Жизнь, любовь, смех. Превращая жизнь в праздник - Бхагаван Раджниш (Ошо)

Если вы действительно хотите жить, вы должны быть готовы умереть. Кто внутри вас боится смерти? Разве это жизнь боится смерти? Это невозможно. Как жизнь может бояться неотъемлемой части самой себя? Внутри вас боится что-то другое. Боится ваше эго. Жизнь и смерть не являются противоположностями – противоположностями являются эго и смерть. Эго боится умереть, и оно боится жить. Эго против и жизни, и смерти. Оно боится жить, потому что каждое усилие, каждый шаг по направлению к жизни приближает смерть. Если вы живете, вы приближаетесь к умиранию. Эго боится умереть, поэтому оно боится и жить. Эго просто существует.

Есть много людей, которые ни живы, ни мертвы. Это хуже всего. Человек, который полностью жив, точно так же полностью мертв. Именно это означает образ Иисуса на кресте. Иисус говорит своим ученикам: «Несите свой крест», но люди в действительности не понимают этого образа. Смысл образа Иисуса, несущего свой крест, очень прост. Он означает, что каждый должен постоянно нести свою собственную смерть, умирать каждое мгновение. Все должны взойти на крест, потому что это единственный способ жить полно, тотально.

Когда бы вы ни проживали мгновение жизни тотально, вы вдруг замечаете рядом смерть. Такое происходит в любви. В любви жизнь подходит к своей высшей точке – поэтому люди боятся любви.

Меня всегда удивляли люди, которые говорят, что они боятся любви. Что есть этот страх? Он возникает потому, что, если вы действительно кого-то любите, ваше эго начинает растворяться и исчезать. С эго невозможно любить, оно становится барьером. И когда вы собираетесь отбросить этот барьер, эго говорит: «Берегись! Это смерть!»

Но смерть эго – это не ваша смерть; смерть эго – это ваша реальная возможность жить. Эго – лишь мертвая скорлупа вокруг вас, которую нужно разбить и выбросить. Она образуется сама собой – так же, как скапливается дорожная пыль на теле и одежде путешественника; и ему просто нужно принять ванну и смыть всю эту грязь.

Пыль опыта, знаний, прожитой жизни, прошлого постоянно накапливается с течением времени. Эта пыль и становится нашим эго. Собираясь, она превращается в скорлупу, которую надо разбить и выбросить. Пыль нужно постоянно смывать – каждый день, фактически, каждую минуту, чтобы эта скорлупа никогда не превратилась для вас в тюрьму. Эго боится любить, потому что в любви жизнь достигает своего пика. Но когда жизнь достигает пика, достигает пика и смерть – они всегда идут рядом.

В любви вы умираете и возрождаетесь. То же самое происходит, когда вы медитируете, молитесь или когда вы приходите к мастеру, чтобы сдаться. Эго создает всевозможные препятствия, пытаясь рационально мотивировать отказ от сдачи: «Подумай хорошо, будь умнее, не спеши». Когда вы приходите к мастеру, эго снова становится подозрительным, сомневающимся, беспокойным, потому что вы опять возвращаетесь к жизни, к пламени, в котором смерть будет настолько же жива, как и жизнь.

Помните: жизнь и смерть всегда возгораются вместе, они никогда не отдельны. Если вы живете едва-едва, в этом минимуме жизни вы можете воспринимать жизнь и смерть как отдельные друг от друга. Но чем ближе вы к вершине, тем ближе друг к другу оказываются жизнь и смерть. На самом пике они встречаются и становятся одним. В любви, в медитации, в доверии, в молитве, каждый раз, когда жизнь становится тотальной, – входит смерть. Без смерти жизнь не может быть тотальной.

Но эго всегда мыслит категориями двойственности, разделения, оно все разделяет. Бытие целостно, неделимо. Вы были ребенком, потом стали взрослым. Можете ли вы указать момент, когда именно вы повзрослели? Можете ли вы указать точку, когда вы вдруг перестали быть ребенком и стали взрослым? В один прекрасный день вы состаритесь. Можете ли вы указать тот момент, когда вы состаритесь?

В этом процессе нельзя провести границу. То же самое происходит, когда вы рождаетесь. Можете ли вы определить, когда именно вы родились? Когда в действительности начинается жизнь? Начинается ли она тогда, когда ребенок делает первый вдох, – врач шлепает его, и ребенок делает вдох? Жизнь рождается в тот момент? Или она начинается, когда зародыш попадает в матку при зачатии? Или еще раньше? Когда именно начинается жизнь?

