Объект подлежит уничтожению (СИ) - "Fa-Natka"

— Вы же знаете…

— Да, знаю. Знаю, что такие, как я биомусор, ошибка генетического кода, подобно этим эмбрионам в капсулах. Я изъян в идеальной системе города. И если вы хотите оставить жалобу в центр контроля — пожалуйста. Ваше право, Эшли. Я не держу вас. Выход открыт.

От того, как он меня назвал по имени, что-то болезненно сжалось внутри. Итан потёр глаза, и тут же схватил перчатки, возвращая их на положенное место. Эванс отвернулся от меня, открывая файл графика на дисплее.

— Вы ещё здесь, объект? Я отпустил вас. Можете идти и донести новую информацию в контроль. Уверен, вам подберут нового руководителя очень быстро.

Его голос звучал холодно, со стальными нотками.

— Я не собираюсь этого делать, Итан.

Вижу, как замерла его рука над виртуальной клавиатурой.

4. Сообщение

До конца рабочего дня мы с Итаном практически не общаемся. После всего, что произошло со мной за сутки, я просто вымотана. И когда дверь жилого отсека закрывается за моей спиной, то готова сползти на пол просто возле неё.

Желудок пробирает спазмом, и я подхожу к механизму раздачи провизии. Ничего необычного — такие есть в каждой комнате жилого блока. Сканер считывает данные объекта, и уже через пару минут в контейнере раздачи появляется персональная порция пищи. Та, которая доступна по райдеру. В моём случае, это наверняка каша и вода. Пока это и есть весь мой рацион. Не считая того, что дают всем сотрудникам уровня на обед. Я впервые нормально обедала, и это, пожалуй, единственный плюс моего перевода. Раздумывая о новой работе, мысли то и дело возвращают меня к образу нового руководителя. К этим голубым проницательным глазам, а эти руки… Картинки возникают перед глазами непроизвольно. Запретные и такие интимные. Воспоминания оживляют крепкие мужские ладони, пальцы и переплетение вен на предплечьях. Чувствую, как ускоряется пульс, и снова это непривычное ощущение, собирающееся где-то под ребрами гулкими вибрациями. Это как наваждение или болезнь. По всем законам, подобного не должно происходить. Но теперь я боюсь обращаться в санчасть. Вдруг это неизлечимо? Потому что теперь перспектива прикосновений без перчаток меня больше манит, нежели вызывает отторжение. А ведь утром я думала иначе.

Панель над раздачей загорелась зелёным, и я забираю контейнер с питанием. Поднимаю крышку и с непониманием рассматриваю содержимое. Кроме каши, сегодня я получила порцию салата и кусочек мяса. А вместо простой воды — кофе. Кофе я пробовала лишь однажды. И то, это было в последний день моей работы на уровне «J». Это наверняка какая-то ошибка, потому что эти продукты мне недоступны по райдеру. Оставляю поднос на столе и быстро подхожу к панели раздачи, набирая свой код, для перепроверки данных. Вчитываюсь в буквы несколько раз, пытаясь осознать увиденное. За эту смену мне начислено полное количество суточных келон. Но кроме того, кофе было переведено с баланса объекта 2092.

«Как так? Это, наверняка, ошибка какая-то»

Почему Эванс решил оплатить полный день? Несмотря на моё опоздание и то, что я фактически ничего не делала. А этот жест с кофе?

«Плата за молчание?»

Завтра же скажу, что не стоит платить за это. Ведь я и так не собиралась никому говорить о его секрете. Почему-то вся эта непонятная ситуация с райдером меня даже обижает. Неприятно думать, что Итан считает меня той, кого можно купить чашкой ароматного напитка. И пусть оно достаточно дорогое, я не просила этого.

Отправляю в рот первую ложку каши.

«Ну надо же! Даже с солью. Вот это необычно.»

Признаюсь, я давно уже не ела ничего вкуснее, чем за сегодняшний день. Отковыриваю маленький кусочек мяса и медленно жую. В моём рационе уже давно не было ничего подобного. Каждый кусочек — вершина удовольствия. Даже усталость как рукой сняло.

