Убей меня завтра - Ричард Пратер

— Гангстеры в Аризоне тоже не успокаиваются, несмотря на то, что существует Уолтер Мейпол, — улыбаясь ответил я, а потом добавил серьезно:

— Уолт, у меня небольшая проблема.

Он провел меня в свой небольшой кабинет. Одну сторону занимали окна, а три другие были заставлены шкафами и полками.

— Кто для тебя является проблемой? — спросил он.

— Есть человек, о котором я еще ничего не слышал, но лицо которого почему-то кажется мне знакомым, — начал я. — Я видел его сегодня на Вилле Восходящего Солнца, и у меня по спине сразу забегали мурашки. Я знаю, что я сталкивался с этим человеком.

— Опишите его мне, Шелл.

Я выложил ему все, что мог, о человеке, который сидел рядом с Бризантом в мэрии.

Уолт с минуту сидел молча, а потом покачал головой.

— Никогда не слышал о таком человеке, — сказал он.

— Подумайте, Уолт! Ведь я описал вам человека так, как он выглядит сегодня. А как он выглядел лет двадцать — тридцать назад, сказать трудно. Поскольку он показался мне знакомым, это может означать лишь то, что он не принадлежал к мелким сошкам. Он словно излучает зло, словно является воплощением зла и всего плохого, словно постоянно ищет свою новую жертву. Когда я его видел, он выглядел, как призрак, который всплывает из болота. Если я…

Уолт поднял голову и прищелкнул пальцами.

— Кажется, я знаю, кто это!

Он прошел к одному из шкафов, взял картотеку, полистал ее, а потом, вытащив досье, протянул мне несколько фото.

— У меня имеются четыре фотографии, — сказал он. — На первой ему девятнадцать лет, потом — тридцать шесть, пятьдесят и шестьдесят восемь. Последняя была сделана двадцать лет тому назад.

Я узнал его уже на второй фотографии. Это были те же глаза, от взгляда которых кровь застывала в жилах. На следующей фотографии был похож и мясистый нос, и опущенные вниз уголки рта.

— Да, это был он, мой человек, которого звали Диджиорно.

— Это Пит Лекки, сказал Уолт. — Я думал, что это чудовище давно умерло.

— Пит Лекки… — Не удивительно, что при виде его у меня заработали звонки второй сигнальной системы.

— Странно, — сказал Уолт. — Конечно, отсутствующий палец и шрам помогли мне вспомнить его, но решающую роль сыграли ваши слова о том, что он постоянно ищет свою новую жертву. Но Лекки вышел из обращения уже давно. Удалился, так сказать, от дел. Вас тогда и на свете не было еще, Шелл.

— Я знаю. И я вспоминаю о том, что я о нем слышал и читал. Лично я с ним, конечно, не встречался.

— Теперь и во мне всплывают воспоминания, Шелл. Я почти целый год охотился за ним, сразу после того, как стал полицейским детективом. Но я никогда и ни в чем не мог его уличить. И никто не мог его уличить в чем-либо предосудительном. Первая фотография, на которой он еще девятнадцатилетний юноша, была снята, когда он отсиживал свой срок в тюрьме для подростков. Кстати, это был единственный срок, который ему пришлось отсидеть. Потом мы неоднократно его арестовывали, но до суда дело не доходило, и мы были вынуждены его отпускать. Если когда-нибудь и был супернегодяй, которого невозможно было посадить из-за отсутствия доказательств и по которому всегда плакала газовая камера, то это был он, Пит Лекки. Он был один из Великих Коза Ностра.

Уолтер замолчал. Казалось, что его мысли были где-то далеко-далеко, в минувших годах. Внезапно он оживленно посмотрел на меня и спросил:

— Но что, черт возьми, понадобилось Питу Лекки на Вилле?

— Именно это я и хотел бы знать, — ответил я.

Я взял досье на Пита Лекки и поподробнее ознакомился с ним. Он был женат и имел двух детей: сына Антонио и дочь Ангелику. Когда сыну исполнилось двадцать пять лет, он был застрелен патрульным полицейским. Коп, получив от него две пули в грудь, успел выпустить в него всю обойму. И полицейский, и молодой гангстер нашли свою смерть на одной из небольших улочек Сан-Франциско. Ангелика вышла замуж и вскоре порадовала сердце своего отца маленьким внуком, которого назвали Джузеппе, а два года спустя на свет появился Андреа, еще через год — Фелисса и еще через два года — Мария.

Муж Ангелики Лекки был мелкий мошенник по имени Массеро Кивано, посыльный в Коза Ностра. Но после десятилетнего брака ему удалось дослужиться до должности младшего босса в калифорнийской семье Коза Ностра.

Я закрыл досье.

Теперь все было ясно. Джузеппе было сейчас сорок шесть лет. Джузеппе — Джо Кивано.