Это процесс без начала и конца. Он никогда не начинается. Когда человек умирает? Тогда, когда останавливается дыхание? Многие йоги сегодня доказали, что они могут остановить дыхание, но продолжать жить и затем вернуться обратно в тело. Поэтому остановка дыхания не может быть концом. Тогда где заканчивается жизнь?

Она нигде не заканчивается, она нигде не начинается. Мы вовлечены в вечность. Мы были с самого начала – если было какое-то начало, и мы будем до самого конца, если будет какой-то конец. На самом деле не может быть никакого начала и никакого конца. Мы – это жизнь, даже если формы меняются, меняются тела, меняется ум. То, что мы называем жизнью, – просто отождествление с неким телом, умом, определенным положением. А то, что мы называем смертью, – не что иное, как выход из этой формы, из этого тела, из этой идеи.

Вы переезжаете в новый дом. Если вы слишком сильно отождествляете себя со старым домом, тогда смена дома будет болезненной. Вы подумаете, что умираете, потому что старый дом был чем-то, что вы считали собой, – это было ваше отождествление. Но на самом деле этого не происходит, потому что вы знаете, что всего лишь меняете дом, а сами остаетесь прежними. Те, кто вглядывался внутрь себя, кто открыл, кто он есть на самом деле, приходят к познанию вечного и бесконечного процесса. Жизнь – это процесс, вне времени, за пределами времени. И смерть – его часть.

Смерть – это постоянное возрождение: это возможность для жизни возродиться вновь, возможность избавиться от старых форм, старых, ограничивающих структур – чтобы вы снова могли течь, снова могли стать свежими и молодыми, чтобы вы снова могли стать девственными.

Я слышал…

Человек бродил по антикварному салону недалеко от Маунт Вернон, как вдруг увидел большой старинный топор.

– Какой древний у вас топор! – сказал он владельцу.

– Да, – ответил владелец. – Когда-то он принадлежал Джорджу Вашингтону.

– Правда? – сказал покупатель. – Он явно хорошо поработал.

– Конечно, – ответил продавец антикварного магазина, – у него три раза заменяли рукоять и два раза – железную часть.

Но такова жизнь – она продолжает менять все составные части, и действительно кажется, что все меняется, но, тем не менее, что-то вечно остается одним и тем же. Просто посмотрите. Вы были ребенком – что от этого осталось? Только воспоминание. Ваше тело изменилось, ум изменился, ваша личность изменилась. Что осталось от вашего детства? Ничего не осталось, только воспоминание. Вы не можете отличить то, что действительно произошло, от того, что вы видели во сне, или прочитали в книге, или кто-то вам рассказал. Было ли это детство вашим или чьим-то еще? Посмотрите альбом со старыми фотографиями. Только взгляните – это были вы. В это невозможно поверить, так сильно вы изменились. В действительности, изменилось все – рукояти, топоры – все. Однако, глубоко внутри, что-то остается непрерывным, поток свидетельствования не прерывается.

Существует некая невидимая нить. Все продолжает меняться, но эта нить остается неизменной. Она за пределами жизни и смерти. Жизнь и смерть – это два крыла того, что находится за пределами жизни и смерти. И то, что там, продолжает использовать жизнь и смерть как два колеса повозки, дополняющие друг друга. Оно проживает себя через жизнь, проживает себя через смерть. Жизнь и смерть – это его процессы, как вдох и выдох.

Нечто в вас трансцендентно. «Ты есть это»… это трансцендентно.

Однако мы слишком отождествляемся с формой, и это порождает эго, так называемое «я». Конечно, нашему «я» приходится умирать многократно. Поэтому оно находится в постоянном страхе, трепещет, всегда боится, защищается, хочет безопасности.

Суфийский мистик постучал в дверь очень богатого человека. Он был нищим и хотел всего лишь досыта поесть. Богач накричал на него:

– Тебя здесь никто не знает!

– Зато я знаю себя, – отвечал дервиш. – Было бы куда хуже, если бы было наоборот. Если бы меня все знали, но я бы не осознавал, кто я, – как печально бы это было… Да, ты прав, никто здесь не знает меня, но я знаю себя.

Возможна лишь одна из этих двух ситуаций; и вы находитесь в той из них, которая печальна. О вас могут знать все – о том, кто вы, но сами вы совершенно забыли о своем трансцендентном, о своей истинной сущности, о своем подлинном существе. И это единственный повод для печали в вашей жизни. Вы можете найти много причин, но настоящая причина для печали в том, что вы не знаете, кто вы.

Как человек может быть счастлив, не зная, кто он, откуда, куда идет? Тысяча и одна проблема возникают из-за этого невежества по отношению к самому себе.