Теперь я твоя мама - Лаура Эллиот

Когда фотограф Колин Мур вошел в детскую, она хотела остановить его, но потом передумала. Эта комната была пропитана духом ожидания. В некотором смысле ее следовало сфотографировать.

Она сама покрасила детскую в нежно-желтый цвет, который на закате поблескивал, словно золото. Прежде чем пойти спать, она зашла в детскую и провела пальцами по кроватке. Это была дорогая покупка, точная копия кроватки Викторианской эпохи с пологом из белого газа. Она купила ее на ярмарке народных ремесел, как и фигурку из витражей с изображением морских коньков, которая теперь висела над кроваткой. Карла села в плетеное кресло-качалку и принялась медленно покачиваться. Ребенок снова начал двигаться, сильно ударил ножкой. Это навело ее на мысль, что следует наслаждаться минутами покоя, пока они еще есть. Поскольку очень скоро их не останется. Она обхватила руками живот, наблюдая за тем, как медленно засыпает город, и попыталась представить, какими они с Робертом будут родителями.

У них было так мало общего. Так, по крайней мере, утверждали их друзья, когда они познакомились. Заключались пари на то, как долго протянутся их отношения. Карла улыбнулась, вспомнив их первую встречу, когда Рейн после окончания очередного показа выкрикнула их имена в «Шине» на Грин-стрит. Роберт тогда от удивления поднял брови и печально улыбнулся, сетуя на галдеж, царивший вокруг. Позже он признался, что в обычной ситуации наотрез отказался бы идти на показ. Он никогда не проявлял интереса к шику и блеску, сопровождавшим карьеру его сестры, но это был благотворительный вечер, собранные деньги от которого должны были пойти на исследование рака груди. Гиллиан, его мать, настояла, чтобы он пошел и таким образом поддержал инициативу, но не только с финансовой, а и с физической стороны – ей не с кем было пойти.

Гиллиан выглядела болезненно, хотя старалась держаться молодцом. В красной бандане, подчеркивающей бледность ее кожи, она была похожа на человека, который совсем недавно смотрел смерти в глаза. Карла заметила, как внимательно сын прислушивался, когда она начинала разговор, словно радовался второму шансу, который дала ему судьба. Карла рассматривала их лица в поисках схожих черт. Таких оказалось две – пронзительные голубые глаза и большой рот. У них были похожие фигуры. Морщины появятся у него с возрастом, но его лицо никогда не будет одутловатым. Свет ламп вспыхивал на его черных волосах. Губы Гиллиан были очень чувственными, пока болезнь не украла всю их прелесть. Сын унаследовал эту милую черту. Карла подумала, что такой рот создан исключительно для поцелуев. Роберт, как будто услышав ее мысли, повернулся и посмотрел на нее. В этот момент с ними произошло что-то непонятное. Карла позже утверждала, что это была любовь, и Роберт соглашался с ней, все еще пораженный неожиданностью этого общего чувства. Любовь с первого взгляда – настолько же романтично, насколько и глупо. Если бы прежде кто-нибудь из ее друзей описал это ощущение, она бы рассмеялась и сказала, что это такая химическая реакция. Но в результате они поженились и вскоре станут родителями.

Ночью с улиц исчезло большинство машин. Только время от времени слышался гул случайного автомобиля, который на секунду освещал стены комнаты. Фигурка позвякивала над колыбелью, и хоровод морских коньков, переливающийся нежно-розовым и светло-зеленым оттенками, сверкал и покачивался, словно ощущая ее вторжение.

Глава четвертая

Сюзанна

– Почему морские коньки? – спросила я Мириам, когда первый раз ездила в Маолтран на собеседование на должность менеджера по маркетингу.

– А почему не морские коньки?

Мириам была удивлена: самки этого вида достаточно умны, чтобы наслаждаться прелестями ухаживания, а самцы достаточно учтивы, чтобы взять на себя ответственность за последствия.

Она подняла с пола морского конька, чтобы я могла на него полюбоваться. Оттенок был нежного кораллового цвета, который мерцал, словно перламутр, или темнел до сверкающего оранжево-розового, когда на него падал свет. Она улыбнулась и провела указательным пальцем по выступающему брюшку.

– Почему наши мужчины не могут быть такими же услужливыми? – добавила она, и мы рассмеялись тем заговорщицким смехом, какой обычно возникает, когда мы обсуждаем мужчин.

Она передала морского конька мне. Я постучала по нему пальцем. Звук был такой, словно я стучала по камертону. Я представила стаю беременных самцов. Их изящные, изогнутые в виде вопросительного знака спины сливались с водорослями, их упругие брюшки пульсировали жизнью.

