Казненные поколения. Исторический роман - Петр Котельников

Все возражения Бирона и пояснения, даваемые им, во внимание не были приняты. Надежд на милость у обвиняемого не оставалось, 8 апреля была уже составлена сентенция, в которой объявлялось: «Бирона… по силе государственных прав, Уложения главы второй 1-го и 2-го пунктов, Воинского артикула третьей главы 19-го, 20-го и шестой-на-десять главы 124-го, 127-го, 129-го артикулов и указов 1727, генваря 30-го, 1730, апреля 10-го, и 1732-го годов, декабря 20-го числа казнить смертию, четвертовать и все его движимые и недвижимые имения конфисковать». 14-го апреля опубликован был «во всенародное сведение» манифест Императора Иоанна III, где проводилась параллель между Борисом Годуновым и Бироном, перечислялись вины его в 28 пунктах и объявлялось: «по природному нашему великодушию и в рассуждении добровольного признания, как всегда, так и ныне, особливо к милости больше склонны, тако указали мы его от смертной казни всемилостивейше освободить, а напротив того, со всею его фамилией, тако ж и братьев его обоих, и зятя Бисмарка, которые в объявленной вине оскорбления величества явно с ним обще приличились, по отписании всего движимого и недвижимого имения на нас, в вечном заключении содержать…».

Местом ссылки Бирона назначен был городок Пелым, где для него был выстроен дом, как говорят, по плану Миниха. 13 июня в Шлиссельбург явилась команда, чтобы отвезти Бирона и его семью. В инструкции команде говорилось: «содержать арестантов под крепким и осторожным караулом неисходно и всегдашнее смотрение иметь, чтобы никто из них никаким образом уйти не мог, и в тамошнюю их бытность никого к ним не допускать, бумаги и чернил не давать». На содержание Бирона с семейством было велено отпускать из сибирских доходов по 15 рублей в сутки.

От Риги до Холмогор

Что в прошлом ищем мы? Истоки бытия

Или ответ иного нужен свойства.

А на экранах часто вижу я,

Что вызывает боль и беспокойство

Ложь истину изгнав таким объёмом перло

Не удается сократить

Оно никак не лезет в горло.

Всю информацию о нем не проглотить

Постойте господа, не стоит торопиться

Необходимо время. Чтоб переварить

Потоком лжи возможно подавиться

Или такую кашу заварит!..

Перевороты в России происходили с легкостью необыкновенной, без единого выстрела при сохранении покоя ночной тишины. О том, что произошла кардинальная смена правительства, люди узнавали светлым днем, когда объявлялся правительственный манифест. Так произошло и этой ночью. Разбуженная Елизаветой Петровной, Анна Леопольдовна, спавшая в одной постели с фрейлиной Юлианой Менгден, все поняла мгновенно. Не оказывая никакого сопротивления, она только, стоя на коленях, умоляла не делать зла ни детям, ни фрейлине. Для себя лично она ничего не просила, готовая принять любую кару. Её с крохотной дочерью Екатериной и фрейлиной вывели наружу, усадили в сани и укрыли одеялами. Абсолютно спокойно воспринял свой арест и герцог Брауншвейгский, кстати, носящий в то время звание генералиссимуса., Носителю высшего воинского звания России не дали возможности даже одеться… Как был полуголым, так полуголого его извлекли из пуховой постели, завернули в одеяло и положили на сани. Сделано это было по отношению к нему умышленно: неодетому по форме, будь ты и генералиссимус, солдаты не стали бы подчиняться.

«Арест» годовалого императора задержался на час, ибо отдан был приказ ребенка не будить.

Так и простояли гренадеры около колыбели, ожидая его пробуждения. Естественно, представляется возможность читающему эти строки создать мысленно картину пробуждения младенца, увидевшего вместо привычных ему лиц женского пола, огромных, пахнувших табаком и алкоголем усатых мужчин…

Все арестованные были на санях доставлены во дворец Елизаветы Петровны.

Бескровная революция свершилась!!!

Многие из придворных вспомнят потом о случае, происшедшем накануне переворота: правительница Анна, подходя к цесаревне Елизавете, споткнулась о ковер и внезапно, на глазах всего двора, упала в ноги стоявшей перед ней Елизавете. Это было воспринято тогда как слишком дурное предзнаменование..

Утро следующего дня началось с оглашении манифеста о восшествии на престол императрицы Елизаветы Петровны.

Последующим манифестом объявлялось: «…Брауншвейгскую фамилию, не хотя никаких им причинить огорчений, отправить за границу, в их отечество…»

Как с писаной торбой носилась царица,Куда ей припрятать «врагов» дорогих?Да, слишком известны в России их лица —Покой государства зависит от них.

