Шелест 2 (СИ) - Константин Георгиевич Калбанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Подумать только, и этот мазила умудрился выиграть у Атникова доходный дом, обыграв его в шести партиях кряду. Кому сказать, так ведь засмеют, — послышалось от двери.
— Мне тогда просто повезло. Но остальные отчего-то решили, что я в этом дока, и теперь не желают со мной играть, — положив кий на сукно, ответил я.
Елена обходя стол направилась ко мне. Мундирное платье придавало ей строгости и официоза, но в то же время не лишало её женственности, и её движения были насколько грациозны, настолько и женственны. Умеет себя подать, что уж тут сказать. Приблизившись Голицына-Тульева положила руки мне на плечи и посмотрела в глаза долгим взглядом.
— Я соскучилась, — мягко улыбнувшись произнесла она.
После чего прильнула к моим губам. Ни какой страсти нет и в помине, лишь нежность и тепло. Ну и я не стал форсировать события.
— А что это за арсенал у меня в гостиной? — спросила она, когда мы наконец оторвались друг от друга.
— Ты отказалась принимать обратно амулет, не взяла деньги, хотя и обещала…
— Я тебе ничего не обещала.
— Хочешь сказать, что ты лгала в том письме?
— Я женщина, и мне присуща некая ветреность, — беззаботно пожала она плечами.
— Вот поэтому я и решил не пытаться в чём-либо убедить тебя, а просто сделать ответный подарок.
— Дороговат, не находишь? — прильнув к моей груди, заметила она.
— Не по моим доходам, и уж точно подешевле твоего, — погладив её волосы, по военному уложенные венцом, возразил я.
— Это оружие твоей конструкции? — уточнила она.
— Да. И великолепной выделки. Сергей Андреевич хотел было инкрустировать их серебром, но я запретил ему это делать. Мне хотелось чтобы оно походило на свою будущую владелицу — строгость, изящество хищных форм и воронёная сталь. Оружие не для парада, но для боя.
— Гладкоствольные те самые двустволки которые стреляют стреловидными пулями точнее штуцера?
— И вдвое мощнее его, — подтвердил я и добавил. — Одна снаряжённая бандольера на шестьдесят патронов, и две сотни стрел с поддонами, для переснаряжения. Не так много, как хотелось бы. Но, полагаю, на первое время хватит.
— Я слышала у мастера Дудина очередь на год вперёд.
— Так и есть, но у меня доля в оружейной мастерской, и Сергей Андреевич сделал мне исключение. А сегодня их привезли вместе с обозом из Воронежа.
— Прибыли твои механизмы и станки? — догадалась она.
— Так и есть. Правда они в разобранном виде и какое-то время уйдёт на их сборку, и только после этого можно будет приступать к обучению работников. Но думаю к весне мы будем готовы начать изготовление лёгких карет на мягком ходу.
— Только к весне?
— Я и сам могу начать делать их, с парой помощников. Полагаю, что мне вполне по силам собирать одну карету в месяц. Только ради этого не стоит и начинать. А вот когда будут готовы и станки и работники, да изготовят пробные образцы, которые мы испытаем, чтобы впоследствии было как можно меньше поломок, тогда можно будет налаживать производство, и выдавать эдак штук пять в месяц, а может и больше, пока не хочу загадывать. Но вообще я думаю изготавливать до десяти еденгиц.
— Ого! А ты не мелочишься.
— Причём они будут дешевле чем в других мастерских.
— То есть, ты сделаешь то же самое, что и с оружейной мастерской?
— Именно.
— Не слишком ли сложно?
— Ты пользуешься непроливайкой? — вместо ответа, спросил я.
— Да. Очень удобная чернильница. Да ими по-моему пользуется уже половина Москвы, и не удивлюсь, если вскоре новинка докатится до самых отдалённых княжеств. Вроде бы ничего сложного, но до чего же удобно. А к чему ты это спросил?
— Моя идя.
— Правда? — искренне удивилась она.
— Да.
— А отчего же тогда ты не взялся изготавливать чернильницы? Они конечно дешёвые, но их нужно очень много.
— Вот потому что они простые и всяк кому не лень может их мастерить, я и не стал заниматься их производством. То, что легко сделать, легко и повторить, так что я только время потерял бы, но не заработал бы. В Англии есть закон который предоставляет создателю патент на его изобретение. Тот должен внести пошлину в казу, и в течении нескольких лет никто не имеет права использовать его идею, либо обязан выплачивать ему за неё долю. Ввоз из-за границы так же запрещён. У нас таких законов нет. Поэтому я и делаю ставку на сложную конструкцию и облегчение изготовления, чтобы при равных условиях выдавать больше, а цена была бы меньше. Мало изготовить товар, его нужно ещё и продать.
— Многие полагают, что подобные ограничения плохо повлияют на качество. К чему мудрить, коли товар пользуется спросом, а иного не купить, — возразила она.
— Согласен, может быть и такое. Но в то же время, отсутствие уверенности в том, что на своей задумке можно хорошо заработать, отбивает желание придумывать что-либо. К примеру, я знаю как сделать машину, которая позволит отказаться от бурлаков, но стоит появиться первой такой расшиве*, как другие купцы подхватят идею и воплотят её. Ведь сложного там ничего. Но какой мне интерес заниматься этим?
*Расшива — парусное речное плоскодонное судно, использовавшееся для перевозки грузов на Волге, в 18–19 веках.
— А как же интересы империи? Любой дворянин должен почитать за честь служить Родине и престолу.
— От того, что я получу своё, Россия ничего не потеряет, а только приобретёт. Те же купцы, строя такую машину, должны будут отдать мне лишь малую часть, выгода же будет многократной. Долг, это замечательно, но когда он подкреплён наградой, у человека появляется заинтересованность. Лена, ты уверена, что желаешь говорить со мной именно об этом? — решил я перевести разговор в иное русло.
Ну вот никогда не понимал всех этих кухонных разговоров. Можешь что-то делать, делай, а переливать из пустого в порожнее, бесполезное занятие. К тому же мы не так часто встречались. Елена Митрофановна не могла себе позволить надолго оставаться боярыней Тульевой, ибо в столице нужна княжна Голицына. И она это прекрасно поняла, вновь потянувшись ко мне губами…
Глава 23
В дом посторонним ходу не было. Нечего им тут делать, пока в подвале обитает Терпень, а то мало ли, чего они приметят. Как я ни стараюсь, а от характерного запаха зверя, его жизнедеятельности, овечьей крови и потрохов не избавиться. Потом-то, когда его отсюда удалим, оно понятно. Но сейчас без вариантов.
Я спустился по ступеням, и
