Первый шаг в Армагеддон. Серия «Бессмертный полк» - Александр Щербаков-Ижевский

Однако, опять произошло обратное и нечто странное. Немцы сдержали вялый удар РККА и сами зашли в тыл советской группировке, при этом окружив её полностью.

В июле при попытке выйти из окружения был пленён командир гаубичной батареи 7-го механизированного корпуса Яков Джугашвили. Старший сын вождя всех народов Сталина. Впоследствии Иосиф Виссарионович откажется выменять его на немецкого генерала и судьба Якова в дальнейшем будет неизвестна.

На Украине всё вершилось немного иначе.

Здесь немцы не обладали количественным и качественным превосходством. У них была одна танковая группа против огромного количества бронетехники Красной армии, в том числе новейших танков Т-34 и КВ.

Против танков Клейста имевшего 800 танков было брошено почти 4000 машин. Однако у немцев на передовой сложилось численное превосходство.

На переднем рубеже атаки немцы расположили более 150 000 человек, а в резервах находилось, только представьте себе, в 6—7 раз меньше. Это примерно 20—25 000 человек или 1,5 дивизии!

Фактически, противник наступал в одну линию и, по всему, получается, взял наших оборонцев, как говорят в народе «на понта». Или немцы знали заранее о нашем отступлении?

Первый танковый бой случился здесь 22 июня у небольшого городка Радзехов.

Сюда для разведки выдвинулись передовые части 2-х советских мехкорпусов. В свою очередь им навстречу двигалась часть группировки 11-й немецкой танковой дивизии. Другая, не отвлекаясь от поставленной задачи, продолжила крестовый поход для завоевания новых территорий Советского Союза.

Из немецкого донесения: «Танковое сражение у Радзехова в общем завершилось к 12.30. Противник достоверно потерял 33 из 50—60 своих танков, в том числе сверхтяжёлых. Собственные потери значительны: 7 танков потеряны безвозвратно, убиты 3 офицера и 10 нижних чинов, ранено 50 нижних чинов (в том числе в подразделениях, подчинённых танковому полку). Погиб командир 5-й зенитной батареи «Генерал Геринг».

Что здесь случилось? Как всегда, для борьбы с танками немцы кроме своих противотанковых пушек широко использовали свои 88 мм зенитные установки.

Особенностью боя было то, что противником, как никогда, хорошо использовался рельеф местности. Когда атаковавшие советские танки переваливали холм и обзор их видимости у подножия резко сокращался, в дело вступали расположенные у основания горы зенитки и танки Т-3. В этом случае, вариантов на спасение не было. Отсюда такая пропорция жертвенности. Опять и, как всегда, были виноваты командиры?

Следующее танковое боестолкновение случилось 24 июня под Войницей, Александровкой.

Здесь «поле смерти» сплошь было усеяно подбитыми советскими танками Т-26. По словам штабистов 14-й немецкой танковой дивизии потери красных составили: «158 танков, 40 противотанковых пушек, 8 артиллерийских батарей».

Трагично закончилась судьба батальона радиоуправляемых «телетанков» Т-26, которые входили в состав 19-го мехкорпуса. Они управлялись по радио и были без экипажей. Впоследствии, большая часть из них, сгорела.

В дальнейшем немцы рассредоточились и щёлкали советские танки, как орехи. Известен случай, когда только за один бой было потеряно 9 тяжелых, сверхновых КВ-1 15-го мехкорпуса, которые выдвигались против 297 и 9 панцердивизий.

Лёгкие танки здесь, тем более, не имели никаких шансов на перспективу. Под Лопатиным почти 200 машин выдвигались единовременно и, как всегда, безуспешно.

А дальше, больше и хуже. Вот что говорят об этом ветераны. На то время член Военного совета 8-го мехкорпуса Николай Кириллович Поппель (впоследствии член ВС 1-й гвардейской танковой армии, которая штурмовала Берлин), Архипов.

26 июня в географически небольшом районе, треугольничке ограниченном населёнными пунктами Броды-Дубно-Луцк войска Красной армии попытались силами 8 (через Броды), 19 (через Дубно) мехкорпусов худо-бедно ударить во фланги наступающему противнику.

В районе Берестечко у нас даже существовал шанс захватить в плен всё фашистское руководство 57-й панцердивизии.

Но, не случилось.

В результате немцы удержали это наступление и в соответствии со своей тактикой не задерживались в своём продвижении вглубь советской территории ни на секунду. Одни части Вермахта сдерживали удар, а другая армада спокойненько вгрызалась в глубины исконно русской земли.

На следующий день 27 июня случилась абсурдная и вообще-то криминальная история.

Генерал Пуркаев дал правильный приказ 8-му мехкорпусу отойти от Берестечко на Броды и перегруппироваться.

