Девочка моя - Евгений Владимирович Степанов

на месте его последнего пристанища выросла вот эта ель. Её корни есть гроб для его мощей, её сок и смола — его кровь, а её хвоя — его душа. И с тех самых пор две противоположности, добро и зло, жизнь и смерть находятся рядом. Это как два Храма — куда хочешь туда и иди. Сюда обычно приходят семейные пары, чтобы выбрать свой путь.

— Как мы сейчас? — спросила Аня.

— Правильно. И как любое Место Силы оно проводит испытание для людей.

— Я поняла, — обрадовалась Аня. — Это один ключ для двух шкатулок. Не найдя первую — не поймёшь, что делать со второй.

— И это тоже. Но суть всё же в другом — это сердце. В нас обоих есть чувства друг к другу. Это и помогло нам. Первая шкатулка направила тебя к дьяволу с той проблемой, из-за которой мы расстались. Это тот самый кристалл. Пока он лежал у тебя дома, был зелёный — цвет сочной травы или листвы на деревьях. А в пещере стал кроваво-красным. Решая проблему, ты не подумав, отдала её на суд дьявола, вложив её ему в руку. Кристалл был цвета крови — а пролитие крови — это не решение. Надо было подумать и поискать выход.

— А демон?

— А это уже мой Крест. Я же его не победил.

— Как?

— А вот так, — пожал Женя плечами. — Он склонился надо мной. Я слышал запах разложения тысячи тел внутри ада. Из последних сил сдерживал его, когда он хотел вцепиться мне в глотку. И тогда подумал, что не смогу умереть, ещё раз не посмотрев в твои зелёные глаза. И он просто исчез.

— Тогда почему мы здесь? — Аня посмотрела на ель.

— Это награда. Просто видеть тебя, — Женя провёл ладонью по щеке девушки. Та взяла его руку и ласково чмокнула её своими нежными губами. — Мы не только избавились от шрамов испытания, но и получили долгие лета на свой век. Природа даёт нам новые силы. Теперь мы чисты и телом, и душой. И даже твой тот диагноз пропал. Ты пролила слёзы, а я кровь. Дань выплачена.

— Начинается новая жизнь?

— Да. Но только отдельно.

— Почему? — руки Ани задрожали.

— Мы слишком разные. Взаимные обиды и упрёки копились слишком долго. Во что всё это вылилось? Повторять? Пройти всё это ещё раз, по второму кругу? Или может, хватит топтаться на месте, да круги наматывать, а двигаться дальше? Ты пойми, мне больно видеть рядом с тобой других мужиков, которых я не знаю. Очень больно.

— Так ты не про измену думал, а просто ревновал? — догадалась Аня.

— Дошло, наконец?

— И как же ты тогда? — Аня смотрела в его серые глаза, так и не наполнившиеся жизнью. — У меня-то есть к кому пойти.

— А что я? Я до тебя тридцать лет никому не был нужен, кроме дурёх. И ещё столько же буду один.

— И ни к кому не приткнёшься? — Аня с прищуром посмотрела на Женю. — А как же интимная близость? Тебе же этого так до меня не хватало.

В ответ Женя указал на ель.

— Ему всю жизнь этого не было нужно. Но благодаря тебе я понял. Действительно, понял какая разница между похотью, половым влечением, животным инстинктом и Чувством. Так что… на хуй мне блядки не всрались. И за это я тебе безгранично благодарен.

— Я всегда буду помнить о тебе.

— В друг друге мы, всё-таки, не ошиблись. Только смотри ты на похоть не изойди. Змей искуситель смотрит на тебя. Причём, — Женя усмехнулся. — Твоим же собственным плечом, — он развернул ладонь, которую держал сжатой в кулак. Внутри лежал самый большой осколок кристалла. Эту ладонь Женя приложил к самому верху предплечья Ани, где была изображена татуировка — глаз рептилии в окружении причудливой смеси дыма и огня, гари и сажи, боли и страдания. Как только ладонь мягко прошлась по коже девушки, тату исчезла.

Аня перевела взгляд на Женю. А тот так и стоял на месте, не решаясь расстаться с ней, теперь уже навсегда. В голове девушки промелькнула шальная мысль. Она прикусила губу и схватила мужчину за руку.

— Раз моего диагноза больше нет, — сказала она. — Хочу, чтобы всегда со мной была твоя частичка.

Она потянула его к ели. Могучие лапы укрыли их, как и в старь соединяя хоть ненадолго разбитые сердца…