Грани сумеречных миров. Леди из этих - Любовь Хилинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оборотень резко развернулся на каблуках и вышел, а Беляна, закрыв за ним дверь на щеколду, улеглась в постель, поглаживая нежную кожу сына. Она сама не заметила, как глаза ее закрылись, и уснула.
Среди ночи малыш просыпался несколько раз, но не плакал, а начинал кряхтеть и хныкать, требуя молока. Молодая мать кормила его и вновь проваливалась в сон.
**********
Утро началось с осторожного стука в дверь. Беляна потерла глаза, прислушалась, потом тихонько подошла к двери и отворила ее. Увидев мать Вуллафа, удивленно приподняла брови и спросила:
- Что-то случилось?
- Нет! Завтрак готов, спускайся вниз, я пришлю помощницу приглядеть за ребенком, пока ты завтракаешь. Вуллаф ушел к магу за амулетом переноса, чтоб сразу доставить вас к господину, а не трясти в повозке 2 дня. Скоро вернется, да будете выдвигаться. Сыну нужно будет вернуться домой как можно быстрее, начинается период весеннего гона у оборотней, в этом году ему нужно выбрать себе самку, а если всех достойных разберут, то он опять до следующего года один будет. Так что не мешкай, собирайся и приходи на завтрак.
Проговорив все на одном дыхании, Олла развернулась и поспешила вниз, а Беляна вернулась в комнату и принялась одеваться, вытащив из рюкзака сменное белье, а также рубашку и брюки из замши. Платье вчера никто не забрал в стирку, оно так и лежало грязным комком на полу в умывальне, а потому в нем немыслимо было представать перед господином этих земель.
Чтобы молоко не протекало, женщина обмотала грудь пеленкой и только потом надела рубашку. Конечно, объем сразу прибавился, теперь она выглядела этакой дородной дамой с пышным бюстом, зато одежда будет цела и пахнуть меньше будет.
Вскоре пришла помощница Оллы, маленькая и худенькая девушка с огромными серыми глазами.
- Я посижу с ребенком, идите завтракать, - сказала она, выпроваживая Беляну за дверь.
Та не заставила себя ждать и вскоре присоединилась к семейству волков, уютно рассевшихся за большим деревянным столом в кухне. Во главе сидел отец семейства, по правую руку от него жена, по левую место пустовало, видимо, было оставлено для Вуллафа, а младшие дети сидели хаотично, уже синхронно постукивая ложками. Для Беляны место было оставлено с противоположного конца стола, прямо напротив Вилларда. Тот приподнял густые брови, будто приветствуя ее и молча вернулся к трапезе, а Олла сердечно поздоровалась, едва завидев девушку, как и дети, гомонящие наперебой.
- Как спалось? - густым басом поинтересовался Виллард по окончании завтрака.
- Спасибо, прекрасно! - вежливо ответила Беляна, промакивая губы салфеткой. - Будто в родных стенах.
- Ежели Светозар не примет тебя, то мы ждем тебя у нас. Вуллафу давно пора жениться, а на тебя он запал, спал сегодня всю ночь возле твоей двери, караулил, как бы не пролез никто.
- И многие пытались? - нахмурилась женщина.
- Да были тут парочка молодых волков, - усмехнулся глава семейства. - У нас с самками туго, рождаются одни волчата, редко-редко девчонки в помете бывают, вот и волокут отовсюду человеческих девушек наши парни. Большая удача, если попадется здоровая жена, все больше такие, которые не выдерживают и помирают вскорости. А другие станы оборотней далеко отсюда, не породниться с ними.
Беляну передернуло от мысли, что Виллард так спокойно говорит о смертях человеческих девушек в стае, будто это было что-то обыденное. Для себя она решила, что всеми силами будет пытаться задержаться в доме Светозара, даже если для нее найдется место только среди слуг.
- Что за хмурый вид? - Вуллаф ворвался в кухню с ароматом дождя на волосах, сверкнул глазами в сторону Беляны, уселся на свое место и с аппетитом начал есть.
- Плохо спала, - буркнула женщина, буравя молодого оборотня глазами.
А тот продолжал вгрызаться в мягкую свежеиспеченную булочку крепкими белыми зубами, с удовольствием ел кашу и пил травяной чай. Настроение у него отчего-то было приподнятым.
- Смотрю, сын, ты весело провел утро, - подмигнул ему Виллард и расхохотался, откинув голову.
- Да и ночь удалась, - подмигнул в ответ Вуллаф, покосился в сторону Беляны и тоже расхохотался.
Отложив недоеденный хлеб, она поднялась.
- Все было очень вкусно, Олла, спасибо! Я пойду к себе в комнату, посмотрю, как там сын.
Уже уходя, она услышала, как Вуллаф рассказывал отцу, что мальчик еще безымянный, а тот отвечал, что добром это не кончится.
Так что причин веселиться не было. Всю дорогу до места переноса Беляна молчала, прижимая к себе ребенка и не отдавая волку рюкзак. Губы ее были поджаты, глаза прищурены, а весь вид говорил, что она готова дать отпор любому, хотя никто и не покушался. Все в деревне еще либо спали, либо не желали выходить из домов, а потому дорога была безлюдной. Только одинокая курица гуляла за воротами одного из домов, лениво поклевывая что-то на земле.
Вуллаф шел впереди, насвистывая веселую мелодию. Его руки были в карманах, походка крепкой, а весь вид выражал довольство и независимость.
- Видишь вон тот дом? - спросил он, покосившись на Беляну и махнул рукой в сторону большого дома за крепким забором. - Уже почти достроил, хочу жену туда привести в этом году.
- Уже и кандидатка имеется? - едко спросила женщина в ответ.
- Подумал, вдруг ты захочешь. - На его лице появилась широкая улыбка. - Отдадим пацана Светозару, вернемся сюда, я тебе быстренько парочку волчат заделаю.
- Хам! - Женщина даже ногой топнула. - Я не из этих вот!
- Из каких еще «этих»?
- Из тех, что детей своих бросают и спят с кем попало! Тем более, мать твоя сказала, что не выживают тут у вас человеческие женщины.
- А ты думаешь, у Светозара тебе сладко будет? - нахмурился Вуллаф. Его хорошее настроение как ветром сдуло, он развернулся и снова пошел вперед, только уже не насвистывал, да и шаги его стали шире, Беляна едва поспевала за ним.
Совершенно запыхавшись, женщина попыталась убрать рукой волосы с лица, не заметив, что оборотень остановился и врезалась ему носом в спину, едва успев отклонить ребенка.
- Пришли уже, - хмуро сказал Вуллаф, доставая из кармана продолговатый камень.
Беляна не успела даже оглядеться, как он схватил ее за плечо и сжал камень рукой. Мир завертелся, потом погас,
