Его апатия - Чингиз Абдуллаев

— Не смешно, — ответил Костя. — Я просто не хочу, чтобы ты вообще занимался этим страшным делом.

Он вышел из салона и достал из багажника чемодан Дронго. На оформление в отеле ушло несколько минут. Дронго поднялся в свой номер. С Костей они попрощались внизу, договорившись встретиться вечером. Дронго принял душ, переоделся и позвонил Голикову.

— Андрей Андреевич, здравствуйте. Это я вам звонил вчера два раза, — напомнил Дронго, — по делу Нагиева. Мы не могли бы увидеться? Я остановился в бывшем отеле «Интурист». Не знаю даже, как он сейчас называется. Может, вы приедете ко мне? Я буду ждать вас в холле отеля.

— Хорошо, — согласился Голиков, — только не нужно в холле. Лучше я поднимусь к вам. Какой у вас номер?

Дронго назвал свой номер и с раздражением положил трубку на рычаг. «Кажется, они все здесь посходили с ума, — подумал он. — Что здесь происходит, черт их всех побери?!»

Он подошел к окну и посмотрел на улицу. Перед отелем стояло несколько машин, выделялись иномарки. Неожиданно раздался телефонный звонок. Дронго подошел к аппарату.

— Слушаю, — сказал он, сняв трубку.

— Вы не хотите отдохнуть? — спросил его игривый женский голос.

— Кто это говорит?

— Какая разница. Вы хотите отдохнуть?

— В каком смысле?

— Мы пришлем к вам девушку. Одну или двоих, по вашему желанию.

— Теперь понятно. — Дронго улыбнулся. — Нет, спасибо. Пока не нужно.

— Как хотите. — Женщина сразу положила трубку.

Все как обычно, подумал Дронго. В большинстве гостиниц раздаются такие звонки. Неизменная и поистине интернациональная особенность отелей любой страны СНГ и Прибалтики. За исключением самых дорогих и респектабельных. Обижаться не следует. Нужно либо принять предложение, либо сразу отказаться. Лучше принять, чтобы из номера не пропадали вещи. И платить гостьям, которые, в свою очередь, платят «налоги» своим сутенерам, охране отеля, администраторам, милиции, бандитам и всем остальным, кто добился «права» получать свою долю.

Ждать пришлось недолго, Голиков уже через полчаса вежливо постучал в дверь. Ему было лет шестьдесят. Среднего роста, редкие седые волосы смешно топорщатся, образуя на голове своеобразный хохолок. Достаточно было взглянуть на этого адвоката, чтобы понять, насколько «важные дела» и насколько успешно он ведет. На нем был потертый старый костюм, сорочка с застиранным воротником и галстук, завязанный старомодным узлом и не доходящий до пояса. На ногах начищенные, но немного стоптанные туфли. Голиков вошел в комнату и протянул руку Дронго, несколько церемонно представившись:

— Андрей Андреевич Голиков.

— Очень приятно. Меня обычно называют Дронго.

— Я знаю, — Голиков улыбнулся. У него было круглое лицо, крупный, немного приплюснутый нос, мясистые щеки и голубоватые глаза, еще сохранявшие, несмотря на возраст, яркость. Большие роговые очки дополняли облик. Рукопожатие его оказалось достаточно крепким.

— У нас в Ростове про вас много рассказывали, — признался Голиков, усаживаясь за стол, и поставил рядом с собой тяжелый кожаный портфель с вытертыми углами. — Говорят, что вы самый известный эксперт по вопросам преступности. Некий гибрид комиссара Мегрэ и Джеймса Бонда. Извините меня за такое сравнение.

— Ничего, — Дронго рассмеялся. — С кем только меня не сравнивали! А я всего лишь специалист по правовым проблемам. Иногда мне удается дать более или менее удачные советы людям, которые обращаются ко мне за помощью. Вот, собственно, и все.

— Не скромничайте, — махнул рукой Голиков. На левом запястье у него красовались старые часы «Слава» с потертым кожаным ремешком. — Вы очень известный человек. И наверное, приехали сюда по делу Нагиева, решив, что еще можно что-то изменить. Увы, должен вас огорчить. К сожалению, дело обычное и ничего выжать из него не удастся. Я беседовал с моим подзащитным, изучил все документы. Нагиев признал свою вину и, боюсь, обвинительный приговор предрешен. Как мне ни прискорбно сообщать вам такие новости, но вы должны знать правду.

— И вы не собираетесь ничего предпринять?

— Конечно, собираемся. У нас есть несколько фактов, на которые я хочу обратить внимание суда, но они, к сожалению, не могут переломить общую ситуацию.

— Вы сами считаете его виновным?

— Я адвокат, господин Дронго, и не имею права обсуждать такие подробности даже с очень известным экспертом. Извините меня.

