Повесть о каменном хлебе - Яна Тимкова

— Солнц, сделай нам чайку… — на что та деловито кивнула и умчалась.

Несмело войдя на кухню, Айлэмэ огляделась. Обычная маленькая кухонька: окно напротив двери, слева от окна — холодильник, древний пузатенький ЗИЛ, обшарпанный, но урчащий вполне исправно. У левой же стены — небольшой стол, и Айлэмэ, по знаку хозяйки, робко присела на табуретку между холодильником и столом. Сама Лави уселась напротив и ободряюще улыбнулась. Нэр скользнула к плите, защелкала зажигалкой — и спустя несколько секунд и несколько этажей шепотных ругательств синие огоньки весело обежали черный круг конфорки, а Нэр фыркнула что-то неразборчивое и загремела чайником.

— Лимону порежь нам, ага? — негромко бросила Лави, и Нэр кивнула, не оборачиваясь.

Эльфка обвела взглядом стол:

— Так… А где пепелац, радость моя? Давай сюда. — она командовала, не сводя пристального взгляда с Айлэмэ; та отчаянно стеснялась, но глаз не опускала, а в свою очередь внимательно рассматривала эльфку, пытаясь как следует запомнить ее лицо, чтобы потом нарисовать.

Нэр поставила перед Лави тяжелую стеклянную пепельницу:

— Держи…

— Так, теперь Балрога дай… — перед эльфкой брякнулась серебристая зажигалка, — Муррр.

Вытянув из лежащей на столе пачки тонкую длинную сигарету, Лави закурила, с видимым удовольствием выпустила дым — колечком, но колечко быстро расплылось, и она рассмеялась и махнула рукой, а Айлэмэ, глядя на нее, не могла не заулыбаться в ответ.

Тем временем Нэр поставила перед ними две чашки, выложила на блюдечко печенье и принесенные Айлэмэ конфеты, пододвинула сахарницу.

— Сейчас чай заварится… Мы всегда заварной делаем, — пояснила Лави, — а то в пакетиках не чай, а бурда. Нэр у нас спец по заварке — ма-астер.

Колдовавшая над заварником Нэр обернулась, блеснула гордой усмешкой.

Вода закипела быстро. Айлэмэ заворожено наблюдала, как взъерошенная коренастая Нэр сполоснула кипятком крохотный белый заварничек, насыпала чай — по чайной ложке на чашку плюс одна, залила водой. Отсчитала одной ей ведомый промежуток времени — и осторожно разлила по чашкам изумительный ароматный чай.

— Ой, как пахнет! — восторженно прошептала Айлэмэ, и Нэр отозвалась:

— Мы еще и кофе сами варим, и глинт…

— А еще я на машинке могу, и крестиком вышиваю! — продолжила Лави, и все рассмеялись.

Улыбающаяся Нэр вернула чайник на плиту, поставила на стол блюдечко с аккуратно нарезанным и посыпанным сахаром лимоном, и направилась было к двери, но Лави отложила сигарету, поймала девушку за руку и промурлыкала:

— Спасибо, золото полосатое… — обняла за талию, привлекла к себе, прикрыла глаза, — Кыс-кыс-кыс…

Нэр обняла ее в ответ, и они замерли — только пальцы Нэр ласково перебирали густые волосы эльфки.

Айлэмэ на своем стуле боялась пошевелиться.

Наконец Лави оторвалась от Нэр, подмигнула ей — та улыбнулась в ответ и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Эльфка повернулась к девочке и серьезно произнесла:

— Пушистая… Глаза со лба убери.

Мгновение Айлэмэ хлопала глазами, потом до нее дошло, и она прыснула. Лави рассмеялась вместе с ней.

— Смотри сюда, пушистая, — говорила Лави, размахивая сигаретой, — я же тебе уже говорил, что мы умеем Видеть… Вот, а видим мы не только то, что вообще когда-то было… или будет… а еще и то, что было с нами. С на-ми. Понимаешь? Да ты пей, пей чай, остынет ведь, — и Айлэмэ послушно подносила чашку к губам, а эльфка продолжала, — То есть мы вспоминаем все — ну, все, это сильно сказано, — перебила она сама себя, — в общем, что можем, что дано вспомнить. О себе я уже говорил, и Чиаран себе имя не с потолка взял, там мы вообще были знакомы. Да и с Гэлем тоже, и со многими разными… Не только по ведьмачьему миру — по разным отражениям Арды нас много носило…

— Отражениям? — девочка озадаченно помотала головой.

— Ну да… Ты же знаешь, что иногда народ с ума сходит, спорит, разоряется — мол, наш Мелькорушка — всем лапам лапа, а другие орут — нет, гад последний, типа ужас, летящий на чем попало… А третьи вопят, что у них вообще он не тиран и не звезды в волосах, а правитель, да еще и интриган крутой… Как думаешь, с чего так?

— Ну… — смешавшись, Айлэмэ опустила глаза и принялась теребить край скатерти. В голове, как назло, не было ни одной умной мысли. — Может, перепутали?

