Место под солнцем - Лиза Марклунд

Через десять минут она была на Сити-Милл-Лейн – узкой извилистой улочке, взбиравшейся вверх по западному склону утеса. Подъем оказался крутым, и Анника скоро запыхалась под тяжестью объемистой сумки. Место здесь было не таким шикарным, как главная улица, стало безлюдно. Пахло пылью и копченой колбасой.

Коричневая дверь дома номер 34 была зажата между входами в бюро путешествий и мужскую парикмахерскую.

Датский адвокат Стиг Зейденфаден занимал в этом старом доме скромную контору на втором этаже. Стиг приветствовал Аннику вежливым поклоном и проводил в небольшой кабинет. На столе уже стояли чай и печенье.

– Так, значит, ты хорошая знакомая Рикарда Мармена. – Он с интересом посмотрел на Аннику. – Давно ли вы друг друга знаете?

Анника села сбоку, Стиг Зейденфаден устроился в торце длинного стола.

– Иногда мы встречаемся и вместе обедаем, – уклончиво ответила Анника. – Рикард обычно помогает мне налаживать контакты…

Вошла секретарша, поставила на стол сахарницу и бесшумно вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Пока она не ушла, в кабинете стояла несколько напряженная тишина. Анника осмотрелась. Стену, выходившую на улицу, почти целиком занимали три окна. Было видно здание напротив с таким же кабинетом в три окна. Солнце заглядывало в верхний угол окна, подсвечивая пляшущие под потолком пылинки.

Стиг Зейденфаден откашлялся и облокотился на стол.

– Рикард сообщил мне, что тебя интересует интервью со скандинавским адвокатом в Гибралтаре, – сказал он. – Нас здесь немного, и к тому же один из нас зимой умер.

– Ты имеешь в виду Веронику Сёдерстрём, – догадалась Анника.

– Нам, северянам, надо держаться вместе под этим палящим солнцем. Друзья Рикарда – мои друзья. Чем я могу тебе помочь?

– Ты был знаком с Вероникой Сёдерстрём?

Стиг налил себе чаю из чайника и вздохнул.

– Она не была моей задушевной подругой, но, естественно, мы были знакомы. Немного чаю?

Анника подвинула адвокату свою чашку, и он налил туда чай. Чашки были из тонкого фарфора, с розочками и золотистым кантом. У блюдца был отколот край.

– Какой юридической деятельностью занималась Вероника Сёдерстрём?

Адвокат удивленно посмотрел на Аннику:

– Поле ее деятельности было шире моего. Она бралась как за хозяйственные, так и уголовные дела. Насколько я помню, занималась она и нотариатом. Я же оказываю исключительно корпоративные услуги.

– Это предприятия и налоги?

Он кивнул.

– Ты не мог бы рассказать мне, как устроена налоговая система Гибралтара?

Он снова кивнул и принялся размешивать в чашке сахар.

– Возможность открывать здесь освобожденные от налогов предприятия появилась в 1967 году, но только после вступления Испании в Европейский союз, то есть после 1985 года, здесь начались скандалы и махинации.

Анника достала блокнот и записала услышанное.

– Кто вообще учреждает здесь предприятия?

Адвокат откинулся на спинку стула, крепко ухватил чашку за маленькую ручку и оттопырил мизинец.

– Для того чтобы открыть здесь предприятие, оно должно отвечать нескольким условиям. Акционерный капитал компании не должен быть меньше ста британских фунтов.

Он помолчал, дав Аннике возможность записывать.

– Ни один человек, постоянно проживающий в Гибралтаре, не может быть окончательным владельцем предприятия. Предприятие осуществляет свою деятельность на доходы, полученные за пределами Гибралтара.

Анника украдкой взглянула на важное лицо и выступающий под рубашкой живот этого человека.

Значит, именно сюда, в Гибралтар, ежедневно ездила Вероника Сёдерстрём, чтобы заниматься поддержанием подмоченной британской деловой репутации на этом клочке земли у африканских берегов?

– Предприятие должно иметь официально зарегистрированный юридический адрес и хранить здесь регистр владельцев акций. До последнего времени собственник предприятия был должен оставлять сведения о своих расходах и финансовом положении.

Анника с большим трудом старалась сохранить на лице выражение заинтересованности.

– Кому предоставляются эти сведения?

– Они предоставляются банку, адвокату или аудитору.

Анника кивнула. Об этом ей рассказал Рикард Мармен.

– Но никто не имеет права знакомиться с деятельностью предприятия?

– Нет, вся эта информация считается конфиденциальной, по меньшей мере информация, касающаяся налогов. Предприятия не платят гербовых сборов, акцизных сборов и предварительных налогов. Единственный вмененный налог – это двести двадцать пять британских фунтов в год.

