Черное Рождество (СИ) - "Cold February"

Да Мобиус их удалит!

— Я не совсем уверен, что это вообще наша ошибка, — начинает Локи и ловит максимально скептический взгляд напарницы: «Да ты никогда ошибок не делаешь!». — Не надо смотреть так на меня, моя дорогая, — ерничает он. — Сама знаешь правила: одна временная линия не может быть подконтрольна двум организациям Времени.

А, как оказалось, Земля-2850 стала точкой столкновения двух таких. TVA, отправившая своих наемников, чтобы забрать осколок Тессеракта после взрыва на Земле-349. Комиссия Времени, пославшая своих агентов, чтобы устранить возникшие аномалии в ходе истории. Локи и Сигюн, Файв и Ласт — они вообще никогда не должны были пересечься. Более того, Земля-349 даже не в юрисдикции TVA. Ни Камней Бесконечности, ни даже Девяти миров — в этой реальности ничего из этого не было. И не должно было быть.

— Но мы тут от двух этих организаций, — хмыкает Сигюн. — И не дадут мне коллеги солгать: плевать нашему руководству на то, как мы из этого дерьма будем выкручиваться.

— Хоть с чем-то я полностью согласен, — салютует стаканом Файв с ухмылкой.

Куратор скорее на его костях в своих шпильках станцует, чем окажет хоть крупицу помощи.

Словно в подтверждение его мыслей, в перевернутом хьюмидоре сбоку слышится до боли знакомый звук «вжух».

— Дерьмо!.. — кривится Файв и перебрасывается взглядом с Ласт.

— Что это? — справляется Локи.

— Капсула времени, — с выдохом, играя желваками, нехотя объясняет Файв, перешагивая сломанный стол. — Наш смертный приговор. Привет от начальства.

— Что там? — Ласт заглядывает через плечо, пока он срывает с капсулы крышку и выдергивает еле уместившиеся плотно сложенные листы бумаги.

Брови сходятся на переносице, когда Файв разворачивает газету, быстро пробегается глазами по заголовку и давит рвущуюся наружу желчную улыбку. Куратор вздумала над ним насмехаться?! Вот ведь сука!

Он пихает Ласт в грудь скомканную от злости газету и делает очередной глубокий глоток, обжигая горло.

— «Черное Рождество», — зачитывает заголовок она в ответ на два выжидающих взгляда с дивана напротив. — «Вечеринка в поместье Моррисов — авторитетных деятелей искусства — оборачивается кровавой резней молодого наследника. Виновник массового убийства мертв — правосудие настигло его на парадной лестнице. Злоупотребление «сухим законом» или наркотики? Мафиозный концерн был среди нас? Полиция Нью-Йорка поднята на уши». Датирована завтрашним числом.

— Она еще издевается! — рявкает Файв, пиная злополучный недобитый стол.

— Не обязательно, — пожимает плечами Ласт. — Может, это подсказка.

Он издает нервный смешок, бросая взгляд «девочка, ты что, смеешься?». Но ее самодовольная улыбка в ответ вынуждает его напрячься.

— Ты что-то увидела?

— Ага, — Ласт разворачивает газету к подлетевшему Файву обратной стороной. — Куратор точно бы нам такого не прислала.

На полях черной ручкой искусно выведен символ зеркала. В конце концов, ее лучшая подруга никогда бы не позволила Ласт провалиться.

— И чем эта передачка от Сумасшедшей леди нам поможет? — высоко вздергивает брови он. — Этот кретин уже мертв!

Если бы за осквернение трупов давали звание — Файв со своим пинком получил бы первое место. Его снова кидает по разным граням эмоциональной нестабильности. И даже алкоголь совершенно не помогает.

— Могу я взглянуть? — просит Локи, и Ласт нехотя подает ему газету. Он быстро пробегается по строчкам. Пожалуй, даже слишком быстро. Что это за скорость чтения? И внезапно предлагает, собирая на себе все внимание: — Как насчет сделки?

— Сделки? — ерничает Файв, с издевкой вопрошая: — И что же ты можешь предложить?

На тонких губах напротив вырисовывается самодовольный оскал. И Сигюн может поспорить, что в бедовой голове уже выстроился очередной либо оглушительно гениальный, либо оглушительно сумасбродный план.

— Я могу решить проблему с резней.

— О! Спасибо! — театрально благодарит Файв и крысится: — Но эту «проблему» я могу решить самостоятельно!

