
– Вообще-то мадемуазель, – поправила его барышня таким строгим тоном, что всем присутствующим немедленно захотелось встать в угол и ждать неотвратимого наказания.
– Тем более, – ничуть не смутился Дугин, – кстати, меня зовут Степан, а вас?
– Аннабель Ли, – представилась в ответ красавица. – Я журналистка и хотела бы взять у вас интервью.
Бедный Степан не знал, что такое «интервью», но живое от природы воображение нарисовало ему столь увлекательную картину, что он готов был отправиться за таинственной иностранкой на край света.
– Что, прямо здесь? – нервно сглотнул он.
– Ну зачем же? – серебряным колокольчиком прозвенел смех молодой леди. – Давайте пройдем в какое-нибудь кафе, или как это здесь называется?
– Щиктан, – с готовностью подсказал только что вернувшийся в реальность второй техник.
– Вот и замечательно!
С некоторым запозданием, вслед за англичанкой подкатил заурядного облика автомобиль, из которого вывалились двое молодцов в мятых костюмах и федорах, увешанные с ног до головы оборудованием. Первый был с микрофоном на длинной раздвижной штанге, в наушниках и с самым настоящим катушечным магнитофоном. «Телефункен», размером с чемодан, висел на левом плече, от чего фигура его привычно и несколько смешно перекособочилась. На шее второго было несколько фотоаппаратов, одним из которых он тут же вооружился и принялся щелкать затвором.
– А вы, мальчики, тоже участники событий? – обернулась журналистка к откровенно разглядывающему ее Вахрамееву и все еще не отмершему от какого-то почти мистического восторга перед ее красотой Киму.
– Нет, – с трудом нашел в себе силы отказаться Март, старательно избегавший попадания в объектив камеры ее напарника. – Мы так, мимо проходили.
– Как жаль, – очаровательно улыбнулась она. – А ваш друг немой?
– К его глубочайшему сожалению, не ваш, – согласился с ней Мартемьян. – Просто он очарован вашим именем.
– Вот как, а что с моим именем?
– Ну, оно такое, как в стихотворении, – и он чуть нараспев прочел первое четверостишие:
Это было когда-то, в далекой стране,
Где у берега спят корабли.
Там я девочку знал (это было давно),
И я звал ее Аннабель Ли[52].
– Кхм… ну и дальше по тексту мистера По…
– Браво! Но откуда вы знаете такие стихи, юноша? – искренне удивилась журналистка. – Кто вас научил?
– Наш духовник, отец Василий, – зачем-то брякнул Вахрамеев, вызвав еще один приступ смеха красавицы. – Гуд бай, леди. Оревуар. Прощайте, – несколько раз поклонился Март, потянув за собой безвольную тушку друга.
– Бай-бай! – помахала им на прощание мадемуазель Ли и отправилась узнавать подробности гибели «Аргуни» вместе с техниками.
– Какая невероятная женщина! – простонал Витька, когда к нему вернулась способность произносить членораздельные звуки.
–
