Послание об образе жития и отчасти о жизни Пахомия и Феодора - Аммон Египетский

«Возвещаю вам о милости, оказанной Богом Каруру, пребывавшему в Птолемаиде. Только что Он удалил его душу из тела и с великой славой возвел на небо[114], поскольку [Карур] был строг в церковных догматах и, вместе с прочими своими добродетелями, сохранил тело в совершенной чистоте[115]. А от некоторых своих прегрешений он избавился посредством различных болезней, которые приключились с ним».

Спустя восемь дней пришли оттуда двое братий и сообщили тот день и час, в который упокоился Карур, и все мы пришли в изумление.

26. Некогда Феодор, будучи [в собрании] всех братий, сказал Псарфию — первому из всех [монахов обители] Вау[116]: «Пошли кого — нибудь в келлию к Патхелфию и повели ему прийти вместе с молодым [иноком], который находится в его келлии. Позови также и старшего сына его»[117].

И когда они пришли, Феодор обратился к Патхелфию: «Скажи мне, чему ты учил ночью этого юношу?». Тот отвечал: «Чему учил? — Страху Божию». Феодор же изрек: «Сам Бог через Ангела уличил тебя. Скажи правду, если учение твое есть свет».

Но так как [Патхелфий] отказывался [сделать это], то Феодор сказал, обращаясь ко всем: «Он учил, что нет воскресения плоти, порицая естество ее[118]. Затем, когда он спросил Патхелфия: «Скажи, так это или нет?», сын Патхелфия вскричал: «И меня он прошлой ночью убеждал так думать».

Некто по имени Ор, скопец от чрева матери[119], смело сказал Феодору: «Вспомни о юноше, которого вводили в заблуждение». Феодор ответил: «И душа этого юноши, и душа сына Патхелфия подобны адамантам — они не приняли ничего от учения его». А юноше он сказал: «Бог одобрил расположение [души твоей]». Предстоятелю же дома, в котором обитал юноша, [Феодор] велел не наказывать его за то, что [молодой инок] тайно покидал ночью дом без его позволения.

Затем он долго убеждал Патхелфия, [приводя свидетельства] из Священных Писаний, в том, что смертная наша плоть воскреснет из мертвых. И когда [Феодор] стал особенно решительно утверждать, что смертной плоти нашей надлежит восстать в славе из мертвых бессмертной и нетленной[120], Патхелфий, рыдая в присутствии множества братий (ведь сказанного Феодором было достаточно, чтобы вернуть его к вере), повергся ниц. Согласившись с церковными догматами, он просил всех молиться о нем, чтобы Бог простил ему и этот грех его. Когда вся братия с радостью молилась [о нем], Патхелфий, обливаясь слезами, громким голосом принес Богу исповедание свое.

27. Однажды мы поплыли с Феодором на некий остров, чтобы насобирать дров. И когда мы — монахи, говорившие на греческом языке, — находились еще на судне, Феодор со множеством [других] монахов сошел с другого судна (ибо они отправились в путь раньше нас), чтобы устроить лагерь[121].

В это время некий отрок по имени Патрикий, родом из Мир Ликийских, закричал на нашем судне, зовя на помощь. И мы увидели, что большой черный аспид вцепился зубами в стопу правой ноги его. Один молодой фиваидский монах, бывший вместе с нами на судне, схватил тварь за хвост, с трудом оторвал [аспида] от ноги Патрикия, ударил о борт корабля и, умертвив, выбросил его мертвым в реку.

Патрикий же рыдал, а мы все ожидали, что он сразу упадет бездыханным. Однако Феодор, появившись [внезапно], сделал знамение креста Христова на том месте, где [виднелись следы] зубов аспида, и сказал: «Не бойся. Исцелит тебя Иисус Христос»[122].

На следующий день некоторые из монашествующих говорили: «Мы не верили Феодору и ожидали, что Патрикий умрет в течение ночи. А видя его здоровым, благословляем Христа и дивимся Феодору, что он столь угоден Ему».

[Монах] же, убивший аспида, остался невредимым.

28. Вскоре на остров из монастыря Вау прибыло еще множество других монахов, так что всех нас стало около трехсот человек. Двадцать шестого числа месяца Афур[123], в восьмом часу, Феодор созвал всех нас и, имея переводчиком Феодора Александрийца, сказал всем:

«То, о чем я сейчас намерен говорить, Бог открыл мне давно, но до времени повелел мне молчать. Однако ныне Он приказал мне встать и поведать вам следующее: почти во всяком месте, где провозглашено было имя Христово, многие согрешили после святого крещения, но, сохраняя апостольскую веру, в которой и мы незыблемо утверждаемся, они оплакали грехи свои. И приняв их искреннее покаяние, Господь отпустил им прегрешения их. Итак, те многие из вас, которые вплоть до нынешнего дня искренне оплакивали грехи свои, [совершенные] после бани крещения, пусть знают, что получили [от Бога] прощение их[124]. Поэтому каждый из нас, исповедуя Господу милость Его (Пс.106:8), пусть говорит: «Обратил еси плачь мой в радость мне, растерзал еси вретище мое и препоясал мя еси веселием» (Пс.29:12)»[125].