— Ты не понял, — усмехается Локи. — Газета, — кидает в него он, — прочитай внимательнее. Мэтью Моррис или Даррел умрет в этот же вечер, упав с лестницы, сразу после череды убийств, — Локи как раз так удачно именно сломал ему шею. — Иными словами, их может совершить кто угодно, притворившись им. Ход истории от этого не изменится. Все условия будут соблюдены.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Допустим, — с сомнением, но какой-то внезапной надеждой произносит Файв. — Как ты собираешься это провернуть?

— Ну… — Локи с зеленым свечением меняет облик на идентичный Даррелу-младшему. — Примерно вот так.

— Хорошо. Но этого мало. Ваш камушек тоже наделал много дел.

— Это будет муторно, но память мидгардцам мы подправим, — отмахивается Сигюн и на вопросительно вздернутую бровь поясняет: — Людям.

— Так вы все-таки что-то другое, — хмыкает Файв.

— Мы боги! — самодовольно произносит Локи, возвращаясь в свою ипостась.

— Тогда я королева Монако, — язвит Файв, и Сигюн останавливает Локи раньше, чем того понесет далеко и надолго:

— Ты мне дал обещание.

И он нехотя затыкается, скрипя зубами.

Файв с ухмылкой делает шаг вперед и деловито интересуется:

— Что ты хочешь за это получить?

Локи поднимается с места, царственно возвышаясь над парнем на целую голову.

— То, за чем мы и пришли сюда.

— Сделка, — криво улыбается Файв.

И Локи пожимает ему руку с точно такой же улыбкой.

— Сделка.

***

— Почему «Ласт{?}[Lust (англ.) — Похоть, соблазн]»? — интересуется Сигюн, лениво облокотившись на перила.

— Нет ничего соблазнительнее, чем знать будущее.

Сигюн хмыкает и задумчиво стучит ногтем по бокалу шампанского.

— Ну, если смотреть в таком ключе…

Они чокаются, залпом выпивая все спиртное. И каждая готова поспорить, что в голове у другой крутится: «Это самое странное Рождество…»

Со второго этажа поместья отличный вид на весь первый этаж: шикарную люстру; декоративный бассейн с фонтаном, в который на эту ночь вместо воды залили шампанское; огромную ель, украшенную всевозможными украшениями; гору мишуры, игрушек, праздничных огней; толпу, разодетую в самые дорогущие наряды, которые только смогла найти, и многокаратные украшения. Все просто кричит роскошью и изрыгает шуршащие купюры вперемешку с весельем. Это все еще пару мгновений назад было безумно помпезно и сумасшедше-волшебно. Пока не погрязло в агонии паники и крови.

Музыка давно сменяется криками страха и боли, танцы — топотом лакированных туфель и стуком безнадежно спасающихся каблуков. Куранты почти отбивают двенадцать, когда Локи в облике Даррела-, Морриса-младшего выдергивает из давки глупых мидгардцев и вырезает их как свиней, выгоняя из особняка, точно из загона стадо. Сигюн и Ласт бы ужаснулись, если бы не видели подобное уже сотни раз. Они ведь убийцы. Убивать — их работа.

— Это вообще точно сработает? — хмурится Ласт, когда апогей смертопредставления близится к своему завершению — последние гости особняка из него бегут.

— Если твой бойфренд не облажается и вовремя подоспеет с телом настоящего Даррела, чтобы сбросить с лестницы, то нет.

— Он не мой бойфренд… — как-то слишком дико реагирует Ласт. Как будто боится, что тот Файв ее услышит. Ну, после этого у него действительно было бы чересчур много лишних вопросов.

— Да? — смеется Сигюн.

Как парочка агенты Комиссии времени вообще-то совершенно не выглядят. Но вот эта реакция говорит о многом. Надо же, что за удача у нее — в любовных делах все время попадать в точку.

— Он мне годится в отцы, — фыркает Ласт, — ему вообще-то пятьдесят восемь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну, рогатое недоразумение мне тоже годится в отцы, — подпирая голову, следит за сменившей облик спиной Сигюн. — Но вот систематически пытаться забраться мне под юбку ему никогда не мешает, — ядовито тянет она. — На самом деле, пока они выглядят приемлемо, возраст вообще не мешает.

Ласт предпочитает ответить молчанием на это предельно странное замечание.