Не позже полуночи и другие истории (сборник) - Дафна Дюморье

– Если нам не достанутся билеты на этот поезд, я могу вылететь самолетом, – сказала она. – Мне наверняка найдут билет. Тогда хотя бы один из нас сегодня же вечером будет дома.

Он кивнул в знак согласия.

– Благодарю вас, миссис Хилл, – сказал он. – Мы непременно вернемся. Да, я уверен, что Джонни в хороших руках. Поблагодарите за нас вашего мужа. До свидания.

Он положил трубку и огляделся: неубранные кровати, чемоданы на полу, разбросанная оберточная бумага. Корзины, карты, книги, плащи, пиджаки, куртки – все, что они привезли с собой в машине.

– О господи, – сказал он, – какой беспорядок, сколько барахла!

Снова зазвонил телефон. Это был портье, который сообщил, что ему удалось заказать спальные места для них обоих и место для машины на поезд, отбывающий завтра вечером.

– Послушайте, – сказала Лора, которая схватила трубку, – а вы не можете заказать для меня одно место на самолет, вылетающий сегодня днем из Венеции в Лондон? Мой муж с машиной может поехать завтра.

– Стой, положи трубку, – сказал Джон. – К чему такая паника? Одни сутки ничего не решают.

Беспокойство согнало краску с ее лица. Она в смятении повернулась к нему.

– Для тебя – возможно, но для меня решают, – сказала она. – Я уже потеряла одного ребенка и не собираюсь терять второго.

– Хорошо, дорогая, как скажешь…

Он протянул к ней руку, но она нетерпеливо отбросила ее и продолжила давать указания портье. Он снова принялся упаковывать вещи. Говорить что бы то ни было совершенно бесполезно. Пусть будет так, как она хочет. Конечно, они могли бы лететь вместе, а потом, когда с Джонни все образуется, он мог бы вернуться за машиной и отправиться домой через Францию, как они и собирались. Правда, это еще хлопотнее, да и расходов уйма. Но все-таки плохо, что Лора летит самолетом, а он с машиной потащится поездом из Милана.

– Если хочешь, можем лететь вместе, – задумчиво начал он, объясняя внезапно пришедшую ему в голову мысль, но она и слушать не стала.

– Вот это было бы действительно нелепо, – нетерпеливо сказала она. – Важно лишь то, что я буду там сегодня вечером, а ты приедешь следом. Кроме того, машина нам понадобится, чтобы ездить в больницу. А наш багаж? Мы ведь не можем все здесь бросить и уехать.

Разумеется, нет, – он принял ее доводы. Глупая идея. Она пришла ему в голову только потому, что он не меньше ее беспокоился за Джонни, хоть и не говорил этого.

– Спущусь вниз и потороплю портье, – сказала Лора. – От них больше толку, когда над ними стоишь. Все, что мне понадобится вечером, уже уложено. Я возьму с собой только свой чемодан. Остальное ты привезешь в машине.

После ее ухода не прошло и пяти минут, как снова зазвонил телефон. Это была Лора.

– Дорогой, – сказала она, – все получилось как нельзя лучше. Портье достал мне билет на чартерный рейс, самолет вылетает из Венеции меньше чем через час. Специальный катер минут через десять прямо от Сан-Марко. Какой-то пассажир отказался от билета. Меньше чем через четыре часа я буду в Гатвике[10].

– Сейчас я спущусь, – сказал он ей.

Он застал ее у конторки портье. Она уже не выглядела такой встревоженной и была полна решимости. Джон по-прежнему предпочел бы уехать вместе с ней. Ему было нестерпимо тяжело оставаться одному в Венеции, к тому же сама мысль о том, что предстоит доехать на машине до Милана, провести там безотрадную ночь в гостинице, весь следующий день слоняться по городу, а всю следующую ночь трястись в вагоне поезда, наводила на него тоску, – не говоря уже о беспокойстве за Джонни. Они пошли к причалу у Сан-Марко. Моло сверкал после дождя, дул легкий бриз, почтовые открытки, шарфы и прочие туристские сувениры покачивались над прилавками киосков, но туристы прогуливались, как всегда, с довольным видом, уверенные, что впереди их ждет счастливый день.

– Я позвоню тебе завтра вечером из Милана, – сказал он ей. – Думаю, Хиллы пустят тебя переночевать. А если ты будешь в это время в больнице, то сообщат мне последние новости. Это, наверно, и есть твоя чартерная группа. Добро пожаловать к ним!

Пассажиры, спускавшиеся с причала в ожидающий катер, несли ручной багаж, помеченный бирками с британским флагом. Группа состояла в основном из пожилых людей, и похоже, возглавляли ее два методистских священника. Один из них подошел к Лоре, протянул ей руку и, улыбнувшись, обнажил два сияющих ряда вставных зубов.

– Наверное, вы и есть та дама, которая присоединяется к нам, чтобы вернуться домой, – сказал он. – Добро пожаловать на борт и в наш братский союз. Все мы очень рады с вами познакомиться. Сожалеем, что не нашлось места и для вашего муженька.

