Дороги товарищей - Виктор Николаевич Логинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нда-а… — неопределенно протянул он. — Конечно, я понимаю: это дело… очень нужное… правильное. Но, по-моему, скучно это… мне так кажется.
Очень не хотел Аркадий еще раз обидеть Бориса!
Но Борис уже и не думал обижаться. Он был чуткий человек и смыслил кое-что в чужих переживаниях.
— Как ты не понимаешь, Аркадий!.. Вот представь себе: выйдешь утром из белого домика где-нибудь на опытной станции. Солнце еще только показалось над землей. Через березнячок, по колено в росе, пройдешь в поле. Пшеница стоит колос к колосу… Ну, как бойцы в строю. И видишь, что все это богатство создано тобой, для твоего народа… Пойми, какая это красота!
Юков молчал. Он глядел в окно, на верхушки лип, на облачко, плывущее по небу в дальние страны, на пушистое, снежной чистоты облачко, которому можно позавидовать…
— Надо, обязательно надо в жизни цель иметь! — заключил Щукин. — Иначе зачем и жить?
— Удивительный ты человек, Борька Щукин.
Аркадий встал с парты и, молча сжав Борису руку повыше локтя, вышел из класса. Щукин секунду недоуменно глядел ему вслед, а затем кинулся за ним и догнал на лестнице.
— Аркадий! Что ты?.. Что с тобой? Может, ты обиделся на меня?
— Нет, Борька, не то… не в этом дело, — пробормотал Юков, пряча затуманенный печалью взгляд. — Ну, ладно, я пошел…
И он побежал вниз. Швейцар Вавилыч закрыл за ним дверь и ничего не сказал. Это был старый, добрый и умный человек.
Юков сам не понимал, что с ним происходит. Сердце его сжалось в маленький жаркий комочек, в голове стало тяжело от грустных колючих мыслей.
Надо иметь в жизни цель!
Даже Щукин, тихий, кроткий, как ягненок, незаметный Борька Щукин имеет благородную цель в жизни. А он, Аркадий Юков, которого знает в городе каждая паршивая собачонка, который ходит по бульварам, задрав лохматую голову, он не имеет цели в жизни! Это позор!
А разве провал на испытаниях не позор? Тоже позор. На месте Щукина он просто не стал бы разговаривать с каким-то второгодником, презрительно цыкнул бы на него… да, именно презрительно!
Так в запальчивости думал Юков, снова пускаясь в праздный путь по городу.
Он завидовал Щукину. Хорошо Борису! Испытания он сдал на отлично, мечтает стать агрономом… А о чем мечтает Аркадий? О каком-то несбыточном, может, подвиге. О подвиге!
Да, о подвиге! Вот именно, о подвиге! И почему — несбыточном?
Все существо Юкова возмутилось против такого утверждения — несбыточный подвиг. Сбудется он! Должен сбыться! А если отказаться от этой мысли, тогда правильно говорит Борис — зачем и жить?
И с удвоенной… что там с удвоенной? — с удесятеренной силой Аркадий почувствовал, что подвиг сейчас ему необходим, как воздух, и даже нужнее, чем воздух. Как жизнь, как жизнь, нужен был второгоднику и вообще отпетому, в представлении иных людей, человеку, Аркадию Юкову, подвиг!
Увлекаемый яростной силой жажды подвига, он вскочил в трамвай и поехал по проспекту Энтузиастов. Мимо мелькал тротуар, почти белый от солнца, перекрестки улиц, вымощенные каким-то фиолетовым булыжником, афиши на стенах учреждений, плакаты и среди них — один, очень яркий, изображающий скульптурную фигуру рабочего и колхозницы, символ равноправия и вдохновенного труда.
Но булыжник, плакаты и афиши меньше всего привлекали внимание Аркадия. Он тоскливо вглядывался в лица прохожих, в верхние этажи домов, и было ясно, что за победный бой с любым из паршивеньких самураев отдаст он половину жизни.
На площади Красных конников Юков увидел шагающего по асфальту Сашу Никитина. Саша был в белых брюках и белых парусиновых тапочках. Засученная выше локтей рубашка вздувалась на спине пузырем: по площади гулял озорной ветер.
Аркадий рванулся к задней площадке трамвая, но в дверях остановился. С тех пор, как Никитин приходил под окно Аркадия в составе делегации школьников, он с ним не встречался больше… и как еще Саша отнесется к этой встрече. И в то же время Саша был нужен Аркадию, нужен… просто так, поговорить и вообще уточнить отношения.
Никитин в это время оглянулся, увидел Аркадия и приветственно поднял руку.
Подавив сомнения, Аркадий ответил тем же щедрым жестом и прыгнул на ходу, провожаемый сердитым чертыханьем кондукторши.
САША НИКИТИН
Аркадий не ожидал, что Саша помашет ему рукой. О, это был твердого характера человек, к его слову прислушивались и десятиклассники! К тому же Никитин — настоящий спортсмен, перворазрядник. Играл в волейбол, бегал и прыгал он лучше и быстрее всех в школе. В классе он всегда занимал особое положение, и не только потому, что года четыре подряд был старостой: считался он, по неписаным законам школы, вожаком. Долгое время Аркадий соперничал с ним, но это было раньше, почти в детстве. В прошлом году Юков окончательно понял, что фактически без боя уступил Никитину первенство. Биться было бы бесполезно: Саша мог и в драке и во всем остальном положить Аркадия на обе лопатки. Не с радостью, конечно, подчинился Аркадий воле Никитина, но и без злобы и раздражения: Сашу нельзя было не уважать, хотя бы в душе.
Нет, Аркадии не ожидал, что Саша помашет ему рукой. Юков не удивился бы и презрительному взгляду Никитина. Есть за что презирать Аркашку! На месте Саши Аркадий, быть может, отвернулся бы и зашагал прочь. Но Саша, как настоящий друг, не сделал этого, — ну и молодец он!
— Здорово, Сашка! Сашка-а, здорово! — кричал Аркадий на бегу, размахивая руками, словно крыльями. Обожди минутку, мне нужно слово сказать!
Он кричал так, будто товарищ не хотел подождать его, хотя видел, что Никитин остановился. Он кричал потому, что не мог не кричать, переполненный бурным чувством раскаяния и любви к другу.
Саша хмуро молчал, чуть расставив ноги и по привычке подбоченясь. Взгляд у него был неодобрительный.
— Здравствуй же, Сашка! — крикнул Аркадий еще раз, внимательно вглядываясь в лицо Никитина. Хмурое выражение глаз товарища его насторожило.
— Здравствуй, Аркадий, — ответил Саша и тотчас же осуждающе спросил: — Все прыгаешь?
— Тебя увидел, потому и прыгнул… честное слово!
Аркадий с силой сжимал неподатливые пальцы Никитина в своей огрубелой, твердой ладони и не отрывая взгляда от Сашиного лица, усыпанного около носа конопатинками, улыбался.
— О-ой! — поморщился Саша, вырывая руку. — Все тренируешься… Ну-ка, покажи. — Он пощупал ребро ладони Юкова, одобрительно покачал головой. — Ну-ка, ударь разок. — И он подставил шею.
— Что ты, Сашка!..
— Ударь, ударь… не изо всех сил, конечно.
— Чур, не
