Призраки декабря (ЛП) - "Gravidy"

Омар, рулет из запечённого лосося и отбивная из бараньей вырезки. Я и раньше бывала на шикарных ужинах, но это кажется чересчур расточительным. Пять человек никак не смогут столько осилить, а остатки, вероятно, будут выброшены.

— Выглядит прекрасно, — одобрительно говорит Проспер, когда Крогер в разочаровании сжимает челюсть от того, что его снова прервали.

Интересно, почему Драко так избегает темы военных преступлений? Почему он не использует её как рычаг давления, чтобы получить то, чего он хочет? Это его козырь. Он должен постараться его разыграть. Я могу только догадываться, что у него есть и другие планы.

— Следует ли мне заявить, что я вегетарианец? — шепчет мне на ухо Блейз, отвлекая меня от размышлений. Я негромко смеюсь после его слов. — Или, может быть, мне следует спросить, есть ли у них в меню жаркое из хорька?

Я прикрываю рот ладонью, еле сдерживая свой смех и запоздало замечаю, что Драко смотрит на нас, а его губы поджимаются.

— Что-нибудь забавное? — тихо спрашивает он. Тон полный невысказанной угрозы а-ля Снейп. Драко мастерски справился с этим. Наш профессор Зелий мог бы им гордиться.

— Старая шутка, — вежливо отвечаю я. Подразумевая: не твоё собачье дело.

— Конечно.

Блейз вздрагивает и сдавленно шипит. Я смотрю на него, но он качает головой. Он напряжён — действительно напряжён.

Драко кладёт салфетку на колени, разглаживая её, прежде чем медленно поднять понимающий взгляд.

— Что-то случилось, мистер Забини?

Лицо Блейза внезапно становится бледным и скованным. Он не отвечает. Лишь слегка наклоняется вперёд.

— Блейз, что случилось? — шепчу я, кладя руку ему на плечо.

— Мои руки, — он стискивает зубы. — Они стали болеть.

Его трясёт, на лбу выступают капельки пота. Он вздрагивает и закрывает глаза.

— О боже! Боже мой, Блейз! — я не знаю, что делать.

— Что случилось? — резко спрашивает Драко.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать на него: «Ты точно знаешь, что случилось». Но вместо этого бормочу:

— Сегодня утром он обжёгся. Я думаю, что становится хуже! — Блейз издаёт сдавленный звук, вытягивая перед собой трясущиеся руки. Мой голос в панике звучит пронзительнее, чем обычно: — Ему нужна помощь. Ему срочно нужно к врачу!

Драко коротко кивает и делает жест официантам, стоящим у дверей.

— Доставьте его к целителю.

Я вскакиваю, чуть не опрокидывая стул, и хватаю Блейза за локоть, чтобы помочь ему подняться. Он делает глубокие, болезненные вдохи. Два официанта подходят и помогают нам удалиться.

Я иду вместе с Блейзом, но меня осеняет, я чувствую во всём этом подвох и оглядываюсь. Крогер и Проспер выглядят невероятно воодушевлёнными. Драко смотрит на меня, он не улыбается, но остаётся настолько же безмятежным в своём безразличии, как и раньше.

Я могу уйти прямо сейчас, если захочу. Он даже не пытается меня остановить…

…или он просто уверен, что я решу остаться?

Комментарий к Часть 2

Как накал?

========== Часть 3 ==========

Как только эта мысль приходит мне в голову, я понимаю, что не уйду. Я не могу. Не тогда, когда Крогер и Проспер остаются здесь в надежде заполучить поддержку Драко. Если я решу уйти, он может просто назло мне договориться с ними.

С досадой стискиваю зубы.

Нужен поистине настоящий талант, чтобы заставлять людей делать то, что вы хотите, не говоря ни слова.

Я догоняю Блейза и спешно говорю ему:

— Блейз, я должна остаться.

— Нет! — выдыхает он. — Не вздумай оставаться здесь с ним наедине.

— Он ничего мне не сделает, Блейз. У него нет ни сил, ни мужества, чтобы затеять серьёзную драку. С тобой всё будет в порядке. Я присоединюсь к тебе чуть позже.

— Гермиона!

Я чувствую себя просто кошмарно, бросая его после всей той поддержки, которую он мне так преданно оказывал. Позже мне придётся хорошенько постараться, чтобы загладить свою вину перед ним, но сейчас в приоритете другое. На карту поставлены жизни людей.