— Считайте, что я ваш помощник. Кстати, я хотел вас просить, чтобы вы меня оформили именно в этом качестве. Ведь вы можете взять себе секретаря или помощника…

— Боюсь, что моего скромного гонорара не хватит, чтобы заплатить вам, господин Дронго.

— Меня наняла Фатима Магомедова, сестра Омара Нагиева. Я готов защищать его интересы, — пояснил Дронго, — и именно поэтому хочу просить вас о такой услуге. Чтобы попасть на суд и иметь возможность встречаться с обвиняемым.

— Мы можем вас оформить, — согласился Голиков. — Однако, повторяю, это ничего не даст.

— Возможно. И тем не менее прошу вас ответить на мой вопрос: вы считаете его виновным?

Голиков тяжело вздохнул. Осмотрелся по сторонам. Отодвинул портфель. И негромко признался:

— Безусловно. Нет никаких сомнений. К моему большому сожалению.

Дронго нахмурился. В порядочности и честности адвоката сомневаться не приходилось. Как и в его компетенции.

— Вы давно работаете адвокатом? — поинтересовался Дронго.

— Больше сорока лет, — ответил Андрей Андреевич. — Раньше было легче, мы обслуживали разные предприятия, меня в городе многие знали. А сейчас времена изменились. И все же: если вы спрашиваете, чтобы знать мое мнение о вине Нагиева, повторю: факты упрямая вещь.

— Можете назвать мне основные моменты, на которых базируется обвинение?

— Конечно. Магомедова видели в день убийства поднимающимся по лестнице в квартиру убитых. Он поздоровался со встреченной соседкой, и она его запомнила…

— Он там раньше бывал?

— Дважды. И был в квартире убитых в день убийства. Более того, убитый Степан Ковальчук и мой подзащитный были вместе в каком-то баре за день до убийства, их там видели вместе.

— Но это еще не основания для такого страшного обвинения?

— В доме убитых нашли отпечатки пальцев Нагиева…

— Если он там бывал, они могли остаться и от прежних визитов.

— Отпечатки нашли на внутренней стенке платяного шкафа в спальне. Вещи были разбросаны, и везде — отпечатки его пальцев. — На этот раз Дронго промолчал. Голиков взглянул на него и продолжил: — Мужчина и женщина были убиты из пистолета ТТ — три выстрела в Ковальчука и один в его жену. Оружие нашли рядом с домом в кустах. На нем был неспиленный номер и отпечатки пальцев Нагиева. В обойме оставалось еще несколько неиспользованных патронов.

— В девочку тоже стреляли?

— Нет. Экспертиза считает, что девочку задушили, а затем проломили ей голову. Причем в момент удара она, возможно, была еще жива.

— Что говорит сам Нагиев?

— Ничего. Он вообще мало говорит. Но признает, что виновен.

— Вам не кажется, что его могли подставить? Если он убийца, почему вел себя так глупо? Убил двоих из пистолета, а потом выбросил оружие рядом с домом, оставив на нем свои отпечатки пальцев.

— Убийцы не всегда бывают логичны и последовательны в своих поступках, — устало возразил Андрей Андреевич. — За сорок лет работы в адвокатуре я никогда не встречал математически рассчитанных убийств, вроде тех, что обычно описываются в классических английских детективах. Большая часть убийств происходит на бытовой почве, а оставшиеся — всего лишь преступления с корыстным расчетом: взять деньги или другие ценности.

— Нагиев не похож на обычного убийцу, — возразил Дронго. — Он закончил школу с медалью и Московский авиационный институт с красным дипломом. Этот человек умеет как минимум логически мыслить.

— Может быть, — согласился адвокат. — Но он дал показания, что украл пять тысяч долларов. Взял их из шкафа.

— Деньги нашли?

— Нет, не нашли. Но Нагиев упрямо твердит, что забрал деньги. И даже показал место, откуда взял их. Следователь не поленился, провел экспертизу. Там действительно раньше лежали доллары. Нашли даже кусочек купюры — Нагиев, наверное, неловко дернул пачку.

— Он не сказал, куда дел деньги?

— Говорит, что потратил. Здесь у следствия самое уязвимое место. Куда мог обвиняемый потратить такую большую сумму денег, так и не установлено. Но старший следователь Митрохин, который вел дело, поступил достаточно просто — он затребовал счета из некоторых дорогих ресторанов Москвы и Киева. Знаете, сколько стоит бутылка хорошего вина в дорогом ресторане?

— Знаю, — мрачно кивнул Дронго.

— Следователь показал эти счета. Они, конечно, не принадлежат Нагиеву, но ясно, что если бутылка вина стоит до пяти тысяч рублей, то потратить за один день большую сумму совсем не сложно.