Самоубийство - Филипп Андреевич Хорват
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец, вечером сладкая парочка поехала в «Октябрьскую Гвоздику», – что ж, достойное завершение довольно суетного дня. Немного устав от слежки на безопасном расстоянии, Холодный скользнул внутрь заведения следом, укрывшись в укромном ресторанном уголке так, чтобы ни Пойнт, ни Алёнка его не видели. Притом обоих он взглядом своим держал цепко, фиксируя каждое мелкое движение.
Сидеть за столиком со стаканом принесённой официантом минеральной воды было как-то не комильфо. Поэтому Алексей набрал себе на стол скромный набор приятных блюд, – цены тут всё же по средним московским меркам пощипывали. И пока жевал лазанью, запивая её бокалом какой-то брусничной кислятины, раздумывал, – как же именно ему подобраться к Стэну.
Да и подобравшись, – вот что, прямо в лоб всё высказать про Алёнку? Тут Холодный начал уже даже сомневаться в том, – а не могли ли работать ребята в связке? В принципе, что удивительного: GBR + СБУ, тёплая компания. Для того, чтобы разобраться для себя в этом, нужно перекинуться парой слов с Пойнтом наедине, но украинка вцепилась в него сегодня клещами. А ведь до момента икс, до убийства американца, оставалось всего-то каких-то четыре часа…
В ожидании подходящего для активных действий случая, Холодный погрузился в воспоминании о перенесённом путешествии во времени. Стэн не обманул, – по ощущениям это было незабываемо, и действительно похоже на оргазм. Длящийся минуты три, заставляющий охнуть, закрыть глаза и крепко за что-нибудь ухватиться, чтобы не упасть (Алексей абсолютно не разбирался в физических деталях механизма путешествий во времени, и понять, что происходит с его телом он не мог). Таким образом, даже визуально все детали перехода из 28.08.2058 в 18.08.2058 он не зафиксировал. Тем не менее, осмотрев себя после трипа, отметил, что тело его (как, впрочем, и одежда) нисколько не пострадало. Никаких механических повреждений не получил и сам приборчик машины времени, потому его он положил в карман лёгкой курточки-самонагревайки.
Время ужина естественным образом подходило для Холодного к концу (на столе нетронутым оставался только десерт), когда, наконец, ему улыбнулась её величество удача. Отметив фигурку встающей из-за стола Алёнки, которая при этом одновременно вызвала с мобиля облачко разговора с кем-то, Холодный вытер губы салфеткой. И рысью кинулся к столу Пойнта, едва девушка вышла из зала, – нельзя было терять ни секунды.
Американский гражданин, кажется, его появлению ничуть не удивился, и даже слегка обрадовался, улыбался, пожимая руку в приветствии.
– Всьо на служба, Алэксей? А мы тут плушками балуемся с Альонка…
– Плюшки, надеюсь, не ядовитые? – сразу взял быка за рога Холодный. – Слушайте, мистер Пойнт, у меня нет времени сейчас объяснять. Расскажу вкратце, – я нашёл вашу чёртову машину времени в номере. Более того, я использовал её, чтобы предупредить о том, что вас подстерегает опасность… С ней, то есть, от неё…
Холодный кивнул головой в ту сторону, куда удалилась Алёнка. И тут же отметил профессиональным взглядом поскучневший вид Стэна.
– Стэн, вы знаете, кто такая Алёнка? Она работает на службу безопасности Украины, и вас всё это время пасла, чтобы банально выкрасть машину времени. Сейчас вы ей не нужны, ну… сами понимаете… в нынешнем статусе «свободного гражданина» и без прибора, и даже без китайских чертежей. Она вас просто убьёт, замочит сегодня. Вот и весь сказ!
Мистер Пойнт смотрел малоосмысленным взглядом куда-то в сторону, словно боясь встретиться глазами с Холодным. Он едва заметно что-то пережёвывал, наконец, отпив из фужера вина, отвечал:
– Спасибо, Алэксей, ви очень хороший… я бы сказат – друг, но вы нэ мой друг, вы из другого лагерь, противнык. Нэ друг, но и нэ враг. Я знат про Альонка очень давно, я знат всьо про неё, потому что она сама сказат мне. Почему она сказат мне? Потому что мы льюбим друг друга и хотет быть вмэсте в Союзе – жит в Сочи, купаться пляж и пить там вьино… Мы очень льюбим друг друга, вам не понят…
Алексей оторопело откинулся на стуле, прикидывая – уж не спятил ли сидящий перед ним американец? Покрутив головой, встряхнувшись, даже ущипнув себя (дабы убедиться, что это не сон), он чуть ли не закричал на весь ресторан:
– Да она же прикончит тебя сегодня, придурок, из «миннитэга» в сердце самое пришпилит. И свалит в свою Украину, ты мне что – не веришь? Я же не вру тебе, я сюда специально… прилетел… перетёк… не знаю, специально сюда переправился, чтобы помочь тебе спасти свою жопу… Тебе может показать твою эту машинку? Она же с собой у меня, думаешь, я что, шуточки шучу?
Пойнт решительно качал головой, словно даже не желая слушать разъярённого собеседника:
– Извините, Алэксей, но ви неправы в её сторона. Она нэ убийца, неспособен сделать мне боль. Она любить меня силно-силно, как и я её. Извините, но вы нам мешат… Уходите пожальуста, ви ничэго не понят, потому что не любить никогда…
Тут уж Холодный разозлился не на шутку. Прилив агрессивной ярости ударил ему в голову, и, сдерживаясь из последних сил, он только и процедил:
– Если гора не идёт к Магомету, тогда…
Не договорив, он рывком встал из-за стола, и быстрым шагом направился к выходу из «Октябрьской Гвоздики», – туда, куда ушла минут десять назад Алёнка. Он не ошибся, она стояла на улице, с сигаретой в руке. Девушка заметно нервничала, как-то нетерпеливо затягивалась, будто ожидая чего-то.
Алексей резко подошёл к ней, взглянул в иссиня-голубые глаза и чётко произнёс:
– Ну что, сучка, вот ты и доигралась. Значит, теперь договоримся так: ты садишься сейчас в такси, едешь на вокзал, покупаешь билет до Киева и больше тебя никто, никогда в Союзе не увидит. Или, есть ещё второй вариант – я сейчас набираю на мобиле майора Квятова и тебя отсюда забирают на Лубянку. Вопросы есть?
Притушив сигарету об стоящую рядом урну, Алёнка молча кивнула:
– Один вопрос есть – какое такое такси? Это что ли? – она едва кивнула в сторону проезжей части.
От неожиданности и на полном автомате Алексей оглянулся. Этого секундного замешательства хватило Алёнке на то, чтобы подтолкнуть его тело прямо в руки двум бугаям, которые тут же профессионально скрутили его и засунули в стоявшую у ресторана машину.
– Слышь, Мыкола,