То бросит на запад поближе к границе(Просторы России весьма велики).Младенец опасен – решает царица:«Пеленки заменят ему Соловки!»

12-го декабря 1741 г., Анна Леопольдовна с семейством, сопровождаемая генерал-лейтенантом В. Ф. Салтыковым, возглавлявшим большой вооруженный отряд всадников, выехала из Петербурга в Ригу. Санная накатанная дорога, добрые лошадки и невеликое количество вещей небольшого обоза позволяли быстро отсчитывать версту за верстой. До границы оставалось не более десятка верст, когда «изгнанников» догнал на буланом коне имперский гонец с приказом изменить направление движения. Пунктом остановки была названа Рига. В Риге герцогу и герцогине следовало ожидать следующих распоряжений императрицы. Ни Салтыков, ни изгоняемое семейство не знали ничего о причинах того, что заставило Елизавету Петровну изменить принятый первоначальный план удаления Брауншвейгских в Германию, уже согласованный с королем Пруссии Фридрихом. Оказывается, на Елизавету подействовали внушения Лестока и французского посла маркиза де ля Шетерди в том, что родители младенца Иоанна, находясь за рубежом, быстро найдут и материальные средства, и людей для военной интервенции, а внутри, в самой России найдется немало тех, кто остался верен императору и его матери, кто поддержит реставрацию, имеющую законные права на российский престол. Подумала, подумала над этим Елизавета Петровна и приняла такую возможность за реально выполнимую.

Итак, теперь уже, совсем не торопясь, изгнанников повезли в Ригу и, прибыв в неё 9 января 1742 года, поместили в замке, в котором прежде жил Бирон.

Нет прав на власть, иль их немного,Как говорят их «с Гулькин нос»,Твердят, что так угодно Богу,Он так велел решить вопрос!А там, уж верьте иль не верьте,(Все ваши думки не в зачет)Хоть речь идет о чьей-то смерти,Над властью «крыша не течёт».

Положение прежде правившего Россией семейства круто изменилось: из изгнанников они превратились в заключенных со строгим уставом содержания. Здесь Анна Леопольдовна по требованию Елизаветы подписала присягу ей за себя и за своего сына. Потянулись однообразные тоскливые дни заключения. Постепенно к этому однообразию, как и к частой смене караулов обитатели замка привыкли, привыкли и к тому, что суммы на содержание стали значительно меньшими и многого из предметов обихода стало не хватать. Появились кое-какие послабления в общении с жителями города…

Между тем, в Санкт-Петербурге о враждебном настроении Анны Леопольдовны по отношению к новому правительству распространялись слухи. Никто не проверял источников возникновения и распространения слухов, хотя поиск был бы не сложен: все они рождались в доме Лестока, которому новая императрица полностью доверяла. Эти слухи не давали Елизавете Петровне расслабиться, держа в постоянном напряжении.

А тут ещё в июле 1742 года «Тайная канцелярия» во главе с Ушаковым доложила императрице о раскрытии ею заговора камер-лакея Турчанинова, целью которого было убийство её, Елизаветы и возвращение к власти императора Иоанна. Скорее всего, раскрытие этого заговора, как и само его возникновение было инспирировано самой «Тайной канцелярией», пытавшейся показать сердобольной дочери Петра, что кругом существуют серьезные опасности для Её Величества жизни, а потому и нет пока оснований для ликвидации самой канцелярии. Кстати, и до сих пор этот способ доказательства необходимости расширения и усиления силовых структур широко используется в нашем обществе.

Оставлять Брауншвейгских в Риге становилось небезопасным, так как немецкое население края более симпатизировало герцогу Брауншвейгскому, чем дочери Петра I. Кроме того, рядом было море, так что для узников всегда оставалась возможность скрыться за границу. После некоторого размышлении императрица решила содержать в дальнейшем семейство Брауншвейгских в крепости Динамюнде вблизи Риги. Находясь в этой крепости, Анна Леопольдовна разрешилась от груза беременности, родив третьего ребенка – принцессу Елизавету.

Очередной выбор места содержания опасного для императрицы семейства произошёл тогда, когда был раскрыт в июле 1743 года очередной заговор, на этот раз, подполковника Лопухина, его матери и графини Ягужинской, целиком сфабрикованный фаворитом Елизаветы лейб-медиком Лестоком. И о том хорошо был информирован прусский король Фридрих II, получая все интересующие его сведения от тайных агентов в России, им же хорошо оплачиваемых. Кстати, Лесток был в числе их…