Бесстрашие (ЛП) - Смит Кристин

Он хлопает меня по плечу и уходит в противоположную сторону. В последний момент оглядывается:

— Если ты завтра не слишком занят, я бы хотел съездить с тобой в «Мэтч-360» в Легасе. Покажу, над чем мы работаем в последнее время. Мы наняли нового учёного, пока тебя не было.

— Пап, я постоянно там бываю с трёх лет. Что ты можешь мне там показать?

— Знаю, сынок. Но скоро ты встанешь во главе компании…

Вскидываю руки, как бы пытаясь отгородиться от его слов.

— Не совсем же скоро? В смысле ты же ещё лет десять-пятнадцать пробудешь на посту, пока не уйдёшь в отставку.

Харлоу трёт подбородок и в этот момент он кажется мне намного старше своих шестидесяти с чем-то лет.

— Никогда не знаешь. Это может случиться очень скоро.

* * *

Когда мы заходим в «Мэтч-360» в Легасе на следующий день, первым делом в голове всплывает вопрос: «Как Сиенна проникла сюда?»

Я знаю, что она украла компьютерный чип, но всё равно даже представить не могу, как ей это удалось. Мало того, что здание охраняют сутки напролёт, в ночное время здесь ещё действуют сенсорные лазеры. И хотя я не хочу думать о ней, всё же не могу не восхититься её навыками. Да, это преступление, но чёрт возьми, то, как она это провернула, впечатляет.

Харлоу ведёт меня к лаборатории, расположенной на третьем этаже. Я хорошо знаю это место, чуть ли не как родной дом. Я часами сидел в здешней лаборатории после школы, разрабатывая Re0Gene и другие наши продукты. В металлическом столе, который стоит ближе всего к окну, прожжена дыра яйцевидной формы, куда я пролил фтороводородную кислоту. И я знаю, что в стеклянной двери кабинета слева есть лёгкая трещинка, появившаяся, когда я ударил по ней, расстроенный неудачей в разработке сыворотки, заживляющей раны.

Большинство учёных ходят в защитных костюмах — недавнее нововведение. Харлоу же входит в белой рубашке и брюках с таким видом, словно он здесь хозяин. Так и есть, конечно, но всё же, мне кажется, раз здесь введена форма, то это неспроста, и лучше перебдеть, чем недобдеть.

— Зейн, это доктор Джордж, — представляет мне Харлоу мужчину в плотном костюме и прозрачном капюшоне.

Доктор Джордж протягивает руку в перчатке, в капюшоне видно только его глаза. Когда он открывает лицо, я вижу, что это мужчина средних лет с лысиной на голове.

— Возможно, вам тоже стоит надеть костюмы?

Харлоу отмахивается от этого предложения.

— Мы ненадолго. Покажете Зейну, над чем вы сейчас работаете?

— Конечно.

Доктор Джордж ведёт нас к ящику из нержавеющей стали размером с холодильник. Открывает дверцу, оттуда раздаётся шипение и выливается субстанция, похожая на сухой лёд. Он осторожно наполняет пробирку.

— Что это? — спрашиваю я.

Харлоу аккуратно держит пробирку, словно хрупкую пташку.

— Это Re0Gene 2.0, — гордо произносит он.

Разглядываю пробирку в его руке.

— Re0Gene? Над которым я работал?

— Да, только доработанная и улучшенная версия, — отвечает Харлоу и возвращает пробирку доктору Джорджу.

— Я не понимаю…

— Мы взяли твою формулу и использовали её, чтобы создать сыворотку, которая способна исцелить всё тело, если капнуть пару капель под язык.

— Как такое возможно?

— В вашей формуле не хватало нескольких компонентов, — встревает доктор Джордж, — но я её доработал, и всё получилось. Насколько мне известно, это самое мощное лечебное средство, когда-либо созданное в истории.

— Но если вы работаете над целебной сывороткой, то к чему все эти защитные меры?

Доктор Джордж и мой отец переглядываются.

— Что?

Мне отвечает доктор Джордж:

— Если допустить хоть малейшую ошибку в формуле, полученное средство прожигает кожу.

— Ого, ладно. Не уверен, как я отношусь к тому, чтобы мою формулу вот так использовали…

— Зейн, — перебивает Харлоу, — это для блага всего общества. Разве тебя это не волнует? Мы не можем производить такую сыворотку только для себя.

