Как мы изобрели фотосинтезатор - Сахиба Абдулаева

— А можно и мне сфотографироваться? — спросила она.

— Почему же нельзя, — засмеялась я. — Только не просите потом, чтобы снимок был живой…

— Интересная ты, сынок Ходжи-ака, — обиделась тетушка Зебо, нарочно путая мое имя. — Кто же вдохнет в картинку жизнь, даже если я стану этого требовать?

— Вы же сами говорили, что грешно изображать людей на картинках, напомнила я ее «наставления». — Потому что этим уготавливаем им место на том свете.

— Мало ли что я говорила, — всплеснула руками тетушка. — Я тоже это от кого-то слышала. Вон сейчас люди и в «дилбузаре»[9] появляются… И ничего. Эх, что за время наступило! Все есть, только от смерти еще не научились избавляться, — и она призывно взглянула на меня. — Ну, быстрее, сынок Ходжигака, фотографируй! Если снимок получится хороший, то сразу же отправлю его своему племяннику — солдату.

Тетушка Зебо поправила платье, платок. Мы сфотографировали ее.

Не прошло и получаса, а она уже начала требовать:

— Дайте мне скорее мою фотографию.

— Больно вы скорая, — сказала я и засмеялась.

— Что ты смеешься, сынок Ходжи-ака? — обиделась тетушка. — Делай быстрее фотографию, а ты, Бахадыр, напиши племяннику письмо от моего имени. Мы отправим его вместе с фотографией.

— Ой, тетушка! — сказала я извиняющимся тоном. — Фотография ваша будет готова только дня через два, не раньше. Мы ведь должны отснять пленку полностью.

— А это чтобы, значит, зря не пропадала, — поняла по-своему бабушка Бахадыра. — Хорошо, хорошо! И я боюсь такого греха. Вот на днях, например, отдала я хасып, ну тот, что вы не съели, тете Ойше для ее курочек, так сегодня она мне принесла четыре яичка, старушка о чем-то задумалась и вдруг улыбнулась: — Ну да ладно, отдохните пока, а я сейчас вам оладьи испеку. Ой-ой, спина совсем затекла. Э-эх, старость не радость… Время прошло, караваны ушли…

Даже Бахадыр пришел в восторг от такой бабушкиной щедрости. Вскоре оладьи были готовы. Мы помыли руки и поужинали. Потом я показала тетушке Зебо цветную фотографию моего братишки Умиджана, которая оказалась в книжке.

— Вай, да это же Умиджанчик, мой колобочек! — узнала сразу тетушка Зебо. — Смотрите, какие у него выразительные глаза! Угилой, я чувствую, что братец твой будет такой же умный, как и ты, — и тут же предупредила — Только эту фотографию не показывай кому попало, а то ведь сглазить могут!

— Да что вы, тетушка Зебо, разве можно сглазить фотографию? — удивился Акбар.

— Еще как, — вздохнула притворно она.

— А вы тогда заговорите эту фотографию, — лукаво посоветовала я. Приложите к ней хлеб, и моего братца никто не сглазит.

Тетушка Зебо бросила сердитый взор на меня и хотела что-то ответить, но тут у ворот, резко затормозив, остановилась машина.

— Ой, наверное, папа! — вскочил с места Бахадыр и как-то настороженно посмотрел на нас.

Видимо, он хотел, чтобы мы поскорее ушли… Но мы с Акбаром вовсе не спешили это сделать.

Между тем Джалил-ака втолкнул во двор блеющего барана.

— Ох, сынок, неужели опять гости?.. — спросила тетушка Зебо и брезгливо поморщилась: мол, какое может быть мясо с этого тощего барана?..

— Э, мама, купил по дешевке… — сказал Джалил ака. — Скоро ведь у Бахадыра каникулы. Пусть, он и попасет его у речки. Будет приносить остатки пищи из детсада. К тому же арбузы и дыни скоро поспеют. Можно будет братькорки у соседей. Глядишь — так и откормится барашек. В верблюда превратится. Хе-хе!

Дождавшись, когда Джалил-ака, привязав тощего барана к старой урючине в углу двора, вернется к нам, я нарочно уронила цветную фотокарточку.

Джалил-ака поднял ее с земли и с интересом спросил:

— Кто это?

— Мой братик! — сказала я с гордостью.

— Ах, вот он какой, твой братишка, который родился после восьми девочек. Да он, кажется, тоже похож на девочку?..

Ну, тут уж я не выдержала, рассердилась.

— Эту фотографию, между прочим, мы сделали втроем, — сказала я с вызовом.

— Ваш Бахадыр тоже умеет фотографировать, добавил Акбар. Для убедительности он снял с плеча фотоаппарат и протянул Бахадыру:

— Сними, Бахо, этого тощего барана. Когда откормишь, можешь сравнить, какой был и каким стал.

Бахадыр с готовностью направил объектив на барана, но тут Джалил-ака остановил его.

— Сдался вам этот баран! — сказал он. — Лучше, меня сфотографируй.

