Яволь, пан Обама! Американское сало - Андрей Лебедев

— Главный вопрос: насколько давно? — парировал Повлонский. — Украинские «историки» перерыли все, что можно, в поисках доказательств, что в тринадцатом веке в таком-то документе употреблялось слово «Украина» или что существуют карты пятнадцатого века, на которых написано слово «Украина», а значит, Украина, пусть не как государство, а как страна существовала уже не одно столетие! Позвольте, но из всех найденных документов ясно только одно: слово «Украина» использовалось в прямом смысле как «окраина», «граница», причем «украинами» часто назывались самые разные границы и окраины — разные местности в Чехии, Польше. Когда данное слово с польской легкой руки закрепилось преимущественно за территорией теперешней Украины, то есть в шестнадцатом веке, то означало оно название местности и территории, а никак не название государства и народа… — Повлонский достал с полки толстую книгу и довольно быстро открыл нужную страницу. — Вот, Стефан Баторий пишет: «Старостам, подстаростам, державцам, князьям, панам и рыцарству, на украине русской, киевской, волынской, подольской, брацлавской, живущим», то есть живущим на всех окраинах Польши.

— То есть были территории, называемые Урал, Сибирь, — быстро сообразила Алла. — И люди звались там сибиряками и уральцами. Но они не считали себя «уральцами» и «сибиряками» по национальности, они были русскими! На территории нынешней Украины государства тогда не было, были владения Речи Посполитой, а население считало и называло себя русским.

— Правильно, — кивнул Повлонский. — Да оно и было русским населением, каким же еще! В отличие от Польши, в России эти территории назывались не «окраиной», а Малой Русью, позже — Малороссией, что имело смысл не «маленькая Русь», а «исконная Русь», так же как Малый Кремль (детинец) есть первоначальная крепость, после которой уже строился Большой Кремль. — Повлонский опять открыл книгу с дипломатической перепиской князей. — Малороссами называли себя сами князья еще с четырнадцатого века. Галицко-Волынский князь Юрий II пишет магистру немецкого ордена Дитриху: «Божьей милостию прирожденный правитель всей Малой России». Богдан Хмельницкий в письмах Русскому Царю говорит о Большой и Малой Руси, а себя называет не украинским гетманом, а гетманом запорожским.

— Может быть, он так хотел польстить русскому царю, отказываясь от «украинства»? — спросила Алла.

— Хорошо, допустим. Но через несколько лет гетман Выговский возвращается в подданство Польши и подписывает «Гадячский мир». Он обращается к полякам: «Вот блудный сын возвращается к своему отцу… Примите эту землю, этот плодоносный Египет… эту отчизну воинственного и древлеславного на море и на суше народа русского!» А еще позже гетман Дорошенко, который «присоединил» Малую Русь теперь уже к Турции, на исходе своих лет, боясь гнева поляков и прося убежища у русского царя, пишет: «Да будет вам известно, православный милостивый царь, что сей российский народ, над которым я старшинствую, не хочет носить ига, которое возлагает на него Речь Посполитая…» Итак, опять «российский народ» и никаких украинцев. Кстати, современные украинские историки и Хмельницкого, и Выговского, и Дорошенко числят украинскими националистами.

Алла изумленно уставилась на Повлонского. А тот продолжал сыпать доказательствами.

— Когда в восемнадцатом веке польский анонимный писака, решивший отомстить Российской империи за раздел Польши, впервые стал доказывать, что на территории Малой Руси и Большой России живут разные народы, он не придумал ничего лучше, как назвать настоящими «русскими» именно малороссов! Книга называлась «История руссов». Если бы в ходу было название «украинец», разве бы не воспользовался этим анонимный ненавистник России? Нет, он, наоборот, доказывает, что малороссы и есть «природные руссы», и поет славу Мазепе как настоящему русскому патриоту.

— Обалдеть! — пробормотала Алла.

Повлонскому понравилось восхищать эрудицией красивую девушку, и он еще больше вдохновился.

— А вот факты из истории Украины Западной, которая практически со времен Монгольского нашествия была в составе других государств, а не России. Но даже там, далеко-далеко, люди вплоть до девятнадцатого века считали себя русскими, называли себя русскими и боролись за то, чтобы оставаться русскими. Так называемые «украинцы» появились там лишь в последней четверти девятнадцатого века, чуть более ста лет назад.

— Ста лет назад? — присвистнула Алла.

