Месть женщины - Чингиз Абдуллаев

Но если в Бразилии это было помешательство, доходившее до сумасшествия, то в Аргентине это было помешательство, доходившее до неистового экстаза. Но не более того. Здесь не выбрасывались с балконов в случае поражения своей — национальной сборной. Хотя переживали не менее сильно. Но, может, менее театрально, чем это любили делать в Бразилии.

Марина и раньше неоднократно бывала в Буэнос-Айресе. Вместе с Сантьяго это были два ее самых любимых города на континенте. Но если со столицей Чили была связана грустная история о несостоявшейся любви и первом чувстве, вспыхнувшем тут много лет назад, то со столицей Аргентины были связаны только светлые воспоминания постоянного праздника и веселого аромата города, так красиво встречающего каждого.

Проходивший мимо цветочник протянул ей цветок. Она знала, что это бесплатно. Просто парень таким образом выражал ей симпатию, подчеркивая ее красоту. Деньги можно было не платить. А можно было заплатить в десять раз больше того, что стоила эта роза. Что она и сделала, вызвав ответную улыбку у молодого человека.

В маленьком кафе «Каварено», которое принадлежало итальянским иммигрантам из Северной Италии, она всегда пила кофе. По-особенному заваренный «капуччино» со сливками был здесь какой-то особенно приятный. И даже сын хозяина, сменивший своего отца, ровно шестнадцать лет назад впервые обслуживший Чернышеву в этом заведении, уже не мог узнать в этой красивой, зрелой женщине ту молодую девушку, которая приходила сюда пить кофе. Это было так давно.

Тогда она впервые встретилась с Дорвалем. С единственным человеком, в которого влюбилась сразу и навсегда. Но по непонятному капризу судьбы они принадлежали разным странам. И разным ведомствам. Он был представителем французских спецслужб, прибывшим в Южную Америку для выполнения своего задания. Она была молодой сотрудницей советской разведки, впервые попавшей на такое ответственное задание.

И они полюбили друг друга. Собственно, ничего) необычного в этом не было. Молодой человек и молодая девушка познакомились и полюбили друг друга. Необычным было другое. Один из них должен был умереть. Это был самый мучительный и самый страшный выбор для женщины. Обрести любимого и потерять его навсегда, лично отдав приказ о его уничтожении. Тогда в Чили с ней прилетел сам «Ронкаль» — человек-легенда. Профессиональный убийца, иногда используемый в особо деликатных случаях специалистами ПГУ. И она не смогла тогда сделать свой выбор. Только упросила «Ронкаля» не трогать любимого человека.

Видимо, в душе этого чудовища что-то дрогнуло, если он все-таки не стал убивать Дорваля и решил его пощадить. С тех пор она никогда не видела и никогда не слышала о своей первой и единственной любви. У нее было много встреч, были интересные мужчины, было неудачное замужество. Но единственная любовь была однажды в жизни. И больше ничего подобного не случалось. С Дорвалем было связано не просто воспоминание о первой любви. С годами чувства могли несколько остыть, эмоции могли перейти в сферу разума. Но через девять месяцев после тех памятных встреч в Чили у нее родился сын, которого она назвала в честь отца — ~ Аденом Чернышевым. И который теперь ждал ее в Москве, оставшись с ее матерью.

Сыну было уже пятнадцать лет и она с удивлением, смешанным с непонятным чувством восторга и горечи, все чаще обнаруживала, как сын похож на отца. На единственного человека в этом мире, которого она любила по-прежнему и который даже не подозревал о существовании своего сына.

Тогда из Чили она вернулась в Аргентину и отсюда улетела домой. И тогда генерал Чернов, который был еще полковником, видя ее состояние, посоветовал ей стать бесчувственной «сукой», не реагирующей на подобные встречи. Сегодня в кафе она с ужасом убедилась, что, кажется, стала таким человеком, уже не реагирующим так остро на те воспоминания. За все эти годы она не попыталась найти Дорваля, выйти на него, узнать, что случилось с отцом ее ребенка. Она стала прагматиком и реалистом. Полковник Чернышева прекрасно понимала, что такая встреча никогда не состоится. Ей просто не разрешат этого сделать. Она знала слишком много секретов и работала в разведке слишком долго, чтобы ей разрешили вспомнить о любимом человеке — офицере французской контрразведки ДСТ.

В лучшем случае ей просто сорвали бы эту встречу. В худшем — убрали Дорваля. Или их обоих. В таких ситуациях двух мнений никогда не бывало. Обеспечение секретности было высшим приоритетом их работы. И никакие личные чувства в расчет приниматься просто не могли. Это полковник Чернышева знала слишком хорошо.