— И кому ты собираешься её продавать?

Это главный вопрос. Мой отец никогда не был жадным человеком, но от его ответа зависит, дам ли я разрешение на массовое производство лекарства. Пускай сыворотка не полностью моя разработка, но формула в её основе — точно моя. И я имею право голоса в вопросе, кому её продавать.

— Несколько недель назад со мной связался Томас Уолтон. Он работает в департаменте здоровья и реабилитации при правительстве. Полагаю, он и его коллеги заинтересованы в нашей разработке.

Смотрю на отца как на сумасшедшего.

— И ты хочешь продать это им? Да как тебе такое в голову пришло? После всего, что они сделали?

Харлоу вздыхает, опираясь на один из лабораторных столов.

— Я знаю, Зейн, что ты недоволен некоторыми событиями в Рубексе. Но я по-прежнему тесно сотрудничаю с президентом Шардом и некоторыми правительственными учреждениями. Я не могу просто разорвать все связи.

Мои кулаки сжимаются, и я с трудом держу себя под контролем.

— Можешь. Это просто. Скажи, что у тебя нет разрешения продавать эту формулу. Что, кстати, чистая правда. Я не давал разрешения использовать мою формулу для разработки Re0Gene 2.0 или как вы её там называете.

Харлоу бросает нервный взгляд на доктора Джорджа, который смотрит нас в явном замешательстве.

— Прошу прощения, — говорит он. — Я думал, Зейн дал разрешение…

Сложив руки на груди, прожигаю взглядом отца:

— Ни в чём не хочешь признаться?

— Возможно, я немного поторопился, — обращается Харлоу к доктору Джорджу. — Но не переживайте. Мы с сыном уладим этот вопрос. Прошу, продолжайте. — Взяв меня за руку, он направляется к двери. — Не будем вам мешать.

Как только мы выходим за дверь, я выдёргиваю руку.

— Жизнь тебя ничему не учит? — ругаюсь я. — Когда ты уже перестанешь быть таким эгоистом и начнёшь думать о других людях? Это моя сыворотка и моя формула. Её нельзя использовать без моего разрешения. Ты предал моё доверие.

Я разворачиваюсь и направляюсь широким шагом к лифтам.

— Зейн, подожди! — зовёт Харлоу.

Его жалобный тон такой знакомый, такой искренний. Аж тошнит. Я уже сыт по горло его ложью, его полуправдами, его уловками, которыми он добивается от людей желаемого. Это всё напоминает мне о моём брате Стиле, который предал меня худшим из возможных способов. Я никогда не прощу Стила за то, что он сделал с Сиенной.

И прямо сейчас мой отец ничем не лучше его.

6

ТРЕЙ

Мы добираемся до лагеря «Зенит» около полудня пятого дня. Это хорошо, потому что мы с Сиенной съели наш последний злаковый батончик на завтрак и выпили последнюю каплю воды за час до прибытия.

По мере того, как мы приближаемся к лагерю, Пейдж чирикает, как птичка. Видимо, таким образом она даёт понять обитателям «Зенита», что мы свои. Десятки людей вылезают из палаток, сделанных из воловьей кожи и шкур других животных. «Зенит» — это лагерь во всех смыслах слова. Палатки выстроены ровными рядами, на открытых участках разведены небольшие костры. Запах горящей древесины и жареного мяса вызывает урчание в моём животе.

Пейдж обнимает одного знакомого за другим. У многих из них волосы заплетены в такие же косички, как у неё. Некоторые предпочли дреды.

Пейдж с лёгкостью перемещается в толпе, чувствуя себя в своей стихии. Я не удивлён, что она здесь главная. У неё есть задатки лидера — куда больше, чем у меня.

Перевожу взгляд на Сиенну, идущую рядом со мной. Она всматривается в лица, ища среди них маму и сестру.

Я беру её за руку и сжимаю.

— Уверен, они где-то здесь.

Она смотрит на меня так, словно забыла о моём присутствии.

— Я так хочу их увидеть, но не знаю, что сказать…

Она имеет в виду отца. Она не сможет рассказать маме и сестре, что он всё это время жил в Рубексе и что он умер у неё на глазах — на этот раз по-настоящему. Это породит множество вопросов, на которые мы не готовы ответить.