Когда с основной порцией покончено — отправляю контейнер в утиль. Несколько минут просто гипнотизирую термостакан. Первый порыв — вылить содержимое в санузел. Но ведь одна чашка кофе стоит практически месяц моей работы в центре обеспечения. Я раньше даже не могла думать о том, чтобы когда-нибудь попробовать этот напиток. Вскочив со стула, ношусь по жилому отсеку, измеряя пространство шагами. Внутренняя борьба заставляет меня обойти комнатку по периметру несколько раз. Но всё-таки интерес берет верх. Как бы там не было, я и так не собиралась выдавать Эванса. И завтра обязательно ему об этом скажу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И пока не передумала, вновь погружаясь в сомнения, — быстро снимаю защитную крышку со стакана. Пряный аромат свежемолотых зерен разносится по маленькому помещению. Делаю глоток кофе и прикрываю глаза от удовольствия. Горячий напиток растекается во рту, пробуждая все мои вкусовые рецепторы. Терпкий насыщенный вкус раскрывается дивным букетом. В этом напитке всё идеально сбалансированно. Плотная текстура оседает небольшой горечью на языке, а лёгкое послевкусие с ореховыми нотками завершает картину. Пью медленно, наслаждаясь каждым глотком и растягивая удовольствие.

Панель напротив стола загорается, и возникает привычная голограмма ежедневной пропаганды. Сколько себя помню, этот ролик крутят день за днём. Я знаю каждое слово, знаю каждую секунду воспроизводимого изображения.

«Катастрофа поглотившая мир и практически уничтожившая всё человечество, оставила неизгладимый отпечаток. Люди создали искусственный интеллект, но стали лишним витком эволюции. Глобальная система поглотила все возможные устройства на планете, активируя программу уничтожения жителей Земли. Но нашлись те, кто выжил. Славные учёные, светлые умы, которые смогли сохранить расу. Ребут-сити стал последним оплотом человечества. И каждый объект — часть великой миссии — спасения вида. Каждый из вас является деталью огромнейшего механизма. А у каждой детали своё предназначение. Необходимо чтить идеалы нашего устроя, всегда помнить о своей великой миссии! Эмоции — человеческая слабость, которая может стать причиной вымирания. Не забывайте своевременно обновлять программу чипа и при малейших симптомах и отклонениях обращайтесь в центр поддержки или санчасть. Помните, от вас зависит выживание нашего вида»

Голограмма исчезает, и свет в комнате становится тусклым. Это значит, что отсчёт пошел. Из ниши выезжает кровать. А я быстро бросаюсь в санузел, сбрасывая одежду и перчатки. Через 3 минуты электроснабжение будет отключено, поглощая весь Ребут-сити во тьму ночи. Остаётся лишь аварийное освещение.

Холодные струи воды стекают по телу, пока я стараюсь быстро смыть пыль уходящего дня. Провожу руками по коже, и в очередной раз мозг подбрасывает мне ненужные воспоминания. Смотрю на свои кисти и непроизвольно сравниваю их с руками Итана. Прикрываю глаза, подставляя тело под прохладный поток воды, и провожу горячими ладонями по обнаженной груди, животу, бёдрам. Это ощущение, в тандеме с картинками из недавних воспоминаний — обжигает нежную кожу. Выдыхаю, стараясь прогнать эти надоедливые воспоминания. И покидаю кабинку душа. Свет гаснет ровно в тот момент, когда я подхожу к кровати.

***

Новый день начинается непривычно поздно, поэтому я успеваю утром почитать рабочие файлы и хоть немного ознакомиться с родом деятельности лаборатории. Конечно, то, что можно найти в общей информации мало что даёт, но я обязательно разберусь. Покидая жилой отсек, первое, что я увидела — кристально чистые голубые глаза. Этот цвет не сравним ни с чем. Говорят, раньше небо было подобного цвета. Впрочем, этого не дано узнать теперь. Густой смог и купол над верхними ярусами города отделяет от того, что раньше было бескрайним небосводом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Доброе утро, объект.

Голос Эванса звучит так по-доброму, и даже не смотря на это отвратительное «объект», мои губы подернулись в лёгкой улыбке.

— Здравствуйте, 2092.

Длинный коридор мы проходим молча, так же минуем верхнюю лабораторию, и только, когда двери лифта скрывают нас от внешнего мира, я решаюсь задать вопрос:

— Почему вы оплатили мне полный рабочий день?