— Ну да, все разом и перепутали… Еще, бывает, на вражьи наваждения сваливают. А не многовато ли будет? Суть в том, что у Арды, или там Арты, полно отражений. Вроде все похоже — а не то. Например, вот я с Аданэлью был в одном отражении, где с Сильмариллами все не так было. А я и Нэр — в другом… Там Нэр… Кстати, полное имя Вэанэр будет, но мы сокращаем обычно. Так вот, там Нэр был в мужском облике, он вообще везде в мужском, а тут вот не повезло… А я там с ним была, его вытаскивала… Ну ладно, это неинтересно.

— Интересно! Расскажи, пожалуйста! — попробовала протестовать Айлэмэ, но эльфка улыбнулась и взмахнула рукой:

— Да нет, в другой раз лучше. Сейчас надо про тебя подумать. Кстати, может быть… — тут Лави свела брови и отвернулась, склонив голову к левому плечу. На сигарете медленно нарастал серый столбик пепла. В тишине отчетливо прозвучал взрыв смеха откуда-то из глубины квартиры, прозвенела — и жалобно взвыла гитара. Айлэмэ ждала, не смея поставить чашку на блюдечко ("Еще звякнет…") и не шевелясь. Как назло, собственное дыхание казалось слишком громким, девочка попробовала задержать его — вроде бы получилось, но воздуха не хватило, и судорожный глубокий вздох все же прорвался…

Эльфка вздрогнула, вскинула голову — веки все еще опущены, подчеркнуто четкий, медленный поворот вправо, к Айлэмэ, взмах длиннющих ресниц — и пристальный взгляд огромных темных глаз в упор.

— Пушистая… — губы едва шевелятся, но шепот отчетлив, — кажется, я тебя… Помню…

— Знаешь, сдается мне, это что-то по ведьмачьему миру. — Лави говорила медленно, словно подбирая слова, — но пока точно не скажу… Это надо смотреть тебе.

— Мне?! — перепугалась Айлэмэ, — Я же не умею!

— А вот как раз и научишься. Практика — лучшее обучение! Да не шугайся ты так, все просто. Смотри сюда…

Минут через сорок основательно взмокшая от волнения Айлэмэ все-таки смогла поймать смутный, ускользающий образ ("Лес… Густой… И полянка, и цветы — крохотные, фиолетовые…"), Лави осыпала ее похвалами и скомандовала, отставляя чашку в сторону:

— А теперь пойдем в комнату, я тебя с народом познакомлю, — и, увидев мгновенно перепуганное лицо девочки, успокаивающе положила руку ей на плечо, — Не бойся, пушистая. Ты там многих знаешь, а кого не знаешь… Не кусаются они! Пойдем, пойдем — ты ведь с нами уже, правда? Муррр?

Айлэмэ кивнула.

— Привет, наро-оды! — Лави ворвалась во вторую комнату, обнимая девочку одной рукой за плечи, — Значит так, это Айлэмэ, можно просто Ай… — обратив смеющееся лицо к девочке, — Ведь можно, правда?

— Конечно, — шепотом.

— Ну и отлично! Так, ну Чиарана ты уже знаешь, Зю тоже… Вот, это Гэль, вот это — Тиаль, это Зарашад, это Ясень…

— Ясен пень! — крикнул кто-то, и вся компания залилась смехом.

— Ни фига, нечего нашего Ясюшку обижать! — погрозила кулаком Лави, — А этот вредный нос — Каэрлен, там Коиннеах в углу засел… Вроде все. Ну мур?

— Мур! — ответили ей, кто-то с дальней стороны стола принялся виртуозно мяукать, этого кого-то поддержали, и кошачий концерт продолжался до тех пор, пока Лави не взмахнула рукой:

— Сто-оп, хватит, а то сюда сейчас все коши сбегутся! Дайте место…

Дарки поспешила подвинуться, потеснив сидящих на диване.

— Ну, давайте, давайте, двигайтесь! Да побольше — нам с пушистой вдвоем сидеть…

Зю, которую едва не спихнули, обиженно взвизгнула, вскочила — и плюхнулась на колени Чиарану.

— Молодцы, вот и умницы! — Лави уселась на освободившееся место и потянула Айлэмэ к себе. — Садись, пушистая.

Девочка робко устроилась рядом. Поправляя растрепавшиеся волосы, она наконец-то смогла оглядеться — от волнения у нее всегда что-то случалось с глазами, и она видела лишь смутные расплывчатые пятна. Так получилось и в этот раз, и только сейчас окружающая обстановка начала обретать резкость и очертания. В ярко освещенной комнате с трудом помещалась кушетка, стол и несколько разномастных стульев, и те существа, кому не хватило места, сидели на полу или на коленях у тех, кому с местом повезло. Все стены были увешаны картами, рисунками и записями (кое-где писали даже на старых выцветших обоях), на двери фломастером были выведены загадочные руны, с люстры свисали фенечки и обереги. Стол уставлен чашками, бокалами, блюдцами, да еще несколько бутылок, и какие-то обертки, и куски хлеба, крошки, что-то еще съедобное…