Я – страж пламени! - Латта Викки

После этого занятия я была выжата как лимон. А ведь предстояла еще практика в оранжерее. Много практики… Я умудрилась нахватать столько штрафных отработок, что уже чувствовала себя пожизненным рабом на плантации у жизнерадостного повелителя всея академических теплиц – господина Штопса.

Глава 3

Последний, к слову, обрадовался мне, как родной. И тут же выдал тяпку, эликсир-подкормку и отправил к грядкам с томатами. Над ними я и прокорпела до пяти вечера. А когда уже почти все закончила, то услышала со стороны двери уверенные шаги.

– Эй, зви-и-изда, – особо выделив «и», протянул с капризными нотками ломающийся с альта на тенорок голос. Говоривший, судя по всему, обращался к моей оттопыренной пятой точке. – Для тебя отдельное приглашение, что ли, нужно, Роук?

Начало разговора мне уже не понравилось.

– И куда это ты меня приглашаешь? – Я разогнулась, при этом лихо закинув тяпку на плечо на манер топора, и повернулась. Жест вышел уж очень красноречивым, отчего тщедушный и, казалось, весь состоявший из одних костей, сухожилий и кожи паренек ойкнул и даже сделал шаг назад.

Впрочем, этот прилизанный брюнет быстро взял себя в руки и, манерно поджав губки, выдал:

– Я?! Тебя, провинция? Много чести! Чего так на репетицию опаздываешь, что за тобой отдельно идти приходится? – скривившись, произнес он.

– Какую еще репетицию? – не поняла я.

– Осеннего концерта, балда! – фыркнул франтик, чуть отставив свою козью ножку в форменных штанах в сторону, подальше от ведра с разведенным птичьим пометом для подкормки. – Уже все свои номера прогнали, одна ты ни на одну не пришла… А сегодня генеральная, между прочим…

– Мне некогда. – Я кивнула на недоокученные грядки.

– А нечего было на стуле выделываться – и не взяли бы, – скривился посыльный.

– А ты, значит, выделывался, но тебя не взяли? – хмыкнула я и по тому, как начало багроветь лицо адепта, поняла: попала в точку.

– У меня, между прочим, гораздо более ответственная роль на концерте, чем у любого из артистов, – важно сообщил посыльный и дернул за обшлага куртки так, чтобы разгладились складки рукавов на локтевых сгибах.

– И какая же? – не удержалась от любопытства.

– Я конферансье! – задрал нос франтик.

– И как тебя зовут? – осведомилась я.

– Триль Лунис, – важно сообщил он, словно его имя должно было мне о многом говорить. Но, увы, оно не говорило.

– Ну раз меня приглашает сам конферансье… – с ехидцей протянула я. – Тогда непременно стоит пойти… Куда, кстати?

Судя по выражению лица, мысленно меня уже послали. Причем сразу за пределы академии, в такие анатомические дали, о которых не каждый лекарь в курсе. Но вслух этот напомаженный типчик произнес более культурный вариант.

– Актовый зал центрального корпуса, – сообщил паренек.

– Спасибо, – елейно вежливо поблагодарила я и в следующую секунду вручила ошалевшему адепту тяпку со словами: – Ну, а ты тут доокучивай. Всего пару кустов осталось…

– Я?.. – Франтик разом растерял всю свою надменность.

– Ну не я же? Сам же только что говорил: меня срочно ждут на репетиции. Я господину Штопсу скажу, что ты вызвался доделать за меня отработку…

И пока адепт от такой наглости хлопал глазами, я легко перемахнула через ведро, стоявшее на дороге, и с криком: «Магистр Што-о-о-пс!» – умчалась к противоположенному выходу из беседки. Крепкий невысокий хозяин академических теплиц и оранжерей обнаружился на улице. Он раздавал указания прибывшим на отработку проштрафившимся адептам. Я сообщила ему, что почти все доделала, но меня срочно вызывают в актовый зал. А последние пару кустов охотно согласился доокучить Триль Лунис.

– Лунис? – вытаращился Штопс. – Этот хлыщ за все три года учебы ни разу тяпку в руки не брал!

Оказалось, что франтик – сын крупного магната. И все отработки, которые ему назначали, просто покупал – нанимал за хорошие деньги кого-то из бедных адептов, и те, называясь его именем, отрабатывали штраф.

