Реанимация солнца - Валерия Яблонцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может, Саул сможет меня прикрыть, припомнив лидерам группировок кое-какие старые долги? Но станет ли?
Ведь я еще не посчитала ущерб от испорченной проводки, перегревшегося дефибриллятора и разгромленной смотровой. Ладно хоть лекарства тратить не пришлось – хватило одного стима. Впрочем, цена стима на черном рынке была сравнима с моей месячной арендой…
– С-с-о-о-о-л…
Глаза шейдера широко распахнулись.
Я едва не отпрянула от неожиданности – стим не должен был подействовать так быстро, манн не должен был приходить в себя еще какое-то время… не должен был видеть, как я разглядывала его со смесью настороженности и любопытства.
Но я не смогла… отодвинуться. Не смогла отвернуться, не закрыла глаза.
Я забыла – не учла, не подумала, не сумела вовремя сообразить, – что была еще одна проблема.
Инстинкты.
Смерть и воскрешение, ослабив разум манна, усилили его шейда. А шейду, чье единственное стремление – выжить, сейчас нужно было одно. Энергия. Энергия жизни.
Легкий поворот головы – и наши взгляды встретились.
В его взгляде плескался голод, неприкрытый и откровенный, и что-то во мне, что-то скрытое глубоко внутри, откликнулось. Не страхом – нет, этим почти первобытным желанием быть покоренной, поддаться. Уступить тому, чего требовала природа – наша природа, наша истинная сущность.
Голод в его глазах говорил, что он хочет меня съесть. Тягучее, тугой спиралью сжавшееся внизу живота напряжение отвечало, что я хочу быть съеденной.
Им.
Здесь и сейчас.
Я не находила сил разорвать зрительный контакт. Не могла…
Что-то в моем тщательно выстроенном, пусть не идеальном, но полностью устраивавшем меня мире нарушилось – нарушилось безвозвратно, непоправимо. Простой баланс, четкие правила, работавшие всю мою жизнь: чувства на замок, инстинкты в самый дальний и глубокий угол сознания, и, главное, держаться как можно дальше от вольных шейдеров.
Раньше у меня получалось – просто, легко, даже не напрягаясь. Но стоило только появиться ему… этому… отвратительному… невыносимо притягательному… опасному чужаку, как все ограничения радостно ринулись прочь – к шиссу в глотку. И правила – разумные, осмысленные, правильные правила – дали сбой.
Критический сбой.
Иначе… я не уступила бы. Не дала бы затащить себя на узкую койку смотровой, совершенно не предназначенную для двоих, притянуть к горячему крепкому телу с возмутительной уверенной властностью. Не позволила бы его голоду – плотскому, инстинктивному голоду – найти то, чего он так жаждал.
Мои губы.
Его поцелуй был грубым, отчаянно-жадным. Он словно брал свое – не спрашивая, не допуская ни слова протеста, – и шейду внутри меня это нравилось. Нравился напор, страсть и голод, отдававшийся в теле тянущей болью – отзвук моего собственного многолетнего голода, который вот-вот будет утолен.
Наконец-то!
Тело взорвалось удовольствием. На короткое мгновение буря, всколыхнувшаяся от одного поцелуя с незнакомым – ненавистным – шейдером, показалась мне неправильной и ненормальной, но хватило лишь удара сердца – и инстинкты взяли верх над разумом. Кровь, все быстрее разгоняемая силой второй сущности, застучала в ушах. Гормональный всплеск ударил в голову, и я, уже теряя себя, сама прижалась к манну еще теснее, помогая жадным грубым рукам расстегнуть верх медицинской униформы.
Мне тоже отчаянно нужно было почувствовать его.
Кожа к коже.
Шейд к шейду.
С губ сорвался тихий стон.
– Да-а…
«Нет!»
Шисс!
Пульс подскочил еще сильнее, и шум в ушах вдруг показался противным визгом энергетических зарядов, молниями рассекавших темноту. Сладкая пелена перед глазами сменилась серым облаком пыли и каменной крошки от разрушенных стен, в котором терялись очертания смотровой и реанимированного шейдера.
Осталась лишь шестеренка на его плече, бездонно-черная даже в окружившем нас мраке.
«Прячься, Сола! Прячься!»
Воспоминания, это всего лишь воспоминания…
Взгляд уперся в плечо шейдера – смуглая кожа и зубчатое полукольцо татуировки, частично скрытое в густой тени внутренней стороны руки. Точно такую же шестеренку я видела тогда прямо перед собой – и она отпечаталась в памяти, словно выжженная под веками. Прошло столько лет, но до сих пор стоило только закрыть глаза – и вот…
«Механическое солнце».
Сильные руки стальными тисками сомкнулись за спиной. Шейдер, уже совершенно не похожий на недавний полутруп, обнял меня, не давая отстраниться. Светлые глаза смотрели пристально и неотрывно, в глубине черных зрачков плескался неутоленный голод.
Я дернулась еще раз, пытаясь вырваться из крепких, покрытых черными чешуйками рук. Но сил отчаянно не хватало. Мой шейд, ошалевший от дурманящей близости другого – дуального – шейда, жаждал продолжения. Дорвавшись до того, в чем я ему столько отказывала, намеренно подавляя и ограничивая дремлющую внутри опасную сущность, шейд не желал сопротивляться влечению. И… слишком много энергии ушло на выжигание блокиратора, перетаскивание шейдера, реанимацию. Физически я чувствовала себя абсолютно выжатой и истощенной. А уж про душевное состояние и говорить нечего…
Прекрасный вечер. Шисс раздери всех, из-за кого все покатилось ему же под щупальца. Лучше бы ужинала сейчас в дорогом ресторане с Ли Френнелем – ведь предлагал же он отпроситься пораньше с работы. Убеждал настойчиво, занудно и монотонно, что я должна думать о себе, а клиника в захудалом окраинном районе никуда не денется. Что ж, я задумалась и решила, что занудство меня всегда раздражало. А может, стоило прислушаться…
Живот свело голодным спазмом. Пробужденный ото сна шейд растратил большую часть доступной энергии и жаждал скорее восполнить потери. И не понимал, чего я медлю и упираюсь – вот же он, дуальный шейд, который очень откровенно не против помочь. Именно так, как требовала наша природа, манна и феммы, без всяких стимуляторов и сверхпитательных смесей.
Секс. Горячий, примитивный, грубый. Когтистая лапа на шее, разорванная одежда, желанная наполненность…
Нет.
Дикость. Это все дикость, недопустимая в развитом, цивилизованном мире. Голые инстинкты, гормоны и ничего кроме. Для этого и придумали блокиратор – давить этот животный голод, который мешает мыслить адекватно и трезво. А без него…
Без него мы разучились справляться с собой.
Я вновь попыталась отстраниться – и вновь неудачно. Руки манна сдавили так крепко, что даже вдохнуть было сложно. В бессильной ярости я пнула его – слабо и наугад, но частично трансформировавшийся шейдер, скорее всего, даже не почувствовал удара.
Что я могу противопоставить ему – вольному, мощному, сильному, никогда в жизни не глушившему шейда блокиратором? Сейчас, когда он пришел в себя и почти