— Давай.

Я прошу официантов:

— Позаботьтесь о нём, пожалуйста.

Дверь закрывается, за моей спиной стоит звенящая тишина. Я поворачиваюсь, не глядя ни на кого из присутствующих, и спокойно возвращаюсь к своему месту. Голубой мешок всё ещё лежит под стулом Блейза. Я делаю себе пометку, что надо не забыть швырнуть его содержимое в лицо Драко, прежде чем я уйду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я останавливаюсь у своего стула, но не сажусь.

— Ты сегодня перешёл все границы, Малфой, — говорю я с тихой яростью в голосе. Мои руки сжимаются в кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони, потому что мои пальцы аж зудят, насколько я хочу схватиться за палочку. Я испытываю отвращение к себе за то, что бросила Блейза, за то, что не позаботилась о его безопасности, и больше всего за то, что втянула его в эту историю.

— Я хочу, чтобы ты знал, что независимо от твоего решения сегодня вечером, мы не пропадём. Мы хотим получить твою поддержку, но не любой ценой. Имей в виду, что ты играешь с огнём, ещё одна такая выходка, и клянусь Мерлином, я…

— Я не думаю, что это что-то опасное, в Мунго ему непременно быстро помогут, — нетерпеливо перебивает Драко.

— В твоих же интересах, чтобы ему стало лучше, — говорю я отрывисто и холодно, а мои глаза обещают месть. Я сажусь за стол и решаю откинуть бессмысленные условности:

— Я знаю, что это твоих рук дело.

По лицу Драко пробегает мимолётная улыбка, глаза скромно потупились на лосося, которого он режет.

— Воришка чужих подарков получил по заслугам. Он не должен был вставать у меня на пути.

— Ты имеешь в виду, так же, как это сделала она? — я шиплю, слова сочатся злобой. — Будь очень осторожен, Малфой.

Его нож и вилка вздрагивают, а улыбка застывает на губах, и я почти слышу, как он ругает себя за то, что так откровенно бросил мне это в лицо.

— Как мелочно с твоей стороны снова и снова вспоминать одну и ту же старую и опостылевшую историю, — он растягивает слова, не глядя на меня. — Ты обесцениваешь это.

— Я обесцениваю это? — теперь я по-настоящему зла. — Обесцениваю? Ты думаешь, проходит хоть день, чтобы я не думала об этом, ты думаешь, что проходит хоть час, чтобы я не мучилась из-за этого, ты думаешь, что я не вижу перед собой её лица каждый раз, когда смотрю на тебя? И у тебя ещё хватает наглости, мелкий гадёныш, так говорить?

Мой голос дрожит, а губы растягиваются в оскале абсолютной ненависти.

— Нам всем хорошо известно, что вы делаете с людьми, которые встают у вас на пути, мистер Малфой, но на самом деле вы и так уже достаточно нам задолжали…

— Я ни черта не должен! — кричит он, заставляя меня замолкнуть. — Он получил то, что хотел взамен! Око за око, равный обмен.

— Чушь собачья.

— Тогда как бы вы это охарактеризовали, мисс Грейнджер?

— Ты недостаточно поплатился, — я жёстко чеканю слова. — Не так как должен был. Дай мне то, что я хочу, чтобы отплатить свой долг.

Он потрясённо смотрит на меня, а затем откидывает голову назад и взрывается смехом.

— Теперь ты точно обесцениваешь это, используя как разменную монету, — он усмехается, качая головой. — Я так горжусь тобой, — он успокаивается, но глаза всё ещё смеются, и, подперев подбородок рукой, ехидно продолжает:

— Но боюсь, что я деловой человек и не очень склонен к приступам эмоционального недержания, так что можешь выкинуть из своей головы все эти умильные мыслишки, что подобная тактика способна повлиять на моё решение.

— О, ну, разумеется, нет, ведь наличие совести заставило бы тебя быть человечнее.

Крогер доволен. Кажется, что такой поворот событий им на руку.

— Возможно, сейчас самое подходящее время, чтобы обсудить проблему военных преступлений?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, момент подходящий, — соглашается Драко. Он с гулким звоном кладёт вилку и смотрит на меня. — Гермиона, дорогая, ты совсем не притронулась к вину.

И не притронусь, раз ты настроен на дебаты, придурок. Я беру бокал и делаю вид, будто выпиваю глоток вина. Но насмешливый блеск в его глазах говорит о том, что его не одурачить.