У ее морских коньков есть имена и свои истории. Некоторые тщательно выгравированы и украшены драгоценными камнями. У других более практичный дизайн и их можно использовать в качестве подпорки для книг, украшать ими стены или прилепить на зеркало в ванной. Эта фигурка – одна из самых популярных вещей в ее коллекции.

У Карлы Келли один такой висит в детской комнате. Я видела это в «Пиззазз». В этом журнале, возможно, мало умных мыслей, но со старыми привычками сложно расставаться, потому я продолжаю покупать его каждый месяц. Раньше я регулярно просматривала его. Когда я работала в фирме «Картер amp;Кей», мне было интересно, кто из наших клиентов попал на его страницы. Иногда я там никого не находила. Редактор очень строго отбирала тех, кто появится на страницах ее журнала. По всей видимости, Карла Келли теперь вполне вписывается в их формат.

Она написала статью «До и после» об их доме в Ренеле, где она живет с мужем. В части «До…» снимки выглядят ужасно, но, когда смотришь на «…и после», то видишь характерные для «Пиззазз» снимки. Карла занимается тем, что умеет делать лучше всего. Ее лицо занимает столько места на страницах, что убранство и обстановка комнат кажутся незначительными дополнениями на заднем плане.

В тот вечер на показе она вздрогнула, когда я упомянула имя Эдварда Картера. Она быстро взяла себя в руки, но я заметила, как на мгновение ее невозмутимость исчезла. Я поняла, что она вернулась в то время, когда они были вместе, когда она хотела разрушить то, что они так безрассудно создали. Интересно, знает ли ее муж об этом? Вероятно, нет. Что-то в его глазах говорит о том, что он не сможет простить, если узнает.

В статье нет ни одной его фотографии. Он такие журналы не жалует. Глупый глянец. В те времена, не считая рекламы, Карла Келли никогда не появлялась на страницах журналов. Она была просто еще одним лицом, еще одной моделью, которая шла по головам других, борясь за место на страницах бульварной прессы. Говорят, что она любила сниматься на камеру. Ее тоже любили фотографировать. Потом ей повезло попасть в эту кампанию по рекламе нижнего белья. Она изменилась, конечно. Беременность вызывает к ней доверие. Одна знаменитость замужем за другой знаменитостью. Весьма удачная комбинация.

Она выкрасила стены детской в желтый цвет – нейтральный тон, подходящий и для девочек, и для мальчиков. Белая колыбель стояла в центре комнаты. Муслиновые шторы частично закрывали окно. Она сидела у окна в белом плетеном кресле-качалке, сомкнув руки под животом, лицо в профиль. Из окна видно дерево, его бронзовые листья начинали опадать. У Карлы было спокойное выражение лица, голова наклонена немного вбок, чтобы свет проходил через ее светлые волосы. Вечная Ева. Я даже удивилась, что нигде не видно змея, спускающегося с дерева.

Продолжают появляться знаки и знамения.

Шепот разбудил меня среди ночи и настоял на том, чтобы я послушала звякающий зов морских коньков, которых Мириам выплавляет в адском пламени своей печи. Расплавленные капли набухают, меняются. Вряд ли это совпадение.

Глава пятая

Ноябрь 1993 года

Карла

Как-то после свадьбы Карла переходила мост О'Коннелла, направляясь на дневной показ мод, когда заметила в толпе своего мужа за работой. Сильный ветер, дувший с Лиффи, растрепал ее волосы, закрыв ими лицо. Он почти прошел мимо, прежде чем она его заметила.

«Ну и наркоша, – подумала она, окидывая взглядом его мешковатый костюм, грязные кроссовки без шнурков и дешевую куртку с капюшоном, который закрывал почти все лицо. Он сильно сутулился. – Хотя, скорее всего, наркоделец», – решила она.

Он бросал по сторонам осторожные, оценивающие взгляды. Неожиданно он посмотрел на нее. Карла поняла, что он ее узнал. Потом он исчез, затерявшись в толпе.

Ей стало плохо, она оперлась о балюстраду моста и посмотрела на реку. Уровень воды упал, и каменные стенки русла были влажного коричневого цвета. Она не подала виду, что узнала его, зная, что он может разозлиться из-за этого. Удивительно, что она, которая хорошо изучила его тело, не заметила его рост и не могла вспомнить никаких черт лица, кроме глаз. Они-то его и выдали. Эта мимолетная встреча показала Карле, что у них было нечто общее. Этим общим была способность хамелеона при необходимости смешиваться с окружающей обстановкой или выделяться из нее.