Ладья света - Дмитрий Емец

— Зайдешь к нам? — спросил Багров.

Даша вначале закивала, а потом сразу же замотала головой:

— Да, зайду! Нет, не могу! Нас собирает Фулона. Там не пойми что творится…

— Что творится?

— Я пока не разобралась. Нас строят всех вместе, где-нибудь за городом, и мы пытаемся сражаться отрядом. Строимся, смыкаем щиты. Линейное построение, четырехугольное, потом подковой. Вылет легких копий, средняя дистанция — средние копья, тяжелые — вблизи. Валькирии легких копий не должны мешать валькириям средних и тяжелых. Бросил, перебежал, прикрылся… и все заново! Только все равно как-то не складывается!

— Что не складывается?

— Вообще все. Мы как шахматы без половины фигур. Даже усеченного строя не получается. Сэнра, сам знаешь, изменила. Филомены нет, копья ее тоже. А ведь валькирий должно быть двенадцать! Одиночка вообще не в счет! Если они меня взяли, значит, у них совсем все плохо!

Багров кивнул. Если одиночку берут в строй — это даже не финал. Это сразу финиш.

— Эх! Легкие копья, средние копья, щиты! Каменный век! Я же рисовал им схему, как нужно сражаться. Динамично, мобильно, современно! — сказал Матвей.

Даша смущенно опустила глаза:

— Да, я видела твою схему.

— Что, понравилась? Пользуется Фулона? — восторжествовал Багров.

— Может быть. Я не знаю. Она у нее в уборной висит, — уклончиво ответила Даша.

Она ободряюще коснулась руки окаменевшего Матвея, плеснула на него тихой радостью, засмеялась, прозвенев колокольчиком, и исчезла, как мгновенно исчезает солнечный луч.

Багров некоторое время постоял, собираясь с мыслями, и пошел к Ирке. Неожиданно за его спиной послышалось негромкое урчание мотора. Матвей отодвинулся, пропуская, но обгонять его не стали, а снизили скорость и потащились следом. Считая, что и так уже достаточно уступил дорогу, Матвей упрямо продолжал идти, но ощущать у себя за лопатками нечто, сдерживающее механическую мощь, было неуютно. Он остановился и с досадой обернулся. За ним ехал скутер с Аликом за рулем. Чтобы не сбить Матвея, оруженосцу Радулги пришлось вильнуть в сторону.

— Надо было подать знак остановки! — заявил он, сердито алея пуговичным носиком.

— Что, спиной помигать? У пешехода нет знака остановки, — возразил Матвей.

— Ты мог бы поднять руку над головой!

— Ага. И бросить гранату!

Багров был доволен своим ответом, но лишь до момента, пока из-за спины у Алика не показалась валькирия ужасающего копья. Радулга была раздражена, но особенным раздражением, сосредоточенным в себе и внешне не особенно заметным. Казалось, внутри у нее что-то тлеет. Разговаривала она с Матвеем непривычно тихо и смотрела себе под ноги, точно боялась вспылить и разорвать его в клочья.

— Где твоя хозяйка? Дома она?

Багров хотел ляпнуть, что Ирка ему не хозяйка, однако вовремя сообразил, что Радулгу его мнение не волнует. Чувство такта у нее давно вытеснилось мускульным утолщением воли.

— Нет, — соврал он торопливо, зная, что Ирку от встречи с Радулгой не ждет ничего хорошего.

— И где она?

— Покупает.

— Что покупает?

— Ручки, — ляпнул Макар, потому что первым, что попалось ему на глаза, была ладонь Алика.

— Чего? Какие еще ручки? — нахмурилась Радулга.

— Дверные. Одну с врезанным замком, другую без, — сказал Матвей.

Случайно рожденный бред обрастал подробностями.

— Ну действительно. Только ручки дверные покупать. Докатилась, — пробормотала Радулга.

— А что такое? Конституция этого не запрещает! — Багров уже настолько поверил, что Ирка покупает ручки, что негодовал абсолютно искренне.

— Твоя хозяйка не передала копье Брунгильде! До сих пор! — сказала Радулга. То, что тлело у нее внутри, перекинулось в голос, и он опасно заалел с краев.

— Да-да… она передаст! Она собиралась! — поспешно сказал Матвей, знавший, что это невозможно. Ирка открылась ему несколько дней назад. Рассказала абсолютно все.

Голос Радулги уже пылал, как хворост. Самое страшное, что она его так и не повысила. Лучше бы кричала.

— В последние годы мы потеряли слишком много валькирий. Валькирии гибли всегда, но я говорю о невозвратных потерях. И вот теперь мы лишились Таамаг! Ее каменное копье — ключевая фигура нашего боевого построения!

— Да вернем мы копье… Брунгильда еще не готова… И зачем обязательно строем? За комиссионерами можно и россыпью охотиться, — буркнул Багров и сразу пожалел, что открыл рот.

«Вернем» и «вернем Брунгильде» — это, если вдуматься, совершенно разные вещи. Матвей почти проговорился. К счастью, и Алик, и Радулга умели слышать только себя.

Держа скутер на тормозе, Алик повернул ручку газа. Двигатель нетерпеливо взревел.

— При чем здесь комиссионеры? Валькириям брошен вызов! Врагов будет двенадцать, а валькирий намного меньше, даже если считать новую одиночку! Да их же перебьют всех до единой! Мы понятия не имеем, как вывернуться! — крикнул он тонким голоском, которым ругаются вежливые и одновременно занудливые люди.

— Вызов? — жадно переспросил Багров. — Кто его бросил? А если отказаться?

— Раньше надо было. Отказаться уже…

Радулга громко кашлянула, и спохватившийся Алик пугливо замолчал.

— Нечего ему знать… Поехали! — хмуро приказала валькирия ужасающего копья. — А ты, оруженосец, передай своей хозяйке, что копье должно быть у Брунгильды! Ее пора тренировать!

Скутер унесся, оставив Багрова чихать в бензиновом облаке. Матвей вернулся в Приют валькирий. Пока он ходил, настроение у Ирки успело улучшиться. Она висела на турнике, зацепившись за перекладину согнутыми в коленях ногами, и что-то бормотала в диктофон своего телефона. Ирка всегда так делала, когда ей не хотелось включать ноут, но она опасалась потерять какую-то пришедшую ей мысль.

— Ты замечал, что приставка «не» иногда пожирает слова? — крикнула она Багрову. — Так прирастет, что отодрать нельзя! Вот смотри: ненависть, негодование… А теперь убираем приставку: «нависть», «годование»! Есть такие слова? Значит, сожрала!

Матвей попытался рассмотреть Иркину шею, но сделать это, пока она болталась головой вниз с покрасневшим от прилившей крови лицом, было нереально. Наконец Ирка раскачалась и спрыгнула с турника.

— Ну? Чего с тобой такое? Ты какой-то озабоченно-секретный! — сказала она и, поднявшись на цыпочки, поцеловала Матвея в глаза. Почему-то она очень любила его глаза, хотя Мефодий, например, считал их жуликоватыми. Но что ученик Арея понимал в мужских глазах? Разве то, что глаза некромагов не выкалываются вилкой!

— Я встретил Радулгу. У них какие-то неприятности. Они…