Золото - Айзек Азимов

— А откуда ты знаешь, что она не для тебя? — спросила Кэткарт, пристально глядя на Уилларда.

— Всегда важно знать предел своих возможностей.

— И ты с самого рождения знал, что не сможешь справиться с фантастикой?

— У меня на такое инстинкт.

— Это ты так говоришь. А почему бы тебе не представить, что можно сделать с тремя не описанными автором персонажами и что можно сделать на уровне подсознательных эффектов, а уже потом спрашивать инстинкт про то, что тебе по зубам, а что нет? Например, как бы ты изобразил Пестуна, которого постоянно называют «он», хотя именно он вынашивает потомство? По-моему, это явная глупость.

— Ничуть, — мгновенно отозвался Уиллард. — Я согласен на «он». Лабориан мог бы изобрести третье местоимение, но оно наверняка прозвучало бы глупо и лишь развеселило бы читателя. Вместо этого он сохранил местоимение «она» для Эмоционали. Она центральный персонаж и поразительно отличается от двух других. Это «она», примененное по отношению к ней, и только к ней, фокусирует на ней внимание читателя, а именно на ней оно и должно фокусироваться. Более того, на ней оно должно фокусироваться и в компьюдраме.

— Значит, ты все же думал об этом, — улыбнулась она. — А я так бы этого и не узнала, если бы не уязвила тебя.

Уиллард неловко поерзал.

— Вообще-то, — сказал он, — Лабориан говорил что-то в этом духе, поэтому не могу утверждать, что идея здесь полностью моя. Но давай вернемся к Пестуну. Я хочу поговорить о нем с тобой именно по той причине, что если решусь попробовать, то все будет зависеть от подсознательных внушений. Пестун выглядит как блок, как прямоугольник.

— Кажется, в стереометрии такая фигура называется прямоугольный параллелепипед.

— Меня совершенно не волнует, как эта фигура обзывается в стереометрии. Суть в том, что мы не можем изобразить просто блок. Нам нужно сделать из него личность. Пестун есть «он», который вынашивает детей, поэтому мы должны придать ему черты существа общего рода. Голос его не должен быть ни чисто женским, ни чисто мужским. Не уверен, что точно представляю нужные звучание и тембр, но, думаю, нам со звукооператором придется подобрать его методом проб и ошибок. Голос, разумеется, не единственная проблема.

— А какие еще?

— Ноги. Пестун перемещается с место на место, но в книге его конечности даже не упоминаются. Он должен иметь и эквивалент рук, потому что способен совершать определенные действия. Он похищает источник энергии, от которого подпитывается Эмоциональ, поэтому нужно придумать ему руки — не человеческие, но тем не менее, руки. И ноги. Любое количество крепких коротких ног, чтобы быстро передвигаться.

— Как гусеница? Или как многоножка?

— Не очень-то приятные сравнения, правда? — поморщился Уиллард.

— Что ж, тогда мне придется создать подсознательный образ многоножки, не показывая ее реально. Просто понятие цепочки ног, этаких мерцающих закорючек, сделать их визуальным лейтмотивом Пестуна и включать при каждом его появлении.

— Я понял твою мысль. Надо будет попробовать и посмотреть, что из этого получится. Рационал — это овоид. Лабориан согласился с тем, что он может быть яйцеобразным. Можно изобразить, как он перекатывается с места на место, но такое решение, на мой взгляд, совершенно не годится. Рационал гордится своим разумом, он полон достоинства. Он не может совершать смешные действия, а перекатывание смотрится смешно.

— Можно сделать ему плоский, но слегка выпуклый живот, и он станет на нем скользить, как пингвин.

— Или как улитка по слизи. Нет. Такое тоже не годится. Может, сделать ему три выдвижные ноги? Другими словами, в состоянии покоя он будет гордым и гладким овоидом, но когда захочет переместиться в другое место, у него появятся три крепких ноги.

— Почему три?

— Это соответствует тройственному мотиву, объединяющему весь роман; три существа трех полов. Передняя нога упирается и поддерживает тело, а две задние выдвигаются с боков.

— Что-то вроде трехногого кенгуру?

— Точно! Сможешь создать подсознательный образ кенгуру?

— Попробую.

— Эмоциональ, разумеется, самая трудная из трех. Ну что можно сделать с существом в виде облачка газа?

Кэткарт задумалась, потом сказала:

— Как насчет идеи объемных драпировок? Их можно сделать колышущимися, как в «Лире» в сцене бури. Она будет ветром, воздухом, и изобразит это тонкая полупрозрачная ткань.

Уилларда привлекло такое предложение.

— Совсем неплохо, Мэг. А подсознательный образ… Ты сможешь сделать Елену Троянскую?

— Елену Троянскую?

— Да! Для Рационала и Пестуна Эмоциональ — прекраснейшая из всех существ. Они с ума по ней сходят. Вспомни о сильном, почти непреодолимом сексуальном притяжении — их эквиваленте секса. Надо, чтобы зрители ощутили его так, как ощущают его они. Если тебе удастся внушить им образ греческой женщины с гладко зачесанными волосами, в свободно ниспадающем одеянии — а оно станет прекрасно сочетаться с образом Эмоционали, — и сделать ее похожей на знакомые всем картины и скульптуры, то это и станет лейтмотивом Эмоционали.

— Не так-то это просто. Даже кратчайшее вторжение человеческой фигуры в образ уничтожит все настроение.

— А ты этого не делай. Будет достаточно лишь намека. Это важно. Человеческая фигура действительно может уничтожить настроение, но нам придется на протяжении всей пьесы создавать намеки на человеческие фигуры. Зрители должны воспринимать эти странные существа как людей. Обязательно.

— Я подумаю над этим, — с сомнением произнесла Кэткарт.

— Далее появляется новая проблема — слияние. Тройной сексуальный акт этих существ. Насколько я понял из книги, их тела объединяются в единое целое, и Эмоциональ — ключ ко всему процессу. Без нее Рационал и Пестун не могут слиться. Она — важнейший компонент процесса. Но этот дурак Лабориан, конечно же, не описывает его детально. Сама понимаешь, мы не можем показать, как Рационал и Пестун бегут к Эмоционали и запрыгивают на нее. Такая глупость мгновенно погубит всю компьюдраму.

— Согласна.

— В таком случае — это только что пришло мне в голову — мы сделаем вот что: Эмоциональ начнет расширяться, ее ткань зашевелится и обовьет Рационала и Пестуна. Тогда ткань их скроет, и мы не увидим, что именно за ней происходит, но все три существа станут сближаться все теснее и теснее, пока не сольются.

— Тогда нужно выделить движения ткани, — решила Кэткарт. — Она должна перемещаться как можно грациознее, создавая впечатление красоты, а не просто эротизма. И подчеркнуть эффект музыкой.