29. Примерно в десятом часу Феодор, закончив увещевать братий, позвал четырех из них по имени и во всеуслышание сказал им: «Братия наши, которые вместе с Феофилом и Копром плывут из Александрии, приблизились сюда. И чтобы они по неведению не проплыли мимо нас, пойдите на край острова и, когда первое судно начнет огибать остров, дайте знак находящимся на нем, чтобы они причалили. Феофил, будучи [искусным] кормчим, знает безопасную пристань и там причалит».

Братия отправились и, подождав небольшое время, увидели судно в излучине реки. Узнав Феофила, стоящего у кормила, они удивились. Знаками они известили [плывущих], что Феодор находится на острове, а затем возвратились с вестью о приближении судна.

И все, [также] придя в изумление, последовали на пристань за Феодором, принявшим сходящих на берег монахов и приветствовавшим их «лобзанием святым» (Рим.16:16)[126]. Затем после приветствия он, окруженный нами, сказал: «Радуйтесь, пришедшие. Ведь вы видели отца нашего Антония». Они же ему ответили: «Он передал с нами письмо тебе». И отдали ему послание[127]. [Феодор], прочитав послание, возрадовался и передал его Елуриону, повелев прочитать всем братиям. А поскольку письмо было написано на египетском языке, то переводил его опять Феодор Александриец. Содержание его было таково:

«Возлюбленному сыну Феодору Антоний желает здравствовать в Господе. Я знал, что «не сотворит Господь Бог дела, аще не открыет наказания Своего к рабом Своим пророком» (Ам.3:7)[128]. Я считал, что нет необходимости сообщать тебе то, что Бог давно открыл мне. Но когда я увидел братий твоих с Феофилом и Копром, то [Бог] повелел мне написать тебе, сообщив, что многие из тех, которые во всем мире истинно поклоняются Христу, согрешили после крещения. Однако поскольку они оплакивали [грехи свои] и сокрушались [о них], то Бог принял их плач и сокрушение. Он прощал грехи всех свершающих жизненный путь таким образом и [прощает] их до того дня, в который это письмо передано тебе. Поэтому прочитай его братиям твоим, чтобы и они, услышав [об этом], возрадовались. Приветствуй братий. [Мои] братия приветствуют тебя. Молюсь Господу, чтобы [Он даровал] тебе здравие»[129].

Когда все мы, присутствующие, услышали это и пали ниц лицом пред Богом, то плакали так, что после окончания молитвы бывшего здесь же пресвитера Феодор сказал: «Поверьте моим словам: всякая разумная тварь на небе возрадовалась о вашем плаче. Ибо Бог, приняв ваше моление, отпустил грехи некоторых из монахов, присутствующих здесь, которые только что так горько рыдали. Заранее ведая о них, Он изрек об этом так, как сказал я и как написал Антоний».

Все мы преисполнились великой радостью, а Феодор сказал мне: «Аммон, сказанное здесь между своими[130], а также все другое, что ты видел и что услышал от нас, ты расскажешь открыто и всенародно».

30. Когда я пробыл три года в монастыре, друг моего отца [случайно] увидел меня у ворот обители [стоящим] вместе с рабом Божиим Виссарионом, бывшим в то время монастырским привратником[131]. Он окликнул меня и рассказал, что с того дня, как я оставил родных, мать моя пребывает в [великой] скорби, а отец, обойдя все монастыри в Египте и в Августамнике[132] и нигде не найдя меня, оплакивает меня как мертвого.

Услышав об этом, я стал просить человека Божия Феодора отпустить со мною двух монахов, чтобы мне посетить мать мою и, утешив ее, вернуться назад с этими же монахами[133]. Он же сказал мне: «Мать твоя стала христианкой, и ты можешь поселиться в тех краях. Поэтому я советую тебе поселиться на Нитрийской горе, ибо в том месте особенно много святых мужей, благоугождающих Богу». Феодор назвал Феодора, бывшего со святым Амуном (который тогда еще обитал в теле), Елуриона и Аммония, которые вскоре скончались, святого Памво и раба Божиего Пиора, получивших от Господа дары исцелений, а также [других] святых мужей, имена которых я обойду молчанием, чтобы не сделать слишком многословным [это] послание[134].