Гангстером, который взлетел на воздух в воскресенье в Тусконе, был внук Пита Лекки.

Глава 6

Около девяти часов вечера я остановил свой «кадиллак» перед домом 2430 по Ист-Клередж-стрит. В доме горел свет. Я, разумеется, был начеку, когда выходил из машины и поднимался по ступеням ко входной двери. Но ничего подозрительного я обнаружить не смог.

Женщина, которая на мой звонок открыла дверь, с мягкой улыбкой посмотрела на меня, прислонилась к косяку двери и скрестила свои обнаженные руки под грудью, которая представляла собой величественное зрелище и находилась в постоянном движении.

— Добрый вечер! — сказал я через некоторое время. — Я ищу вдову Блессинг.

— Это я, — ответила она.

— Вы? Вы — миссис Блессинг? Вдова…

— Миссис Мари Блессинг. А вы кто будете?

— Меня зовут Шелл Скотт. Я хотел бы поговорить с вами относительно Джильберто Рейеса.

— Ах, вы по этому делу, — она казалась разочарованной. — Прошу вас, входите, мистер… Скотт.

— Охотно.

Она отступила на шаг, и, когда теперь свет упал на ее лицо, я смог получше ее рассмотреть. Вдова, или лучше сказать Мари Блессинг, не относилась к преобладающему большинству жителей Виллы Восходящего Солнца — ей было еще далеко до пятидесяти. С другой стороны, нельзя было ожидать, что ей меньше тридцати.

Я последовал за ней в гостиную и услышал странную музыку: дикую, нежную и приглушенную. Это была комбинация барабанов, арф и стиральных досок на фоне волшебных мелодий гаитянского происхождения.

Миссис Блессинг покачивала рукой в такт этой музыке.

Так вот какова была эта женщина, которая разговаривала с Генри Ярроу, подразумеваемым Джо Кивано.

На ней были теплые брюки из кордовой ткани, которые сказочно обтягивали ее бедра. Тонкая белая блуза чуть не лопалась под напором ее груди. Она была босиком.

Фигура у нее была безупречная — ни худая и не полная. Это была такая женщина, которую можно себе представить и в неглиже, и под душем, и на собрании нудистов, и на благотворительном вечере, на котором продаются поцелуи.

Но представить ее на Вилле Восходящего Солнца было нельзя — слишком молода она была для общины пожилых людей.

Мы оба сели и стали буквально пожирать глазами друг друга, пока она не отвела взгляд в сторону, а я на ее грудь.

— Так, значит вы сказали, что речь идет о мистере Рейесе? — дружелюбно спросила она.

— Да, мадам, о мистере Рейесе. Вы не будете возражать, если я закурю.

Она покачала головой.

Я закурил сигарету и затянулся.

— Я пытаюсь найти мистера Рейса. Он…

— Вы уже звонили ему домой?

— За последние часы нет. Он…

— А почему не звонили? Воспользуйтесь моим телефоном и позвоните.

— Боюсь, что это бессмысленно, миссис Блессинг. Не исключаю я и той возможности, что он мертв. Он…

— Вы хотите меня разубедить?

— В какой-то мере… Дело в том… Что ж, о'кей! Я могу воспользоваться телефоном?

— Конечно.

Я нашел в справочнике телефон мистера Рейеса, набрал номер и, услышав изрядное количество гудков, снова повесил трубку, поскольку на другом конце провода никто не ответил.

— Его дома нет, — сказал я.

— Зачем вы хотите его видеть?

— Речь идет не о том, что я хочу его видеть, я хочу его найти. И у меня действительно имеются веские причины считать, что он или находится в величайшей опасности, или мертв. — Я, прежде чем она сумела усомниться в моих словах, быстро добавил: — Я забыл вам сказать, миссис Блессинг, что я — частный детектив.

— О, как это романтично!

— Так многие говорят. Но от самих частных сыщиков такое вовек не услышать.

Внезапно я обратил внимание, что у нее расстегнута вторая пуговка на блузке. Могу поклясться, что она была еще застегнута, когда я подходил к телефону. — Оставайся сильным, Скотт, — сказал я себе. — Женщина есть женщина, работа есть работа…

Я сосредоточился и опустил брови, чтобы прикрыть хоть немного глаза. Потом прикусил губу и сказал:

— Миссис Блессинг, я хотел бы только, чтобы вы мне немного рассказали о разговоре, который произошел во вторник.

— Что вы сказали? Я не совсем вас поняла. Вы так плотно сжали губы.

Я открыл рот и повторил последнюю фразу.

— Ах, вот что! И это все? Я уже дважды об этом рассказывала. Мистер Рейес подумал, что мистер Ярроу — это в действительности человек по имени Кивано, так?