Оранжерейник, конечно, это прекрасно понимал, но в подлоге никого не уличал. Понимал, что не от хорошей жизни адепты соглашались подменять Луниса: на стипендию не разбежишься. А у кого семья большая, у кого сестренка больная, у кого отец в кредитной яме…

Но сегодняшний случай Штопс упускать был не намерен. Магистр азартно засучил рукава, и… я поняла: тремя окученными кустами франтик не отделается. И оказалась права! Спустя два часа, когда генеральная репетиция была в самом разгаре и я вяленько скакала по сцене не на зачарованном, а на обычном стуле, который пыталась выдать за настоящую лошадь, используя озвучку «тыгыдык-тыгыдык», в актовый зал ввалился франтик. Точнее, то, что осталось от лощеного Луниса, сейчас обтекало подозрительной бурой жижей. За запах ручаться не могла: я все же была далеко, но то, как зажали носы адепты, что оказались рядом с сынком магната, наводило на определенные мысли…

Коричневая субстанция была дюже полезной. Для растений. А для нервной системы франтика – очень даже губительной. И судя по тому, что очищающие заклинания были бессильны, облился Лунис жижей, в которой была магическая составляющая. Бытовые чары пасовали только перед пятнами от эликсиров, в состав которых входили волшебные компоненты.

– Ты-ы-ы! – зло выдохнул Лунис и ткнул в мою сторону пальцем. Сейчас он напоминал рассвирепевшего быка. Правда, жутко тощего. – Роук! Сегодня ты нажила себе смертельного врага, поганка! Я прибью тебя…

Я встала со стула, затем спрыгнула со сцены, подошла к Лунису (ну и разило же от него!) и, четко чеканя каждое слово, произнесла:

– Для того чтобы меня убить, нужно встать в очередь. Ты будешь пятнадцатым, – сказала и поймала себя на мысли, что хочу зажать нос. Но все же сдержалась, чтобы не портить образ гордой и независимой себя. А затем добавила: – Но считаю своим долгом сообщить: первый в этой самой очереди, когда недавно смог добраться до меня, от счастья скончался.

Франтик осоловело моргнул и возмущенно произнес:

– Так ты ТА САМАЯ Роук? Которая полоумного мага, кравшего силу, укокошила?

Я кивнула. Фамилия моя была достаточно распространенной. Видимо, сынок магната просто решил, что в выступлении участвует какая-то другая Роук. А то и на стуле я, и крепость Руфор размозжила тоже я… Как-то даже неудобно стало за свою излишнюю общественную активность…

– Ну да, та самая… – пришлось сознаться.

– Предупреждать надо! – возмущенно фыркнул Лунис с интонацией человека, у которого в этот момент жажда мести вела неравный бой с инстинктом самосохранения.

– Ну я думала, моя фамилия тебе тоже о чем-то говорит… – Я развела руками: дескать, упс, парень, ничья.

Ехидный окрик из-за спины ворвался в наш с франтиком обмен любезностями:

– Эй, голубки, если вы там наворковались, то, может, продолжим…

Лунис зло прищурился. Я тоже недовольно глянула через плечо… одним словом, у нас был столь единодушный порыв, что предложи сейчас франтик совместно с ним прибить крикуна, а потом продолжить выяснять отношения – я бы не раздумывая согласилась.

Видимо, горлопанистый адепт что-то такое почувствовал, потому как голоса больше не подавал. Но вернуться к репетиции все же пришлось. И оттыгыдыкав на стуле свой выход и уход, я покорно дождалась окончания прогона.

На часах было уже восемь вечера, когда я поплелась к себе в общежитие. А ведь предстояло еще сделать задания на завтра.

Когда я подошла к крыльцу, то заметила прислонившегося к стене недовольного Мора. Причем с букетом.

– Я тут уже прорву времени торчу. Влюбленного придурка изображаю…

– Зачем? – просила я недоуменно.

– Затем, что мы за обедом договорились встретиться. В шесть вечера. У библиотеки.

Я едва не застонала. Твою ж… Я напрочь об этом забыла!

Видимо, выражение моего лица было столь красноречивым, что Мор без слов все понял. И протянул мне букет со словами:

– Вот. Держи.

– Зачем цветы? – не поняла я.