Выпив свою чашечку кофе и улыбнувшись на прощание молодому хозяину, она привычно положила купюру под чашку и вышла на улицу. «Благидзе будет волноваться», — вспомнила Марина. Сегодня нужно выспаться. Следующие два дня могут быть достаточно сложными. Ей нужно либо убедить Флосмана в необходимости сотрудничества с КГБ, либо… О втором варианте она не хотела думать. Но знала, что Благид-зе поплывет с ней по реке именно из-за этого, второго варианта.

Вернувшись в отель, она нашла своего постоянного напарника, сидевшего в холле отеля и терпеливо ее ожидавшего. Как и все мужчины-коллеги, работавшие с Чернышевой, он был немного влюблен в нее. Но никогда не говорил на эту тему, даже в поездках. И вовсе не из-за различия в званиях между полковником и капитаном, и не из-за разницы в возрасте, которая составляла более десяти лет и не в его пользу. Просто Благидзе знал легенды группы «Кларисса». И знал, как она неохотно идет на подобные контакты со своими коллегами. Вернее, вообще никогда не идет. Может, таким суровым способом она оберегает свой внутренний мир, не впуская в него своих коллег, отделив для себя навсегда работу от личной жизни.

Увидев входившую в отель Чернышеву, он подождал, пока она пройдет к лифту, лишь затем медлен-) но направился к лестнице, чтобы подняться в свой в номер.

Ночь прошла спокойно…

А рано утром позвонил Диас.

— Доброе утро, — сказал он своим глуховатым голосом, — нам нужно срочно увидеться.

Марина не удивилась. Она ожидала нечто подобное. Сегодня был последний день, и Флосман должен был дать о себе знать. Если бы она знала, каким страшным образом он это сделает.

— Хорошо, — согласилась она, — через полчаса в кафе «Каварено». Вы знаете, где оно находится?

— Знаю. — Диас положил трубку, даже не попрощавшись.

Через полчаса она уже сидела на привычном месте в кафе. Александр Благидзе, к которому она постучалась через пять минут после звонка Диаса, успел побриться и привести себя в порядок. Сейчас и он сидел за крайним столиком, терпеливо ожидая связного. Диас появился с опозданием на несколько минут. Он мрачно прошел к ее столику и сел напротив нее.

— У нас проблемы, — тихо сказал он. В этот ранний час людей в кафе почти не было.

— Что произошло?

— Исчез Липка, Сегодня ночью он не вернулся домой.

Марина нахмурилась. Это было действительно очень неприятное сообщение. Куда мог деться Липка? Он ведь вчера должен был забрать свой билет и сегодня быть у речного причала.

— Может, он решил заночевать в городе?

— Нет. Мой человек дежурил всю ночь у его дома. И отметил, что всю ночь жена Липки выходила на улицу, словно в ожидании своего мужа. А утром позвонила сыновьям в Буэнос-Айрес. В семье тоже не знают, куда он делся. Полчаса назад она позвонила в полицию.

— Только этого не хватало, — в сердцах сказала Марина.

— Они будут теперь искать вас. Жена расскажет, что вы приезжали два дня назад к ним домой. Она вас видела?

— Нет. Она к нам не выходила.

— Это, конечно, лучше. Но все равно полиция будет искать Липку или его тело. И неминуемо выйдет на вас. Может, он сбежал?

— Зачем? Мы не предлагали ему ничего страшного. Только проехать с нами до Санта-Фе и вернуться обратно.

— Если он рассказал об этом жене, то на вашем судне обязательно будет полицейский инспектор. Или несколько инспекторов.

— Я думаю, он не успел ей рассказать. Вчера мы встретились с ним и только от меня он узнал маршрут и место, куда мы едем. От меня он поехал в кассу пароходства забирать свой билет. Нет, жена Липки не могла знать, куда он едет, это исключено. Он сам узнал об этом только вчера.

— Он поехал от вас прямо за билетом? — уточнил Диас

Марина кивнула головой.

— Может, тогда нам стоит проверить именно там, — задумался Диас, — его кто-то наверняка мог видеть в порту. Проверим, забрал ли он билет. На чью фамилию он был оставлен?

— Конечно, на его фамилию, — раздраженно сказала Марина и вдруг поняла, что именно она сказала. — Вы думаете кто-то мог узнать, что и он собирается на этот теплоход?

— Вот именно, — мрачно ответил Диас.

— Вы правы, — быстро сообразила Чернышева, — нужно проверить прежде всего в порту. Узнать, забрал ли он свой билет. И кто видел его в последний раз.