— Закарпатская Русь еще в тринадцатом веке была окончательно захвачена Венгрией, Галиция после войн четырнадцатого века отошла к Польше, а Буковина после упадка Киевской Руси была то под властью Венгрии и Польши, то под властью Турции, точнее, вассальной ей Молдавии, пока не была аннексирована Австрией в восемнадцатом веке.

— То есть к России западноукраинские земли уже не относятся восемьсот лет, а люди там считали себя русскими? — уточнила Алла.

— Да, и более того, они не просто считали себя русскими, а активно сопротивлялись превращению в нерусских! В шестнадцатом веке во Львове в знак сопротивления ополячиванию возникли православные братства, и Львов стал центром русского сопротивления.

— Львов? Центр русского сопротивления? Там же одни бандеровцы сейчас! — воскликнула Алла.

— Это сейчас. А тогда, когда Галиция перешла к Австрии, австрийцы поначалу даже поддерживали антипольские настроения русских. Была создана «Русская коллегия» во Львове. Заметим, почему-то именно русская, а не украинская. Во время антинаполеоновских походов, встречаясь с русскими солдатами и отлично понимая друг друга, присутствуя на богослужениях, совершаемых полковыми русскими священниками в их церквах, галичане убеждались, что Русь едина, и в них усилилось тяготение к России. И в настроениях Галицкой Руси, только что пробудившейся национально, появился новый мотив — русофильство и надежда на воссоединение с Россией в будущем. Во времена польского восстания русская Галиция заняла враждебную позицию по отношению к полякам — своим бывшим угнетателям.

— С ума сойти! — вырвалось у Аллы.

— В тысяча восемьсот тридцать седьмом году, — продолжал Повлонский, — вышел сборник «Русалка Днестровская», где издатель Шашкевич написал: «Вырвешь мне сердце и очи мне вырвешь, но не возьмешь моей любви и веры; ибо русское мое сердце и вера — русская». В тысяча восемьсот сорок восьмом была создана во Львове «Главная Руськая Рада».

— Почему не «украинская»?

— Потому что люди во Львове считали себя русскими! Эта политическая организация выступала с требованиями к властям. И какое главное требование, по-вашему?

— Не знаю, — честно призналась Алла.

— Введение преподавания на «руськом» языке как в народных школах, так и в гимназиях, а также открытие соответствующих кафедр при Львовском университете и свобода печати на родном языке.

— Почему не на «украинском»?

— Да я же вам объясняю: не знали еще люди, что есть, оказывается, такой язык. Тут украинские «историки» заявляют, что имелся в виду, конечно, язык украинский, который по ошибке называли «русским». Но это неправда. В этом нетрудно убедиться, ознакомившись с печатными изданиями, вышедшими в Галиции в конце сороковых и в начале пятидесятых годов прошлого столетия. Например, орган «Главной Руськой Рады» — «Заря Галицкая» без словарей и переводчиков понятен каждому, знающему русский язык, хотя и имеет незначительное количество диалектных слов.

— Может, какая-то кучка интеллигентов и выступала от имени русских, но основной народ не считал себя русским? — Алла все еще была настроена скептически.

— Вот факты: кроме «Главной Руськой Рады», было образовано сорок пять ей подчиненных «Руських Рад» в разных городах и местечках. Состояли они из тридцати членов, как и Главная Рада, и занимались всеми вопросами жизни и быта населения: народное просвещение, финансы, социальные вопросы, улучшение сельского хозяйства. Периодически собирались многочисленные собрания в несколько сотен человек. Под петицией австрийскому императору было собрано двести тысяч подписей. Поляк граф Голуховский, наместник Галиции, приказал ввести вместо кириллицы латинский алфавит. Это распоряжение вызвало такой единодушный отпор, что не было внедрено в жизнь и только усилило прорусские настроения.

— Ничего себе! Столько подписей и сейчас-то собрать не просто, — оценила факт Алла.

— В тысяча восемьсот шестьдесят пятом году ведущая газета Галичины «Слово» открыто выступила с формулировкой политических настроений Галицкой Руси. Она писала, что Галицкие «русины» и великороссы — один народ, а язык «русинов» — незначительное отклонение от русского языка и отличается только выговором; от Карпат и до Камчатки существует только один русский народ и русский литературный язык. В отчетах Галицкого сейма и Венского Парламента группа депутатов-галичан всегда называемая «русскими» или «русинами», но никогда «украинцами».