Однако, прибывший на место сражения начальник Генштаба РККА Георгий Константинович Жуков отменил этот приказ и двинул 8-й мехкорпус по чистой и свободной от основных сил неприятеля панцеррокаде на Дубно. Аккурат между 57-й и 16-й немецкими панцердивизиями.

И что вы думаете? Не встречая на своём пути никакого сопротивления части Красной армии лихо, вплотную подошли к Дубно. Но войти в город им помешали (предупреждённые?) подготовленные части Вермахта в составе 111-й панцердивизии.

А за спиной беспрепятственно наступающих воинов захлопнулась мышеловка. Мехкорпус в полном составе под Дубно и под Сасово был окружён.

Два котла сопротивления сражались отважно. Но силы были неравны, а предательство было очевидным и достигло своей роковой цели. Все части были разбиты, личный состав пленён. Остатки разбежались и почти месяц по лесам пробирались до линии фронта.

Опять предательство Жуковского Генштаба?

Язув Стары «Много раз возникала ситуация, когда экипаж советского танка не видел удачно установленное на позиции орудие, вплоть до дистанции 10 метров»

Немцы отмечали на львовском направлении умелые и храбрые действия 4-го механизированного корпуса генерала Андрея Андреевича Власова: «На угрожаемых участках противник немедленно ставит заплатки небольшими моторизованными группами».

В журнале боевых действий 17-й армии констатировалось: «Командование противника, судя по принимаемым мерам, вполне адекватно ситуации». Однако сражавшиеся без поддержки пехоты советские танки были изначально обречены. И не важно, в какой город на встречном ударе врывались танки РККА: Могиров, Немиров, Жовкву.

Документы позволяют сделать выводы, что танки либо погибали в бою, либо были оставленными вследствие технической неисправности и не имели возможности быть восстановленными в мастерских, либо попросту были брошенными без горючего на дорогах.

Танкисты умудрялись даже доставлять их до железнодорожных платформ. Но впоследствии они всё равно были брошены на железных дорогах вследствие хаоса, либо были разбомблены «Юнкерсами».

Если сравнивать наши потери в танках в 1941 году в пропорциональном отношении с противником в 1943 году, у немцев было почти то-же самое.

Смотрите сами. После провала немецкой операции «Цитадель» и, как раз перед советским наступлением на Курской дуге состояние сверхновых «Пантер» на 20 июля 1943 года оценивалось следующим образом.

Здесь только 25% от численного состава боевых машин оставались на ходу и были боеспособны. 25% было потеряно безвозвратно. А 50% находилось в ремонте. Эти сверхсовременные танки немцы так и не успели восстановить. В результате брошенными, либо умышленно взорванными оказалось 75 САУ (самоходная артиллерийская установка), «Пантер». А это, как ни крути почти 2 панцердивизии.

Если проводить аналогии и производить какие-либо расчёты, то приходится делать вывод, что все поражения у любого противника в сравнении выглядят абсолютно одинаково.

Гудериан в докладе фюреру 27 марта 1944 года писал: «Под Уманью, около 300 танков попало в руки противника. Группа армий „Юг“ со всей ответственностью докладывает: ремонт оставшихся в Умани повреждённых танков был абсолютно невозможен вследствие недостатка запасных частей». При отступлении на станции Потаж были брошены на платформах танки Т-6 «Тигр» в количестве 21 единицы.

Со своей стороны только замечу, что ситуация на фронте стала сравнительно равной только к середине войны. Это как раз к тому моменту, когда перестали действовать подарочные бонусы Генштаба РККА первого периода войны. Или у вас иное мнение? Ну-ну…

Помимо основных факторов, влиявших на успехи одних и неудачи других, были так же второстепенные. Тем не менее они так же оказывали воздействие на ход боевых действий, усугубляя и без того тяжёлую ситуацию.

Проблема заключалась в том, что в Красной армии не было тракторов и тягачей, которые могли бы по скорости соперничать с танками. И это было ой, как остро необходимо. Противотанковые пушки были, чуть ли не основной составляющей противотанкового боя в начале войны. А, как и чем их было перемещать?

Вот что докладывал на совещании в декабре 1940 года командир 4-го мехкорпуса М. И. Потапов: «Наша артиллерия, которая входит в состав механизированного корпуса, имеет такой трактор-СТЗ-5, который не успевает в своём продвижении за танковыми частями, поэтому требуемого взаимодействия мы не получаем. Этот трактор необходимо снять с вооружения механизированного корпуса и заменить его более мощным и вездеходным». Поясню читателям, что всю войну «головастик» СТЗ-5 был всегда мечтой командира стрелкового соединения и головная боль танковых командиров.