Изгнанник - Елена Хаецкая

Вот бежали они все так через лес, долго ли, коротко ли, и тролль — бывший пленник — стал уставать. «Я, — говорит, — совсем избит этими злыми солдатами, у меня все тело болит, и я потерял много крови, и у меня в пятке надрез, и правым глазом я ничего не вижу, поэтому я не могу больше бежать. Я сдамся этим людям, а пока они будут рвать меня на куски, ты, девочка, спасайся. Ты добрая девочка и заслуживаешь жить».

Но девочка вскричала: «Как? Как смеешь ты мне предлагать столь ужасную низость? Разве для того я родилась тролленком, чтобы бросить тебя в такой беде? Мужайся, мы развернемся лицом к человечьей армии и примем наш последний бой!»

«Ах, девочка, — сказал тут раненый тролль, бывший пленник, — знаешь ли ты, какую жертву готовишься принести! Ведь наша смерть будет никому не известной, и о ней не сложат песен, потому что не останется никаких восхищенных свидетелей, чтобы об этом поведать!»

Тогда девочка подняла руку, и птица с красным клювом уселась ей на ладонь.

«Вот эта птица будет нашим свидетелем, — сказала отважная девочка-тролленок, — она расскажет обо всем другим троллям и сложит о нас песню».

Тогда тролля тоже охватило великое мужество, и он согласился с девочкой, что надо принять последний бой.

А самой первой бежала злая мачеха и изо всех сил размахивала прялкой. Тогда девочка взяла ком земли и как запустит мачехе в лоб! А мачеха упала и стала сучить ногами, вот так!

(Енифар показала — как).

— Здорово, — сказал Арилье, вовремя подхватывая свою сестренку, чтобы она не упала прямо в камин. — Очень злая мачеха.

— Ты обращаешься со мной как с ребенком, — надулась Енифар.

— Ты и есть ребенок.

— А слышал, что говорил кхачковяр?

— Сперва вырасти, а потом обсудим с тобой все, что говорил кхачковяр.

— Идеалист! — сказала Енифар и отвернулась. Но она не могла сегодня долго молчать. И заговорила снова: — Скоро ты больше не будешь моим братом.

— Почему?

— Потому что Моран может вернуться с минуты на минуту. Это кхачковяр говорит.

— Ты с ним виделась?

Девочка кивнула и медленно повернулась к Арилье.

— Кхачковяр говорит, что последний, пятый проклятый артефакт был обнаружен и обезврежен. И теперь над Мораном больше не тяготеет изгнание.

— А Джурич Моран знает об этом? — спросил Арилье.

— Ты воображаешь, что мой отец не почувствует, как рассыпалось проклятие? — удивилась Енифар. — Это же очевидно! Он — тролль из высших, он должен ощущать такие вещи! — Она помолчала немного и прибавила: — Кхачковяр говорит, что у него есть способ сообщить Морану обо всем случившемся.

— Какой способ? — Арилье не сводил с Енифар пристального взгляда. Он знал, что его названая сестра горазда приврать, недаром ведь она решила стать сказочницей; но сейчас в ее речах он улавливал проблески правды. Девочка не выдумывает. Что-то действительно произошло, что-то важное.

— Кхачковяр напишет ему письмо.

— Моран изгнан из нашего мира, — проговорил Арилье, — кхачковяр об этом помнит?

— Да, — Енифар засмеялась. — По-твоему, такой человек, как кхачковяр, способен об этом забыть?

— Кхачковяр — гном, — сказал Арилье.

Енифар качнула косичками.

— Кхачковяр — человек, и его зовут Николай Иванович Симаков… И он знает, как отправить письмо за пределы нашего мира. Понимаешь?

Внезапно Арилье поверил ей. Целиком и полностью. Ему стало грустно. Он взял ее за руку и сжал смуглые чумазые пальчики.

Енифар догадалась, о чем он думает.

— Я все равно буду тебя любить, Арилье, — сказала она и боднула его в плечо крутым, как у строптивого барашка, лбом. — Ты ведь не хочешь быть ребенком Джурича Морана?

— Нет… но… — Он вздохнул. Тролли окончательно запутали его в своих сложных семейных связях. Гораздо проще было оставаться эльфом. Эльфы — одиночки, и родственников у них всегда немного. А главное — эти родственники, как правило, очень далеко.

— Ты ведь не хочешь называть Джурича Морана «папой»? — безжалостно настаивала Енифар.

— Енифар, я подчиняюсь мудрым постановлениям кхачковяра, — сказал Арилье. — Но это действительно не означает, что я перестану тебя любить.

— А ты на мне женишься? — спросила девочка безжалостно.

— Попозже, хорошо? — взмолился Арилье.

— Ладно, — милостивым тоном произнесла Енифар, — принято. Женись на мне попозже, идеалист несчастный.

— Где я ему найду «Дигесты Юстиниана»? — страдальчески кричал Джурич Моран тонким, пронзительным голосом.

Вопли Морана пробирали до костей. Деянира морщилась, передергивала плечами. Морана это очень раздражало.

— Что ты рожи корчишь? Это твой педагог, между прочим! — набрасывался он на Деяниру.

— Между прочим, не мой, а вашего драгоценного Авденаго! — разъярилась вдруг Деянира. — Ага, крыть нечем?

— Лично я не собирался никого крыть, — увял Моран. — Я болен, Деянира, я очень болен, а они меня нарочно мучают… Все мучают, и ты тоже…

Он показал на свою руку, распухшую и покрасневшую. На ней отчетливо проступали ярко-красные, налитые кровью буквы:

«Завтра отправляю портал Евтихия. Готов встрече Морана. Настаиваю доставке Дигестов Юстиниана. Симаков».

— На что ему эти Дигесты? Как они хоть выглядят? — вздохнул Моран, явно готовый сдаться.

— Это книга, — сказала Деянира.

— Откуда ты знаешь?

— В интернете посмотрела.

— И про что эта книга?

— Свод законов, — объяснила девушка. — Классический. На нем построены все современные юридические системы.

Моран сказал:

— И где мы это украдем? Ты уже присмотрела подходящую библиотеку?

Полдня Деянира бегала по городу в поисках книги. Когда она вернулась к Морану, ее ожидал жуткий сюрприз.

Дверь в квартиру стояла нараспашку. Надпись «Бюро экстрамального туризма» исчезла. Из глубины квартиры доносились грохот падающих предметов, сдавленные проклятия и собачий лай. Потом собака вдруг жалобно завизжала.

Позабыв об осторожности, Деянира бросилась в квартиру. Ей представились воры — один из кошмаров ее матери. Квартирные воры. Оглушили Морана (ведь он так слаб), убили собачку и теперь выносят ценности. Чемоданы-то с деньгами!..

В прихожей она схватила первый попавшийся тяжелый предмет (любимую дубину пса, за которой он любил бегать во время прогулок) и прокралась в комнату.

Там царил развал, но никаких грабителей не наблюдалось. Пес весело бросился навстречу Деянире, размахивая хвостом. Девушка наклонилась, чтобы погладить его, но пес уже отобрал у нее палку и утащил свое сокровище в угол. Джурич Моран, весь покрытый пылью и какой-то трухой, уставился на Деяниру поверх горы барахла, выпавшей из рухнувшего шкафа.