Готовься к войне - Андрей Рубанов

- Ну и черт с тобой. Рассказывай, как день прошел.

- Нормально. Деньги для Лихорылова перевели. Концы в УБЭПе ищем. На корсчету почти двадцать миллионов. Единственное мелкое происшествие - прогул. Новенькая, рыжая, не вышла на работу.

- Увольняй, - равнодушно сказал Знаев.

- Давай не будем спешить. Хорошая девчонка, вполне справляется… И потом, мы же хотели… через нее… Солодюка подставить.

- Увольняй, - повторил банкир. - Солодюк нас опередил. Оказался быстрее. Делай выводы, Алекс. Побеждает только самый быстрый. Концы в УБЭПе искать уже не надо. Я тебя поэтому и позвал. УБЭП сам придет. Возможно, уже завтра утром. УБЭПу нужны бумаги по украинскому газу. Помнишь эту сделку?

- Нет.

Знаев энергично кивнул.

- Так им и скажешь. Ментам. Ничего не помню. А было вот что: три года назад мы выдали людям с Украины три миллиона долларов наличными. Деньги были газовые.

Фирму, «помойку», делал Солодюк. Теперь на него наехали, и он меня сдал.

- В каком смысле?

- В прямом! - прорычал банкир и искоса посмотрел на слегка напрягшихся мамашек - В каком еще смысле можно сдать человека? У нас будут делать выемку. «Помойка», конечно, ликвидирована по всем правилам… Но кассовые документы мы обязаны хранить пять лет. Сейчас езжай в офис и поднимай архив. Найди все отчеты. Они поддельные. Их рисовал Солодюк Он был директором, он расписывался - везде он, и только он. Но ты все равно проверь… Вдруг там случайно где-нибудь что-нибудь… моей рукой… В общем, подготовься.

Горохов, сквозь загар, слегка побледнел.

- Он дал показания?

- Говорит, что дал. Подробные.

- Плохо.

- Отобьемся, - сказал Знаев. - Показаний одного фигуранта недостаточно. И вообще, дело не заказное. Просто ребята в погонах хотят снять с меня жир. На всякий случай подготовь приказ о моем смещении с поста председателя правления. Обзвони акционеров. Пусть уволят меня, а тебя назначат. Задним числом. Где-нибудь в апреле… Найди моего адвоката, он обязан быть готов… Плохо, что сейчас у нас мало свободных наличных. Приготовлен миллион, но это - для моей стройки. Если меня закроют - отдашь им этот миллион. То есть отдашь, сколько попросят, но миллион - максимум… Торгуйся. Требуй гарантий. Тысяч двести вперед, потом - снятие обвинений, потом остальное…

- А Солодюк? Может, лучше заплатить ему? Те же тысяч двести? Чтоб отказался от своих слов?

Банкир вспомнил бывшего партнера, жалкого, потного, мощно сосущего горечь из горла, и пробормотал:

- Он и так откажется. Бесплатно. На первой же очной ставке.

- Ты уверен?

- Да. Он не подлый. Он просто слабак

- Лучше б был подлым…

Знаев критически изучил лицо заместителя.

- Ты чего, Алекс?

- Что?

- Ты бледный.

- Я бледный?

- Да. Не переживай. Не будь бледным. Подумаешь, менты. Мало, что ли, мы с тобой ментов видели?

- Хотелось бы поменьше.

- Не в этой стране, - весело сказал Знаев. - Впрочем, давай переиграем. Не делай приказа о моем увольнении. Завтра встретишь их - проводи в мой кабинет, предложи кофе - и пусть ждут меня.

- Я в порядке, - сухо сказал Горохов. - Ты ведь платишь мне именно за это, правильно? Чтоб я всегда был в порядке… Я - в порядке. А бледный или нет - это мое дело.

Обиделся, понял Знаев.

- Я не хотел тебя обидеть, - сказал он.

- Ты меня не обидел. В четверг нам с тобой упало с неба двести тысяч евро. Во вторник упали люди в погонах… Всегда что-то падает. Наше дело - ловить.

- Или не ловить.

- Да. Или не ловить.

Банкир помолчал и предложил:

- Хочешь, давай закроем контору. Продадим. Финансы надоели. Будем строить супермаркет.

Горохов усмехнулся:

- «Готовься к войне»? - Да.

- А банк?

- К черту его. Мне, Алекс, надо тратить каждый месяц по двенадцать тысяч долларов, чтоб в семьдесят пять лет умереть нищим стариком.

- У тебя есть сын.

Знаев поискал глазами сына. Виталик, азартно что-то самому себе рассказывая, крутил руль автомата, имитирующего автомобильные гонки. За спиной его кресла в деликатной позе стоял, внимательно наблюдая, мальчик постарше и победнее одетый. Такие мальчики любят бродить по игровым центрам, надеясь встретить знакомого и выпросить немного денег, а не получится выпросить - хоть поглазеть.

- Сын, - сказал банкир, - пусть сам зарабатывает. Собственные деньги всегда слаще, чем папины.

Тем временем Знаев-младший закончил игру и подбежал, возбужденный и мокрый.

