Колхозное строительство 3 - Андрей Готлибович Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А ведь уже был вполне себе развитой капитализм. Не в строе выходит дело. А в чём? В деньгах. В заботе властей о людях. Даже не смешно. Всё дело в кнуте. Нужен кнут. Не спасать страну надо, а наладить выпуск кнутов.
— Пётр Миронович, давай на ты, — предложил меж тем министр финансов.
— Давай, Василий Фёдорович.
— Это ты давай свою папку. Не пойдёшь ко мне замом?
— Смеёшься.
— Смеюсь. Как бы мне к тебе в замы не угодить. Так скоро замом у Алексея Николаевича Косыгина окажешься. Ладно, о важных государственных вещах поговорили. Почитаю, Подумаю, с людьми посоветуюсь. В целом, согласен. Все вроде правильно рассказал. Стой. Ты ведь нумизмат, говоришь. Может просьбы есть?
Хитрый, но хочет в долгу оставаться.
— Есть, — Пётр не задумывался над таким способом пополнения коллекции, но раз сам финансист предлагает, грех не воспользоваться.
— Василий Фёдорович, есть так называемый Константиновский рубль. Слышал?
— Естественно. Штемпель находится в музее. Есть один экземпляр рубля в Государственном историческом музее в Москве.
— А можно взять пару рублей Николая первого и отпечатать один рубль Константина?
— Слышал полмиллиона долларов стоит. Не дура у тебя губа. Сделаю два. Как будут готовы, поговорим.
— Заранее благодарен, — Пётр протянул руку.
Министр посмотрел на руку собеседника на свою.
— Извозились в дерьме.
Интермеццо
«Ну, посмотрите, России просто не везёт. Пётр I не закончил реформу, Екатерина II не закончила реформу, Александр II не закончил реформу, Столыпин не закончил реформу. Я должен закончить реформу.»
Б. Ельцин
«Рожаете вы плохо. Я понимаю, сейчас трудно рожать, но все-таки надо постепенно поднатужиться.»
Он же
Борис Николаевич Ельцин зашёл домой, хлопнув дверь, не разуваясь, в грязных ботинках, протопал до кухни и открыл дверцу холодильника. Достал початую бутылку водки. Мало. Стакан ещё неправильный попался, всё норовил из рук выскочить и по горлышку ударить. Звон ему «понимаешь» нравится. В результате часть и без того небольшой порцайки «аквавиты» оказалась на полу. В стакане набралось едва на треть. Поставив мертвеца на стол, Борис Николаевич выдохнул и, крякнув, занюхал рукавом коричневого пиджака.
— Ссуки!
— Боря, — на кухню на звон зашла жена, — Что случилось? На работе что-то?
Красными глазами Ельцин уставился на женщину. Но водка уже начинала действовать, тепло заполнило желудок и поползло вверх к душе. (А есть ли душа у коммуниста?)
— Выговор мне строгий с занесением объявили и с работы сняли. Нет, уволили. Точнее, перевели.
— За что? — ахнула жена.
— Да, не за что, Настя. Решил Борисов докопаться. Вот и докопался.
— Зачем ему это?
— Да откуда я знаю, собрал партсобрание домостроительного комбината и выкатил. ТЮЗ не построили. Я ему говорю, так там не полный комплект чертежей. А он так с ухмылочкой: «А на забор чертежи ведь нашли». И давай всё в кучу валить. Есть ведь чертежи на фундамент. Есть. Почему не сделали. И самое главное, где докладная, что чертежи не все. Кто в курсе? Дальше вообще хоть вешайся. Показывает мне пачку заявлений от работников комбината, что я пьяным на работу хожу, а в понедельник от меня так разит, что ко мне и подойти не возможно. Ссуки. Писатели, понимаешь. Ещё от одной женщины заявление, что я ей нахамил и обругал, до слёз довёл, а она всего лишь место в садике для ребёнка просила. И случай мартовский несчастный со смертельным исходом припомнили. Всё, понимаешь, собрали.
Ельцин с тоской глянул на пустую бутылку. Жена заметила и тяжело вздохнула.
— Боря, ты бы и правда, бросил пить. И что теперь будет? Где будишь работать, — она взяла бутылку и убрала её за дверь кухни, звякнув её пустыми сородичами. Вымыла стакан.
— С работой как раз всё нормально. Отправляют в Краснотурьинск заместителем начальника какого-то «Базстроя».
— Краснотурьинск? Знакомое название. Где-то слышала, — Наина-Анастасия наморщила лоб.
— Вся страна слышала, да и слышит каждый день. Все эти песни и концерты. Ну, с Гагариным, помнишь. И с Высоцким.
— Точно, там ещё эта девочка замечательная поёт.
— Уже не поёт. Первого секретаря горкома недавно в Москву министром культуры перевели, вместо Фурцевой.
— Ничего себе.
— Я тут после партсобрания с Матвеевым говорил, ну, начальником «Отделстроя». Демьяном Фёдоровичем. Он как раз из Краснотурьинска. Говорит, Краснотурьинск красивый городок. Его во время войны по проекту ленинградских архитекторов строили. Их туда эвакуировали. Так они, не долго думая, взяли и скопировали проекты с Ленинграда. Дворцовую площадь повторили. Разве что арки с конями нет, да вместо ангела памятник Ленину. Зимний им построить не дали, так они его на две части разделили и по бокам площади пристроили. Получился стометровый бульвар. Представляешь улицу шириной в сто метров. В центре фонтаны, клумбы, скамейки. Есть и скопированная улица «Зодчего Росси» и Лиговский проспект. Дома пленные немцы строили и трудармия, те же немцы, только наши. Их ведь на фронт не брали, вот строили в тылу заводы и города. Так Матвеев говорит, что трудармейцы в большинстве своём так в городе и остались. Треть города немцы. Говорит, идёшь по городу, а впереди идут люди и на немецком разговаривают. Ну, это ладно, так вот, немцы с ленинградцами не просто бараки и коробки строили, а красивые дома с арками, колоннами, пилястрами, алебастрами. В сказку, понимаешь, едем. Трамвай есть. Да, Демьян Фёдорович говорит, что это третий город страны, в котором было своё телевидение. Ленинградцы им свою антенну и оборудование отдали, когда новое получили. У Краснотурьинска даже герб города — Телевышка.
— Боря, а с Леночкой и Танечкой что будет? Там хоть школа приличная есть? — женщина достала из дребезжащего холодильника кастрюлю с супом и поставила на электроплиту греться, — Горяченького поешь.
— Тот же Матвеев ещё одну сказку о Краснотурьинске рассказал. У него сестра там осталась. Учительницей в школе работает. Так вот, в этом году все первые места на областных олимпиадах школьников заняли Краснотурьинцы, а потом ещё кучу первых и призовых мест на республиканских и всесоюзных
