История жизни, история души. Том 2 - Ариадна Эфрон

7 В окончательном варианте (см.: Цвейг С. Избранные произведения: В 2 т. М., 1956. Т. 2. С. 111):

Друг, не узнать тебе, одна лишь я постигла,

Каких глубин в тебе любовь моя достигла.

9 Вероятно, речь идет о вечере памяти А. Блока в Таврическом дворце в декабре 1955 г.

А. К. Тарасенкову

11 февраля <1956>'

Милый Анатолий Кузьмич! Марселина лягается2: «Я влекусь туда, где слышен звон цепей; я творю суд моими слезами, я даю отпущение моими страданиями; я вздымаю моё вдовое сердце к богу несчастных; это моё единственное право на доступ в небо, и я стучусь туда за них». — А ну-ка попробуй втисни в четыре рифмованных строчки! Я и так, я и эдак, а она никак. Тут, к счастью, подоспела Ваша весточка, и я с удовольствием сменила труд на отдых, как велит Конституция. Лучше напишу Вам, чем без толку стучаться в небо вместе с этим своеобразным юристом. Тот, не своеобразный, юрист3 не виноват; я просто как-то позвонила раза два подряд, а потом успокоилась сама него не беспокоила. И подумать только, что ещё не так-то давно весьма авторитетные товарищи считали меня девушкой, способной перевернуть мир! А вышло, как с чаплиновской касторкой, — лошадь подула первая!4

Правда, я дозвонилась до Сучкова5, он мне сказал всё то же, что Вам уже известно, т. е. что сборник включён в план6, а план на утверждении в Главиздате7, что инстанция эта не вредная, но «Вы же сами знаете, что бывают всякие неожиданности» и т. д. Прослышав про неожиданности, я живу тихо-тихо и жду себе конца месяца, а там -«как Господь».

Вы ошибаетесь - доброта и широта Пастернака совсем не внешние, иначе и не было бы тех требований, что он предъявляет к людям и к эпохам. Требования же, которые предъявляют ему люди нашей эпохи и эпоха наших людей, широтой и добротой даже внешней не отличаются. Хорошо быть человеком сегодняшнего дня - да уж больно скоро и больно навсегда умираешь!

Я ещё не вернула Лескова, т. к. читаю его очень медленно — потому что мне очень нравится. Когда не нравится, я быстро проглатываю. Ничего, что я немного задерживаю книгу?

В Москве есть вторая книга маминой прозы8 — не знаю точно, у кого, но знакомые знакомых видели её у знакомых знакомых.

Я в отчаянии от количества несделанных визитов, и неосуществлённых телефонных звонков, и ненаписанных писем. Не могу себя заставить. Мне, верно, мало жить осталось, ненавижу терять время!

Рада, что Вы чувствуете себя лучше. Поправляйтесь возможно крепче, и да не расшатают бунинские стихи9 Вашей поправки! Их я не люблю, а его самого — очень. Какой он был обаятельный и злой старик!

Всего Вам самого хорошего, чего и себе желаю!

Ваша АЭ

' В оригинале письмо датировано 1955 г., но из содержания ясно, что оно относится к 1956 г.

1Речь идет о трудностях перевода стихов Марселины Деборд- Вальмор. Этот отрывок А.С. перевела следующим образом (см.: Цвейг С. Избр. произведения: В 2 т. М., 1956. T. 2. С. 137):

Туда, где звон цепей, душа моя стремится;

Слезами горькими раскрыла б все темницы...

Но что могу? Одно - молить всем сердцем вдовым

Благие небеса, чтоб рухнули оковы.

3 По всей вероятности, специалист по авторскому праву.

4 Речь идет об эпизоде из фильма Чарли Чаплина «Цирк» (1928), когда герой пытается вдунуть в горло лошади через трубочку касторку.

5Борис Леонтьевич Сучков (1917-1974) - литературовед. В это время исполнял обязанности главного редактора Гослитиздата.

6 Книга М. Цветаевой «Избранное» была включена в тематический план выпуска литературы Гослитиздата на 1957 г.

7 Главиздат был создан в 1954 г. для идеологического и производственного контроля за изданием литературы.

8 Речь идет о втором экземпляре книги М. Цветаевой «Проза». Первый экземпляр принадлежал А.К. Тарасенкову (см. письмо И.Г. Эренбургу от 4.X. 1955 г.).

8 А.К. Тарасенков работал в это время над предисловием к кн.: Бунин И. Стихотворения. Л., 1956.