- Папа, - крикнул он, - я выиграл три гонки подряд! Я самый быстрый!

- Молодец, - похвалил банкир, с усилием переключаясь.

- Купи мне еще мороженого! И коктейль! Привет, дядя Алекс! А чего вы такие грустные?

- Мы не грустные, - вежливо сказал Горохов. - Мы усталые.

- Много работали, да?

- Угадал, - сказал Знаев-старший.

- Я не угадывал, - поправил Виталик, надул щеки и вытянул через соломинку сразу половину стакана; шумно отдышался. - Мне бабушка сказала. Мы вчера до самого вечера с ней говорили. И еще она сказала, чтобы я на тебя не обижался.

- За что?

- За то, что ты много работаешь. Она сказала, что человек должен работать не много и не мало, а столько, сколько нужно. Правда, я не очень понял…

- Твоя бабушка сама много работала, - непедагогично возразил Знаев. - Чтобы вырастить меня, твоего папу. Чтоб ты знал, ее мама - твоя прабабушка - работала еще больше. Устроилась на завод в тринадцать лет. Подделала документы, приписала себе два года, сказала всем, что ей пятнадцать, - и пошла работать.

- А зачем она подделала документы? - осторожно спросил Виталик - Это ведь нехорошо.

- С одной стороны, нехорошо. А с другой - наоборот. У твоей прабабушки было пять сестренок. Все младше ее. Шла война. Вот и пришлось идти на завод, чтоб зарабатывать деньги и покупать еду.

- А ты, папа, когда-нибудь подделывал документы?

Банкир быстро подумал и ответил:

- Спроси у дяди Алекса.

- Нет, Виталик, - твердо сказал Горохов. - Твой папа никогда не подделывал документы. Он честный человек. И он тоже всю жизнь много работал.

- Чтоб вырастить меня? - уточнил Виталик

- Точно.

- А зачем меня выращивать? Я и так расту. Сам собой.

- Но ведь тебе, - возразил банкиров зам, - нужно покупать одежду.

Знаев- младший снисходительно засмеялся.

- Дядя Алекс, вы вообще ничего не понимаете! Мне незачем покупать одежду.

- Тогда откуда у тебя одежда?

- Дядя Герман приносит! У него есть два ребенка. Вадик и Владик. Они мои братья. Двоюродные. Когда они вырастают из своей одежды, их одежда переходит ко мне. Мама говорит, что я обеспечен шмотками на пять лет вперед.

- Ты хорошо устроился, Виталик, - сказал Горохов с завистью.

- Вот и бабушка так же сказала. Что я хорошо устроился. А еще она сказала, что папа на самом деле никакой не банкир.

Знаев- старший изумился.

- А кто же я такой?

- Ты музыкант, - деловито объяснил мальчик. - Ты пошел работать банкиром, потому что хотел, чтоб у тебя были деньги. Кстати, я тоже хочу быть музыкантом.

- Лучше будь банкиром, - возразил Горохов и подмигнул своему шефу, отчего шеф мгновенно расслабился; значит, его верный помощник не сильно напуган перспективой беседы с сотрудниками милиции; по-прежнему готов к войне за денежные знаки.

- Нет, - серьезно сказал Виталик - Я хочу быть музыкантом.

- Музыкантам нелегко живется.

- Все равно. Я хочу играть музыку.

Знаев- старший ощутил печаль и спросил:

- Какую же музыку тебе хочется играть?

- Я не могу объяснить, - сказал Виталик, подумав. - Я только знаю, что она очень красивая. Когда я ее слышу, у меня… как бы это сказать? Сразу хорошее настроение.

- И где ты ее слышишь?

Медленно подбирая слова, мальчик ответил:

- Везде. Только она очень тихо играет. И не все время. Иногда утром. Когда я чищу зубы. Иногда в школе, на уроке… Меня Елена Петровна даже один раз отругала. Говорила, что я мечтаю. А я не мечтаю, а слушаю.

- Давно это у тебя? - осторожно спросил банкир.

- Давно.

- Почему ты мне не сказал?

- Как я тебе скажу, если ты все время на работе? И вообще с нами не живешь?

- А маме говорил?

- И маме, и бабушке.

- И что они?

- Мама удивилась. А бабушка очень обрадовалась. Она сказала, что скоро мы вместе с ней пойдем к учителю музыки. А осенью я буду учиться не только в обычной школе, но и в музыкальной. Как ты, папа.

- Музыкальная школа - это круто, - кивнул Горохов. - На каких инструментах тебе хочется играть?

Виталик пожал плечами.

- Не знаю.

- Так нельзя говорить, - сказал банкир. - Не забывай, что твоя фамилия Знаев.

- Ну и что? Мне правда все равно. Наверное, мне надо учиться на всех инструментах. Особенно на гитаре. И еще на трубе. И на скрипке. Но это неважно. Главное, мне хочется, чтоб музыку не только я слышал. Но и другие люди. Она такая красивая… Мне жалко, что ее слышу только я, а больше никто не слышит.

Банкир торопливо встал.

- Я сейчас приду, мужики, - бодро сказал он. - Алекс, купи парню мороженого.