Графъ - Аля Пачиновна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Повёз в резиденцию за город, игнорируя недовольное сопение Шалтая. В дом внёс сам, поздно вспомнив, что гостевая находится на третьем. Кое-как допер. Сгрузил в комнате на кровать. Постоял, посмотрел, подумал. Почесал бороду.
Почему бы и нет, собственно?
Стащил с неё сначала штаны - снова поразился физической реакции на небритый женский лобок. Потом рубашку расстегнул, снял. Завис.
Давненько он такой нимфы не видел. Кровь с молоком баба, все при ней, огонь, порода. А лицо тонкое, пропорциональное, аристократическое.
Разделся сам, нырнул в койку к спящей красавице. Проснётся - он ее пощупает, а там дело за малым.
Должна же она ответить за сорванную «мэрию» пока ребята собирают о ней информацию?
Глава 4
Глава 4
В детстве он мечтал стать повелителем времени: сокращать сутки в карцере до пары секунд, сдерживать их бег, чтобы продлить вкус барбариски, уметь оттягивать момент пробуждения до следующей жизни.
Ну, или хотя бы на час.
А для этого, он знал, нужны большие деньги. Наивная вера в то, что даже время продаётся, жила в нем довольно долго, толкая вперёд и вверх. Теперь у него было все, а времени этим всем наслаждаться не было. Человек четверть жизни проводит во сне - можно успеть родиться, вырасти, наделать дерьма и сдохнуть. Теперь, когда он точно знал, что у времени нет цены, он предпочитал засыпать только с теми, с кем ему хотелось проснуться.
Граф вспомнил, что не один в постели. И ему захотелось…
Он потянулся со скрипучим стоном, разлепил веки, сфокусировался. Из-под кромки одеяла его изучала пара испуганных глазищ. Ну и дура! Утренний стояк, что ли, никогда не видела? Уставилась как на Мачу-Пикчу.
- Живая, - констатировал Глеб и снова потянулся, добавив сквозь зёв: - хорошо.
Девчонка занырнула по брови - один хохолок торчит, и поползла к противоположному краю кровати. Во, дурная. Глеб перекатился набок прижал собой полотно одеяла. Заблокировал укрытие и возможность дальнейшего отступления. Все, попалась.
- Почему я голая? - не спросила, а предъявила.
- Я раздел, - он стер кулаками утреннюю муть с глаз, чтобы лучше видеть и угадывать большие и малые изгибы под одеялом. Фантазия благотворно влияла на настроение. И девочка это тоже заметила. Зажмурилась и потянула осторожно ткань на себя.
- Зачем? - открыла глаза, но сразу отвела взгляд в сторону, стянула выразительные брови к переносице.
Смущается? А голыми сиськами собирать видео-компромат на уважаемых людей не стеснялась.
- Извини, я по-другому не умею спать с женщинами. Только так.
По глазам видел - секунда и завизжит, как противоугонка, уже накачивала лёгкие, раздувая сердито ноздри. Раз. Два. Но она зашипела:
- С какой стати, вообще, ты решил, что можешь раздеть и завалиться со мной спать? Это нарушение личных границ!
Уфь, дерзкая какая! Никак, статьей угрожает? Обычно всё по обоюдному согласию сразу, порой стремительно, что даже в памяти не откладывалось. Ладно. Давай поиграем на повышение ставки. Может, жива останешься.
- Серьезно? То есть вот так называется твой шпионаж?
- Личные границы - это то, что ты ревностно оберегаешь от общественности, допускаешь к ним только очень близких. А это ваш групповой промискуитет…
Она задохнулась на середине фразы и тихо сдулась, краснея. Наверное вспомнила вчерашний ренессанс. Да, детка, так отдыхают некоторые взрослые дяди. Но раз вспомнила, значит когнитивные функции не пострадали от гипоксии.
- Ты собачий кайф словила, - сообщил буднично Глеб. - Не мог же я оставить тебя без присмотра.
Он причмокнул и подмигнул - вспомнил, как бессовестно за ней присматривал ночью.
- Что словила? - над одеялом внезапно появилась вся ее голова. Губы припухли и покраснели, она их, видимо, кусала старательно. На щеке розовел след от подушки. Голубые глаза чиркали по его лицу, будто хотели расковырять дыру в изображении.
- А, тебе же надо всё по-научному объяснять! - какой-то бес внутри дернулся, вздрогнув, как ото сна, толкнул Глеба вперёд на девчонку - прижаться к ней, желательно к голой. - Гипоксия - кислородное голодание, достигается путём странгуляции, сопровождается мощным расслаблением… - смял в ладони край одеяла, - сексуальным возбуждением, - потянул на себя, - и возможной потерей сознания, если перестараться. У меня опыт в соревнованиях со смертью. Я, как видишь, пока не проиграл. Возбуждение было, Лер-ра, прежде чем ты вырубилась?
Она вжала голову в подушку и громко сглотнула. Да моя ж ты хорошая. Откуда ж ты такая актриса. Из какой самодеятельности?
- Не трогай мое одеяло! - мяукнула она, изображая недовольство. А сама оживилась под ним, завозилась.
- Здесь всё моё, - вдохнул рядом с яремной впадинкой. Она пахла виски и ещё чем-то приятным. Знакомым до голодного спазма в желудке и ниже - на уровне первобытного инстинкта, который упрямо рвался из-под контроля рядом с ней. - Слушай, я у тебя там такой пушистый раритет увидел. Прям обалдел...
Глеб перестал стягивать одеяло сверху, перешёл к наступлению с тыла. Спустил ладонь вдоль очертаний ее левого бедра, собрал нижний край в кулак, потащил вверх, уже плохо отдавая отчёт своим действиям.
- Я на такое ретро только в самые голодные и безбашенные времена западал. Молодость вспомнил. Стояк как в восемнадцать. Покажи…
Он вжал каменный пах в ее бёдра и недвусмысленно потерся. Девчонка замерла. Перестала возиться. В глазах полное затмение голубой радужки чёрными дырами зрачков. Возбуждение или страх? Или всё вместе?
Такая гладкая под ладонью, горячая, но напряжённая до острых сосков, которые он уже предвкушал.
- … хочу кончить на твою мохнатку, прежде чем ты пойдёшь в душ и избавишься от нее.
Граф уже сам понимал, что несёт несвойственную ему околёсицу. В башке вакуум, кровь не доходила. Вот сколько ее требовалось на обеспечение и поддержку эректильной функции, ровно настолько ее стало меньше в голове. То есть, мозг кровью почти не снабжался.
- Какая мохнатка! Что ты себе позволяешь, - девчонка задергалась, замолотила пятками, засучила коленями, попробовала покрутить бёдрами - вспыхнула и попыталась это
