А где же любовь? - Лия-74
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это пройдёт, — Сеня коснулся лежащей на столе руки Веры.
Ласковым, приободряющим жестом, который часто позволял себе с любовницами, в знак одобрения и поддержки. Вера улыбнулась.
— Ты прав. Просто Игорь… он говорит, что если мне так тяжело работать, то могу сидеть дома, он нас обеспечит…
— Но ты же не хочешь?
Мотание головой.
— Вот и не заморачивайся! Мой брат часто несёт глупости.
Вера рассмеялась. Радостно, и словно все её печали отодвинулись на задний план.
— С тобой так хорошо, — улыбалась она, — останься.
— В каком смысле?
Улыбка хорошего друга… улыбка соблазнителя, любящего и ценящего такие связи, которые Вера раньше презирала.
«Что я теряю?» — спросила она себя.
— Ну… — она накрыла его руку, — можешь и так… Мне хорошо было с тобой.
«Почему бы и нет? Сама предлагает, да и с Марианной мне пока сложно будет найти другой повод», — решил Сеня.
Он потянулся за поцелуем.
Бесстыже целоваться, опираясь руками на стол, бесстыже сидеть на коленях брата мужа, чувствуя его руки, бесстыже сидеть на мужчине, смотря на его глаза с расширившими зрачками, еле успеть избежать в последний момент нежелательных последствий, ведь предохраняться братья по-прежнему не любили. А потом также бесстыже лежать рядом с ним на кровати, передыхая и также болтая. Вера поддерживала Сеню, ругалась вместе с ним на ждущую его дома Марианну и выражала радость, что хорошо, что он всё же с ней, Верой, рядом.
— Ты мне даришь душевное тепло, спокойствие. Игорь же — только деньги и домашнюю заботу.
— Ты так и не простила его?
— Можно ли простить предательство любимого человека?
— Ты права.
Встреча завершилась прощальным поцелуем и обещанием новой встречи. И они были.
Игорь ничего не знал об изменах. Он просто уделял внимание семье и радовался красавице и умнице жене и маленькому Никите, мужчина обеспечивал их и не хотел, чтобы что-то разрушилось в их отношениях. А холодность в постели Веры… а ей замену Игорь прекрасно находил в объятиях случайных женщин, страстных и легко доступных, но у которых не было главного, чего ценил Игорь — статуса жены и Никиты.
«Для чего ещё существуют любовницы?» — с усмешкой думал мужчина, засыпая в объятиях очередной женщины.
Лада, если бы знала о мыслях сына, сильно не согласилась бы с ним и дала бы Игорю нагоняй, знай она также о его изменах. Но, увы, женщина знала только о неэтичном поведении старшего сына и невестки, и… хранила молчание, сильно сочувствуя обманутым супругом. Говорить с провинившимися — бесполезно, как в скором времени поняла Лада, услышав случайно разговор Сени с Верой по телефону. Столько легкомысленности… Впрочем, мужчинам всегда свойственна легкомысленность в таким вещах. Ну а Вера — просто заскучавшая женщина, таким тем более ничего не объяснишь.
«Когда у людей интрижка, они думают только о себе, — таковы выводы Лады. — Рассказать всё Игорю? Марианне я точно не буду, я не могу вмешиваться в семью Сени, у него только-только наладились отношения с женой! А Игорь? Сказать ему, что его жена спит с его братом?! Сказать ему, что Никита, возможно, даже не его сын?! Зачем?»
Так тайна Веры была бы сохранена, но однажды…
У Сени и Игоря был ещё один брат — Анатолий. На данный момент двадцатилетний юноша, высокий, с прекрасной фигурой, как и братья, не лишённый обаяния, так что у Толи тоже хватало поклонниц. Блондин, серо-голубые глаза ещё больше его делали похожим на братьев, так что выслушивать, как он на них похож, Толе приходилось часто. Раньше он гордился этим, пока…
Толя шёл к Игорю — его родители и Игорь вместе с Верой и Никитой, а также её родителями решили отправиться на пикник. Толя хотел уточнить кое-что у брата, а так как телефон последнего был занят, пошёл к нему домой. Игорь был на работе, и Толя надеялся через Веру как-то связаться с братом или узнать от неё нужное.
Дверь в подъезде Толе открыли, и он беспрепятственно дошёл до нужного этажа… и застыл, поражённый увиденной картиной — Вера и Сеня целовались. Целовались как любовники!
«Это…» — цензурных мыслей у юноши не осталось.
Он бросился бежать, увлечённые друг другом любовники даже ничего не заметили, плавно переместившись в квартиру, а оттуда — прямо в спальню. У Веры был отпуск, у Сени — выходной, а Никита находился в садике.
Ноги привели Толю в родительский дом, к занятой вышиванием матери.
— Они там…
— Что случилось? — Лада испуганно встала с кресла.
— Целуются, обнимаются… впрочем, — нецензурное слово, — уже явно приступили к «десерту».
— Кто?
— Сеня и Вера, — Толя чуть ли не сплюнул, но, вспомнив, как его долго и тщательно отучали от этой привычки, не стал.
— А…
Спокойное лицо Лады слишком много сказало полному негодования Толе.
— Ты… ты всё знала?! Ты молчала?! А…
— Подумай о Никите, Толя!
— Да плевать мне на Никиту! Игорь!..
— А не мне плевать на внука! Да и Игорь… Как ты собираешься ему рассказать эту новость?!.
— Я…
— Лучше послушай, что я скажу.
У Лады светлые волосы, сейчас, по правде говоря, пробивающейся сединой. Строгие серые глаза, строгое выражение лица, бордовая кофта с такой же юбкой… Толе мама всегда казалось сосредоточением нравственности и порядочности, но сейчас… Слушать то, что говорит мать, было отвратительно. Смириться с обманом родного брата?! Не рушить жизнь обоим братьям и их семьям, ведь не только Вера обманывает, но и Сеня?!. Нет, это невозможно понять!
И всё же Толя не мог сопротивляться Ладе, не мог устоять перед её требованиями.
— Хорошо, — сказал Толя и ушёл.
«Но не думай, что я оставлю эту Веру безнаказанной!» — мысленно добавил.
План мести был прост и гениален, как и все простые планы.
На следующий день Вера вжималась в машину, чувствуя сжимающийся комок в животе и приложив руку ко рту, чтобы её стоны не были услышаны. Платье было безжалостно задрано, трусы перекочевали в карман имеющего её сзади парня…
Во время пикника Толя попросил Веру отойти на пару минут побеседовать с ним. Вот тогда он и сообщил, что всё знает: о ней и Сене.
— Что?
Вера была в панике.
«Толя сейчас расскажет Игорю, и он… О Боже! Никите всё станет известно!»
— Но, — вторгся в её мысли спокойный голос парня, — я могу и на уступки пойти.
— Какие? — теперь Вера с надеждой смотрела на младшего брата мужа.
«Вот тварь! Хорошо устроилась, нечего сказать. Живёт с одним братом, спит