Бахадыр заулыбался, но отец предупредил:

— Не торопись, вот только загоню машину. Она у меня сегодня из ремонта, как новая…

Джалил-ака въехал во двор, вышел из кабины и важно положил правую руку на дверцу, левой уперся в бок, а ноги слегка скрестил.

— Теперь снимай! — скомандовал он.

Бахадыр, как настоящий фотокорреспондент, сделал несколько снимков спереди, сбоку, во весь рост…

С улыбкой и без.

— Ну, мастер, прямо настоящий мастер! — шутил Джалил-ака. — Фотографии, надеюсь, будут бесплатными? — и тут же поставил неожиданное условие: Если сделаешь фотографии хорошо, куплю тебе фотоаппарат. А то твоя единокровная сестренка Нигера стала такой охотницей до фотографий!.. Все снимки собирает в альбом. Что ни попадется на глаза — все прячет, складывает. Только во второй класс перешла, а расчетливая такая — воя в мать! Ну, что ты опять надулся? Стоит мне заговорить о них, как ты морщишься. Ладно, ладно. Сказал — куплю фотоаппарат, значит, куплю!.. Если, конечно, за бараном будешь хорошенько смотреть… — и он визгливо захохотал.

Не знаю, как Бахадыр, а я почему-то поверила обещанию Джалила-ака.

КОММЕНТАРИИ К ФОТОГРАФИЯМ

После уроков, сделав домашние дела, часов в пять мы собрались у меня. Но почему-то очень трудно было начать заниматься. Я рассказала маме, как нас угощали у Акбара, и она, видимо, решила ни в чем не отставать от его родителей и тоже вовсю потчевала нас.

Я рассчитывала, что мы успеем приготовить все уроки до возвращения Умиджана из детсада, но ошиблась.

Как только мы закончили с математикой и перешли к иностранному, в комнату вошли мой братик со старшей сестрой. Посмотрели бы вы, что тут началось! Ведь Умиджан у нас немного избалованный. И если в доме кто-то посторонний, уж будьте уверены, брат себя покажет! То что-нибудь в окно выбросит, то смеется, дергая меня за волосы. А тут — только мы углубились в учебник, — разбежался и прыгнул прямо на Акбара, чуть не свернул бедному шею. Мы сначала сердились, потом махнули рукой и начали смеяться — ничего не оставалось делать, а Умиджан расходился все больше.

Выдумкам его не было конца. В конце концов он забрался на Бахадыра, сделав его «конем», и, крича «но-но», стал показывать на улицу. Тут уж я не выдержала и, стащив его на пол, хотела дать ему шлепка, а он, убегая; ударился о косяк двери…

На лбу его вмиг вздулась шишка величиной с крупную сливу. Слышали бы вы, как он заорал, хитрец!

А ведь если бы упал сам, то просто встал бы и молча пошел дальше. А тут — нет!

В комнату с шумовкой в руке вбежала мать.

— Ой, что же мне теперь делать, что я отцу скажу? — засуетилась она вокруг Умида. — Ведь у ребенка может случиться сотрясение: он у нас такой слабенький! Куда же ты смотрела, Угилой?

— Тетушка, не бойтесь, ничего страшного, — встрял в разговор Акбар. Просто он ушибся немного.

— Идем, идем, Умиджан, вот скоро папа придет, стала уговаривать мама. Я тебе сейчас мясо, чай с конфетами дам. Идем…

Она, осыпая поцелуями своего баловня, унесла его на кухню. Но Умиджан скоро опять прибежал к нам.

Выставив кулачки, он стал меня дразнить:

— Сынок Ходжи-ака! Сынок Ходжи-ака! Так тебе и надо!..

Акбар, который не мог смириться с тем, что уроки останутся недоученными, зажал уши ладонями и стал читать один.

Бахадыру же очень хотелось поиграть с моим братиком. Увидев в, окно лежавший во дворе, мяч, он вдруг стал читать стихи:

Развеселый звонкий мячОт меня помчался вскачь.Добрый мяч, не убегай,Ты со мною поиграй!Не скачи по грязным лужам,Ты мне, мячик, чистый нужен.Не спеши, мой мяч, я знаю:Все равно тебя поймаю.

Мой Умиджан, мой непослушный братец неожиданно утихомирился и, разинув рот, стал слушать, как Бахадыр читает стихи. А потом кинулся во двор, приговаривая: — Не спеши, мой мячик, сейчас я тебя поймаю!

Мне только того и надо было. Быстро соскочив с места, я заперла дверь. Облегченно вздохнув, снова принялись за уроки. Наверное, оттого, что мы немного отдохнули и вволю посмеялись, работа быстро пошла на лад. Сделав все домашние задания, мы решили выйти во двор. Но тут Акбар вспомнил: Ведь у нас осталась еще пара кадров! Кого снимем?

Я позвала старшую сестру.

— Васила-апа, хотите сфотографироваться? — сказала я. — Если хотите, то идемте к нам быстрее.