Лора быстро повернулась и поцеловала Джона, дрожащие уголки ее губ выдавали сдерживаемый смех.

– Думаешь, они затянут гимн? – шепотом сказала она. – Будь осторожен, муженек. Завтра позвони мне.

Капитан дал странный отрывистый гудок, и через мгновение Лора уже стояла в толпе пассажиров и махала рукой. Ее красный плащ веселой заплатой выделялся на фоне более спокойных одежд ее спутников. Катер дал еще один гудок и отвалил от причала, а Джон смотрел, как он отплывает, и сердце ему сжало ощущение огромной утраты. Потом он отвернулся и пошел обратно в отель, яркий день опустел и погас для него.

Нет ничего более грустного, подумал он, оглядывая гостиничный номер, чем пустая комната, особенно когда еще заметны следы недавнего в ней пребывания. На кровати чемоданы Лоры и еще один плащ, который она не взяла с собой. На туалетном столике следы пудры. Брошенный в корзину обрывок бумажной салфетки, испачканный губной помадой. Старый тюбик засохшей зубной пасты на стеклянной полке над раковиной. В открытое окно доносился непрерывный шум движения по Большому каналу, но Лоры уже нет здесь – она больше не слышит его, не посмотрит вниз с маленького балкона. Ушло удовольствие. Ушло чувство.

Джон закончил укладывать вещи и спустился оплатить счет. Портье принимал вновь прибывших постояльцев. На террасе, с которой открывался вид на канал, сидели люди с проспектами в руках, строя планы, как наиболее приятно провести день.

Джон решил, что закусит перед дорогой прямо здесь, на террасе, в знакомой обстановке, потом распорядится, чтобы носильщик отнес его багаж на один из паромов, которые ходят между Сан-Марко и Порта Рома, где в гараже стояла его машина. Со вчерашнего неудачного ужина у него было пусто в желудке, и, когда около полудня к нему подкатили тележку с закусками, он жадно на них набросился. Однако даже здесь были перемены. Старший официант, их добрый знакомый, работал в другую смену, а столик, за которым они обычно сидели, заняли новые постояльцы – молодожены, проводящие здесь медовый месяц. Везет же людям, ворчливо заметил он про себя, глянув на их счастливые лица, пока его вели к столику на одного в дальнем углу, за кадкой с цветами.

Сейчас она в воздухе, подумал Джон, она уже в пути, и попытался представить себе, как Лора сидит между двумя методистскими священниками и, вне всякого сомнения, рассказывает им о Джонни – о том, что он в больнице, и бог весть о чем еще. Ну что же, сестры-близнецы могут теперь вкушать мир и покой. Их желания исполнились.

Закончив ланч, не имело смысла задерживаться на террасе за чашкой кофе. Он хотел как можно скорее уехать, взять машину и двигаться к Милану. Он простился с управляющим и портье и в сопровождении носильщика вновь направился к причалу на площади Сан-Марко. Когда он ступил на vaporetto[11], где вокруг него шумела и толкалась толпа пассажиров, и кое-как нашел место для себя и груды своего багажа, его на какое-то мгновение пронзила острая боль от расставания с Венецией. Когда еще, подумал он, они вновь приедут сюда, да и приедут ли… Через год… через три… Первые мимолетные, обрывочные впечатления во время их медового месяца почти десять лет назад, второй визит en passant[12], перед круизом, и наконец эти скомканные десять дней, оборвавшиеся так внезапно.

Вода сверкала на солнце, здания сияли, туристы в темных очках с важным видом ходили по быстро удаляющемуся Моло; с того места, где сейчас паром пенил воды Большого канала, уже не видна была терраса их отеля. Сколько впечатлений надо увезти с собой и сохранить в памяти: знакомые, уже любимые фасады, балконы, окна, вода, плещущаяся о ступени подвалов ветшающих дворцов, маленький красный домик с садом, где жил Д’Аннунцио[13], – наш дом, называла его Лора, представляя себе, будто дом действительно их, – и уже скоро, досадно скоро vaporetto повернет налево и прямым ходом двинется к Пьяццале Рома[14], пропустив лучшую часть канала, Риальто[15], дальние дворцы…

Им навстречу вниз по течению шел другой vaporetto, переполненный пассажирами, и на мгновение у него мелькнула глупая мысль, что хорошо бы поменяться с ними местами, вновь оказаться среди веселых, счастливых туристов, направляющихся в Венецию, ко всему тому, что осталось у него за спиной… И тут он увидел ее, Лору, в красном плаще! С ней рядом – сестры-близнецы: деятельная сестра, держа Лору за локоть, что-то ей говорит, словно увещевает, а сама Лора с развевающимися на ветру волосами жестикулирует, и лицо ее искажено страданием. Он смотрел во все глаза, застыв от изумления, – изумление его было столь велико, что он не мог ни крикнуть, ни махнуть рукой, да они бы и не услышали, vaporetti уже разошлись и двигались противоположными курсами.