И. Г. Эренбургу

22 апреля 1956

Милый друг Илья Григорьевич, — вот заявление той женщины, о которой я Вас просила1. Я знаю её 8 лет — речь о помощи могла идти раньше, когда мы все в ней нуждались, сейчас же речь идёт просто о спасении человека qui n’en peut plus8. Дорогой спаситель утопающих, ещё раз помогите ещё одному очень хорошему, очень несгибаемому в те кривые времена и значит - очень измученному человеку, кроме того — отличнейшему специалисту в своей области. Если бы Вы могли ходатайствовать о направлении её на работу в какой-нб. определённый педвуз (любой в средней полосе!), - где есть нужда в хороших преподавателях английского, а то ведь они ответят, что она может обращаться по конкурсным объявлениям, — чем она занимается не первый год! — и опять у неё ничего не получится.

Простите за все эти просьбы, но кому ж повем печаль свою! У меня тоже никого больше нет.

Целую Вас и Любовь Михайловну.

Ваша Аля

Сейчас купила «Знамя» с «Оттепелью»2. Отдельной книгой выйдет? Журнал — совсем не то. Только что перевела очень интересного Арагона о фр. литературе3 — письмо по поводу нашей статьи.

1 Речь идет об А.А. Шкодиной.

2 Повесть И. Эренбурга «Оттепель» была напечатана в журн. «Знамя» (1954. N» 5 - первая часть, 1956, № 4 - окончание).

3 Какую статью Луи Арагона перевела А.С., установить не удалось. Впоследствии ею было сделано много переводов его стихотворений и поэм для журн. «Иностранная литература» (1965, № 4) и для т. 9 его Собр. соч. (М., 1966).

Э.Г. Казакевичу

27 апреля 1956

Милый Эммануил Генрихович, я всё собиралась Вас навестить, пока у Вас, как у Ахиллеса, болела пяточка, но она уже срослась, и, таким образом, предлог отпал. Но я к Вам не по поводу пяточки: Маша1 Вам, верно, рассказала, что я дерусь с Сергиевской2 (это редактриса маминого сборника <...> ). Она выкинула из сборника несколько лирических стихов под предлогом непонятности — в том числе одно из лучших стихотворений «Писала я на аспидной доске» -она не понимает, что в последней строфе говорится об имени, написанном внутри обручального кольца, непроданного в голодные годы...3 Она не понимает стихотворения «Занавес». Она не понимает антибуржуазной сущности «Оды пешему ходу», направленной против «безногого племени» богачей — «паразитов пространства», «алкоголиков вёрст» (эта тема развивается и во втором стихотворении, к<отор>ое Сергиевская неожиданно поняла и приняла). Больше же всего её пугает слово «скоропадские» — она в нём видит родственников гетмана, а не прилагательное к роковым скоростям, кончающимся падением4. Она также выкинула стихотворение «Деревья», где рассказывается о «кварталах хорошего тона» в Париже5, за то, что оно кончается словами «Людовик, чего глядишь — пропал твой город Париж» — как это можно, когда мы уже целую неделю дружим с французами? А главное, она выкинула лучшее стихотворение из цикла «Стихов к Чехии», п. ч. оно называется просто «Германии»6, а не «Фашистской Германии», хотя само содержание само за себя говорит так явно, что уж дальше некуда. Стихотворение оказалось слишком антифашистским. В Гослите считают, видимо, что не было ни войны, ни фашизма, ни той Германии, которая пыталась поглотить весь мир, а это совершенно возмутительно. Это уже не дело вкуса, не дело «понятности» или «непонятности» стихотворения, а дело неприемлемого для меня политического принципа отбора — как бы, мол, такое стихотворение не оскорбило национального чувства Германии! Та Германия, которой посвящён этот стих, оскорбляла не только национальные чувства других народов, она уничтожала целые национальности. Когда же я попыталась растолковать эту точку зрения Сергиевской, она сказала мне: «Нельзя жить в безвоздушном пространстве». Это я всё вот к чему: Вы в среду будете в Гослите; Вы, вместе с Тарасенковым, к<отор>ый уже не может вступиться7, — крестные отцы этой книги, — так вступитесь Вы. Вы проделали всю войну и знаете ту Германию, о к<отор>ой говорится в этом стихе. Поэтому прошу Вас заступиться и за «Германию», и за (что уже в ином плане) «Писала я на аспидной доске». Остальное, что Вам посылаю, - на Ваше усмотрение. Я ещё Эренбурга на них натравлю. И надеюсь, что мы объединёнными усилиями покажем им кузькину мать — и выпустим книгу моей. -Позвоните мне!

Всего Вам хорошего, Гале8 привет!

ВашаАЭ

' Мария Иосифовна Белкина (1912-2008)- вдова А.К. Тарасенкова, автор кн.: «Скрещение судеб» (4-е изд. - М., 2005), составитель и автор предисловия к кн.: Эфрон А. О Марине Цветаевой (М., 1989; 2-е изд. под назв.: Марина Цветаева. Воспоминания дочери. Письма. Калининград, 2001).