Как мы нашли тебя - Дж. Т. Лоуренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я знаю. Содрогнуться можно.
— Получается, она была маленькой девочкой на улицах. Наверное, почти самое уязвимое существо, какое только может быть. Догадываюсь, что кто-то увидел ее и решил эксплуатировать.
— А ты прозорлива. Готова к разгадке?
— Еще как.
— Ее забрал хороший самаритянин. Ты его помнишь?
— Нет.
— Парень с бородой. Парень в набедренной повязке. Когда мы были детьми, он часто мелькал в новостях.
— Смутно припоминаю. Ты же знаешь, что я мало что помню из детства.
— Хороший Самаритянин оставил свою жизнь в качестве занимающего высокое место в корпорации кого-то там, чтобы стать лучшим человеком. Он пожертвовал все свои деньги и имущество, включая Мазератти, нуждающимся, и бродил по улицам, выживая с помощью «млечного сока человеческой доброты».
— Я удивлена, что он не умер с голода, — пробормотала Кейт.
— Он даже отказался от своего имени. Всегда говорил людям, которые брали у него интервью, что никогда не был таким счастливым. Я всегда с трудом в это верила.
— Ее забрал Хороший Самаритянин? Куда? В свою коробку в грязной аллее?
— Да. И вскоре он собрал целую свору ловцов крыс, — поведала Кеке. — Очень по-дикенсоновски.
— Очень что?
— Знаешь Оливера Твиста? — спрашивает Кеке. — Фагана? Не бери в голову. Постоянно забываю, что ты не читаешь, а потом все время гадаю, как мы можем быть друзьями.
— Ты же знаешь, почему я не читаю.
Машина сворачивает с хайвея.
— Итак. По иронии судьбы, люди были настолько очарованы отказом Хорошего Самаритянина от всего материального, что начали бросать ему деньги. Кто-то открыл на его имя банковский счет, и вскоре он снова стал мультимиллионером. Он понял, что ему никогда не избавиться от своего богатства…
— А, ну да, нам всем приходится нести свой крест.
— И решил сохранить деньги. Сделать с помощью них что-нибудь полезное. Он построил…
Машина исчезает в туннеле, отрезая сигнал.
Глава 65
Холодная колыбельная
Кеке пытается еще раз позвонить Кейт, но не может дозвониться. Приходит Темба, и Кеке морально готовится получить еще один хмурый взгляд от медсестры, но этого не происходит. Вместо взгляда, та вручает Кеке чашку чая. Еще она принесла с собой пакетик «Холли Моллиз» для Мэлли, который все еще спит в ленивом кресле.
— Ты больше на меня не сердишься? — спрашивает Кеке.
— Я на тебя не сердилась, — отвечает интерн, избегая с ней зрительного контакта.
— Ты не умеешь врать.
— Ладно. Сердилась, но мне было жаль его. Жаль Марко. Ты же понимаешь, что он для меня в приоритете.
— Он и в моем приоритете тоже, — замечает Кеке. — Просто ты не понимаешь, что стоит на кону.
Она хочет возразить, но затем прикладывает палец к губам.
— Ты права. Я не знаю всей истории.
— Что заставило тебя изменить мнение?
— Насчет чего?
— Ты перестала на меня злиться.
— Ну. Ты была очень щедрой. Слишком щедрой. А затем мне стало не по себе.
— Ты о чем?
— Я никогда раньше не получала таких больших чаевых. То есть, иногда родители оставляют нам корзинки с несвежими кексами или увядающие цветы, но… ну, спасибо тебе. Это было очень щедро с твоей стороны.
Она застенчиво улыбается Кеке, а затем исчезает из комнаты.
Зак. Кеке проверяет общую сумму задолженности на счете за медицинские услуги из «Гордан». Поначалу она в замешательстве. Сумма долга увеличилась вдвое? Затем она замечает знак минуса перед суммой. Все уплачено и более того. На ее глаза наворачиваются слезы при виде суммы в минус сорок миллионов. Мужчина в сером костюме должно быть улыбается от уха до уха. Она даже не знает, что думать о Заке. Почему он помогает ей? Она усвоила несколько тяжелых уроков в ходе своей журналистской деятельности: не бывает бесплатного сыра, но чего от нее хочет Зак? Она сомневается, что чего-то банального, вроде секса. Черт, она бы трахнулась с ним прямо здесь на
этой жесткой больничной кушетке, если бы это значило, что Марко останется в отделении интенсивной терапии, и ей все равно, что это о ней говорит.
Они нас не вышвырнут. Журналистка отпивает чай и прислоняется головой к спинке, разминает мышцы шеи. Она начинает зевать, потягивается, а затем обнимает себя руками. Ее тело совсем обессилело: напряженное, болезненное, на грани заболевания. Кеке не помнит, когда в последний раз спала, и чувствует, что вот-вот рухнет. Она карабкается на больничную кровать рядом с Марко и прижимается к его боку. Кладет ладонь на его израненную грудь, накрывает его холодную руку своей теплой. Она всего на секундочку закроет глаза. Не будет спать. Просто не может. Сколько времени прошло? Сорок восемь часов? Семьдесят два? Кеке пытается отсчитать цифры до того времени, когда все было нормально, но цифры ее не слушаются. Сон вихрится вокруг нее и чернилами проникает в виски. Медицинское оборудование напевает ей холодную колыбельную.
Глава 66
Ужин на одну персону
Кеке выплывает из сна без сновидений. Она все еще в том же положении, в каком задремала, удобно устроившись рядом со спящим телом Марко. Девушка не хочет просыпаться, открывать глаза и видеть мир, перевернутый с ног на голову. Даже в полубессознательном состоянии она мечтает о кнопке перемотки назад — всего на неделю — если бы они могли вернуться всего на неделю, тогда бы вернула Марко, а близнецы были бы в безопасности. Теперь ее ждет горькая новая реальность. Она хочет снова унестись назад в умиротворенное забвение, но кто-то зовет ее по имени. Что-то случилось? Она открывает раздраженные глаза — ее «БиоЛинзы» нужно поправить — но из-за сильного недосыпа они закрываются снова. Она пьяна блаженным сном и хочет продолжать пить. Она вообще когда-либо чувствовала себя такой уставшей? Человек зовет ее снова.
— Кекелетсо, — говорит женщина. — Пришли какие-то люди.
Кеке ворчит.
— Им нужно поговорить с тобой.
Она снова открывает глаза, моргая в жестком флуоресцентном свете. Почему в больницах так чертовски ярко?
— Кто? — ее губы слиплись, так что ей приходится повторить снова. — Кто?
Перед глазами появляется лицо Тембы.
— Здесь какие-то мужчины, они тебя ищут.
Она садится и пытается восстановить четкость зрения. Ее мозг все еще спит.
— Что?
— Они сказали, что им срочно нужно с тобой поговорить.
— Это насчет больничных счетов? Они оплачены.
— Дело не в больничных счетах.
Кеке вздыхает, прикасается к своим закрытым глазам подушечками пальцев и пытается уменьшить их припухлость, затем встает с постели Марко.
Почему медсестра выглядит пристыженной? Или извиняющейся? Что она натворила? Она открывает дверь, и в комнату входят три офицера полиции в униформе. Мозг Кеке не
