Грешники и праведники - Иэн Рэнкин

Девушка кивнула. На ней были чёрные джинсы и не застёгнутый кардиган поверх футболки. Пирсингов или татуировок Ребус не заметил. Круглое лицо и пухлые щёчки — как у херувимчика на картине, подумал Ребус. Кудрявые каштановые волосы только усиливали это впечатление.

— Давно вы знаете Джессику? — спросил Ребус.

— Почти год. Она на факультете повсюду развесила объявления: сдаётся комната. Ну вот я ей и позвонила. — Она помолчала. — Она и вправду выздоровеет?

— Травма шеи, растяжения, синяки, — сказала Кларк. — Её отец, кажется, считает, что она ездит аккуратно.

— Это правда.

— Значит, вчера вечером она изменила своим правилам.

— А что произошло?

— Авария случилась за аэропортом, на загородной дороге. Не знаете, как её туда занесло?

Белл недоумённо пожала плечами и спросила:

— Так её отец здесь?

— Он с ней в больнице.

— Я должна её навестить.

— Есть у неё ещё друзья, которых нужно поставить в известность? — спросила Кларк.

— Бойфренд, например? — добавил Ребус.

— Форбс? — Голос у неё зазвучал чуть выше. — А что — никто не… — Она замолчала на полуслове, зажала ладони между колен, уставилась на покрытый лаком паркет.

— Мы не знаем, как с ним связаться, — призналась Кларк.

— Я могу ему позвонить.

— Отлично, но мы и сами хотели бы с ним поговорить. — Ребус откашлялся. — Вы когда в последний раз видели Джессику?

— Вчера. Около четырёх или пяти.

— Здесь, в квартире?

— Столкнулись в дверях, она как раз уезжала.

— Куда?

— Не знаю точно.

— Но на машине?

— Я думаю, да.

— И вам не известно, есть ли у неё друзья в Керклистоне или Броксберне?

— Я даже не знаю, где это.

— А вы сами откуда?

— Из Стерлинга.

Ребус кинул взгляд на Кларк — что дальше?

— Вы хотели сообщить нам телефон Форбса, — напомнила студентке Кларк. — И заодно его фамилию.

— Его зовут Форбс Маккаски.

— Маккаски, — повторила за ней Кларк, добавляя его имя в адресную книгу телефона.

— Как Патрик Маккаски.

Кларк посмотрела на Элис Белл.

— Политик?

Белл кивнула. Кларк вопросительно взглянула на Ребуса, который в ответ только скривил губы. Белл выудила из кармана телефон, нашла номер Форбса и продиктовала его Кларк.

— Хотите, чтобы я ему позвонила? — спросила она.

— Если вы не против.

Но Белл вроде бы передумала. Она повертела телефон в руке и сказала, что позвонит ему позже, когда они уйдут.

— Вы по-прежнему хотите поговорить с ним? — спросила она. — Не возражаете, если я его предупрежу? — (Кларк кивнула.) — Спасибо.

Студентка встала, а за ней Кларк и Ребус. Белл проводила их до двери. Ребус хотел было попросить показать им комнату Джессики, но решил, что пока у них для этого нет оснований. На прощание Белл пожала руку обоим детективам. Она уже хотела закрыть дверь, но тут Кларк вспомнила, что не записала номер телефона самой Белл. Студентка быстро продиктовала номер, и дверь за ними захлопнулась.

— «Я его предупрежу»? — повторил Ребус.

— Да, я обратила внимание.

— Что будем делать?

Она посмотрела на часы.

— Мне нужно домой — переодеться для дешёвого ужина.

— Но сначала ты меня подвезёшь.

— Вверх по холму до «Оксфорд-бара»?

— Тебе ещё придётся поработать над собой, чтобы стать детективом…

Бистро «Бия» представляло собой ресторанчик во французском стиле на Колинтон-роуд. Местные называли этот квартал Святой угол — из-за скопления церквей на пересечении улиц: Кларк насчитала четыре, хотя не была уверена, что все они действующие. Дэвид Гэлвин уже сидел за столиком. Увидев её, он поднялся, и на его лице появилась широкая улыбка. Он был высокий, стройный, в тёмном костюме с белой рубашкой, расстёгнутой на шее. Чмокнув его в щёку, она спросила, это ли называется у него неофициальным стилем одежды.

— Я брал пример с «Бешеных псов», — пояснил он. — Одеты с иголочки, но сразу видно — крутые ребята.[6]

— Попытка зачтена.

Гэлвин был моложе её всего на два года и работал в прокурорской службе со времени переезда в Эдинбург пять лет назад. Минувшей осенью они сотрудничали по одному делу, тогда-то он в первый раз и пригласил её в бар под тем предлогом, что им нужно сверить записи. Теперь это стало у них чем-то вроде пароля — примерно раз в неделю он отправлял ей эсэмэску с предложением устроить вечером «совещание».