Анника не удержалась и удивленно покачала головой.

– Это просто замечательно, что в Европе до сих пор существуют такие порядки, – саркастически произнесла она.

– Они просуществовали не очень долго, – возразил адвокат. – Система в таком виде прекратила свое существование в 2010 году по настоянию ЕС.

Она отвела взгляд от адвоката, который, громко хлебнув, отпил чаю.

– Правда, существуют и другие решения, – сказал он, – но они, как ты понимаешь, существуют всегда.

– То есть после 2010 года появилась возможность знакомиться с деятельностью предприятий?

– Такого я себе не могу даже представить, – сказал адвокат. – Ты не попробовала печенье? Его испекла моя жена.

– Твоя жена?

– Да, и секретарша тоже печет.

Он намазал апельсиновый мармелад на печенье и с хрустом откусил кусок.

– Я говорила с людьми, которые утверждают, что Гибралтар – это самая большая европейская прачечная по отмыванию денег, – сообщила Анника. – Какова твоя точка зрения на этот счет?

Адвокат прожевал печенье, взял салфетку и вытер губы.

– Я адвокат, – сказал он, – а не прокурор. Я здесь для того, чтобы помогать моим клиентам. Если они говорят, что источники их доходов легальны, то у меня нет никаких оснований оспаривать эти утверждения. Здесь мы должны выступать заодно. Но, разумеется, я пишу заключения, в которых лично гарантирую легальность расходов моих клиентов.

– Видишь ли ты какие-то опасные лазейки в этой системе?

Он наклонился к ней через стол.

– Эти лазейки и опасности создают не юристы. Мы лишь следим за исполнением законов. Адвокаты, занимающиеся отмыванием денег, находят лазейки между законами, но я стараюсь держаться от них подальше.

– Знаешь ли ты лично таких адвокатов?

Он посмотрел на Аннику и лукаво улыбнулся:

– Неужели ты думаешь, что я стану тебе о них рассказывать, даже если их знаю?

Анника ответила ему такой же улыбкой.

– Нет, – сказала она, – я так не думаю. Можно я тебя сфотографирую?

Он удивленно вскинул брови.

– Да, конечно, – ответил он. – Где? Здесь?

– Может быть, в твоем рабочем кабинете, на фоне бумаг и книг?

Обычно следует избегать фотографий людей, сидящих за столом, но в данном случае это было необходимо. Читатель должен догадаться, что скрывается за переплетами толстых книг, и услышать стук стиральных машин европейской прачечной.

Адвокат, однако, покачал головой:

– Нет, в свой рабочий кабинет я не пускаю никого.

Умный парень.

Анника подняла фотоаппарат и поднесла видоискатель к правому глазу.

Нет, ракурс явно получился неудачным. Фоном стало какое-то комнатное растение, так как адвокат сидел точно между Анникой и горшком. Было такое впечатление, что этот кустик растет прямо из головы адвоката.

– Может быть, ты подойдешь к окну? – спросила она. – Свет должен…

Она усадила Стига на подоконник, попросила повернуть голову и смотреть прямо на нее. Дневной свет был рассеянным, половина лица была освещена, а другая половина попала в полутень. Это эффектно подчеркивало фактуру лица.

Анника сделала несколько снимков и за столом. Они вышли в холл, откуда-то бесшумно возникла секретарша и осведомилась, все ли прошло хорошо. Женщина говорила по-английски с британским акцентом.

– Все было замечательно, – вежливо ответила Анника. – Спасибо за печенье, оно просто прекрасно.

Только в этот момент она вспомнила, что так и не успела его попробовать.

– Где была контора Вероники Сёдерстрём? – торопливо спросила Анника.

– Она находится на прежнем месте, – ответил Стиг Зейденфаден. – В переулке Тарика, напротив церкви.

Анника вскинула сумку на плечо, протянула адвокату руку и поблагодарила за интервью.

– Привет Рикарду! – крикнул Стиг Зейденфаден с лестничной площадки.

Поток людей на главной улице стал гуще и превратился в сплошную темную массу. Дорога полого забирала вверх, Анника достала фотоаппарат и остановилась у скамейки. Подняв камеру, она телеобъективом сделала несколько снимков толпы, потом поднялась выше и сделала несколько пейзажных фотографий.

Так, с видовыми фотографиями покончено.

Она остановилась и, переминаясь с ноги на ногу, принялась ждать появления подходящего объекта. Он явился в образе широкоплечего парня в тесных джинсах и наброшенном на плечи пиджаке, шедшего в обнимку с подругой.