— Я здесь в первый раз, — сказала Кларк, оглядывая интерьер.

— Мне здесь нравится — и всего в пяти минутах от дома.

— Не моего.

Улыбка сошла с его лица.

— Как же я не подумал…

— Ничего страшного, Дэвид, — всегда можно взять такси.

Официант протянул ей меню, и, прежде чем его раскрыть, она заказала джин с лаймом и содовой.

— А мне на пробу что-нибудь из этого, — сказал Гэлвин официанту. Потом, повернувшись к Кларк, спросил: — Трудный был день?

— Не особенно. А у тебя?

Он пожал плечами:

— Всё как всегда.

— Как тебе прощальный обед у главного констебля?

— Спасибо, что пригласили.

— Это ваша прокурорша расстаралась?

— Она любит, чтобы её сопровождали.

— Так она чувствует себя значительнее? — высказала предположение Кларк.

Гэлвин снова пожал плечами и сосредоточился на меню.

— Здесь всё вкусно, — сказал он.

— Риллет из лосося, а потом лопатку ягнёнка, — решила Кларк.

— Недолго ты мучилась с выбором.

— Не люблю тянуть резину.

Принесли аперитив, они чокнулись, пригубили.

— Как работается со старым спарринг-партнёром? — поинтересовался Гэлвин.

— С Джоном? Пока никаких затруднений.

— Ходит по струнке? Выполняет распоряжения?

Кларк удивлённо посмотрела на него:

— У тебя что-то на уме, Дэвид?

Гэлвин замотал головой. Официант всё топтался поблизости, и они сделали заказ. На столе был хлеб, и Кларк отломила кусочек, вдруг поняв, что давно не ела.

— Вино будем заказывать?

— Мне бокала белого вполне хватит.

— Разливное? — уточнил официант.

— Разливное, — согласилась Кларк.

— Большой бокал или маленький?

— Большой.

— И мне то же самое, — сказал ему Гэлвин. Потом откинулся на спинку стула и на мгновение закрыл глаза.

— Приятно иногда отключиться? — сказала Кларк.

— Такие, как мы с тобой, не умеют отключаться. Мотор всегда работает, Шивон.

— Ты бы так не говорил, если бы увидел меня на диване с коробкой мороженого. Но раз уж мы заговорили о работе…

— Да?

— Ты знаком с Патриком Маккаски?

— Министром юстиции? — поднял бровь Гэлвин. — Ну, это не мой уровень. Я присутствовал на нескольких заседаниях, где он выступал.

— Я его прогуглила — стойкий приверженец Шотландской национальной партии… Лицо кампании «Скажи „да“»[7]… жена — юрист по имени Бетани…

— Она, кажется, американка. У неё юридическая фирма в Глазго.

— Но сам он не работал в юриспруденции?

— Учился на юридическом в университете, но потом ушёл в политику… Хотя он, видимо, проштудировал какую-то специальную литературу — в ускоренном режиме, когда готовился занять министерский пост. Почему ты спрашиваешь?

— У него есть сын по имени Форбс. А у сына подружка — Джессика Трейнор.

— Никак не связана с Оуэном Трейнором? — прервал её Гэлвин.

Кларк спохватилась, что не знает имени Трейнора.

— Кто такой Оуэн Трейнор?

— Бизнесмен с юга. Некоторое время назад расследовалось одно дело. Об этом писала пресса.

— А что за дело?

— Обанкротилась одна из его компаний. Куча рассерженных инвесторов.

— И?

— Самого рассерженного и скандального избили на пороге его дома.

— Это где было — в Лондоне? — (Гэлвин кивнул.) — Почему ты обратил на это внимание?

— По ассоциации с одним делом, которое мы изучали в университете, только и всего.

Кларк представила себе отца Джессики.

— У этого Трейнора большие связи в лондонской полиции.

— Тогда, наверное, не он. Да, так там про Форбса Маккаски?

— Джессика Трейнор попала в аварию. Её нашли на водительском сиденье, но у нас нет уверенности, что за рулём была она.

— Она цела?

— Более или менее.

Гэлвин задумался.

— И Форбс убежал?

— Мы этого не знаем — мы с ним ещё не говорили.

— Для папочки это плохие новости.

— Да, нежелательные.

— Если речь идёт о возможном уголовном преступлении, то это ещё мягко сказано.

Гэлвина явно заинтересовала эта история.

— Мы пока не собираемся передавать это дело вашей конторе, — предупредила его Кларк. — Повторяю, улик у нас нет. К тому же начальство не любит скандалов.